Николай Асанов - Волшебный камень
Юля, переодевшаяся к совещанию в темно-синий костюм, пошептавшись с Дашей, исчезла. Нестеров знал, что сегодня в клуб привезли картину. Значит, Юля ушла за билетами для подруг. И эта мелочь огорчила Нестерова.
Девушки-коллекторы, сбившись тесной стайкой в углу, о чем-то оживленно перешептывались, бросая быстрые взгляды то на Варю, то на Нестерова, и ему было досадно, что о размолвке их уже все знают, вот-вот появятся миротворцы.
Палехов открыл совещание.
Он ни словом не обмолвился о своем отношении к задаче Нестерова, только кратко сообщил о приказе комитета и передал слово новому начальнику отряда. Нестеров встал, собираясь с мыслями. Ему припомнился совет Саламатова рассказать Варе о встрече с генералом Бушуевым. Нет, не одной Варе надо рассказать об этом, а всем присутствующим. Может быть, тот жар, что зажег в его собственной душе Бушуев, передастся и им.
И он стал рассказывать о разговоре в Геологическом комитете.
Уже после первых слов он понял, что начал правильно.
Эти двенадцать человек, оставшихся от его алмазного отряда, считавших после всех неудач пребывание здесь чуть ли не наказанием, поняли, что за их спиной стоит вся страна, что их работа расценивается так же дорого, как и участие в бою.
Нестеров знал, как тяжело было им, не только мужчинам, но и девушкам, оставаться в тылу. С первого дня войны все они рвались на фронт, а им отказывали в том, что они считали своим исконным правом, — в защите родины с оружием в руках. Сколько хлопот стоило Нестерову уйти в армию! Только то, что в его отряде находились два геолога одного профиля, — он и Варя, — позволило ему добиться решения военкомата о снятии брони. Каково же было тем, кого так и не взяли на фронт? Им было тяжело, но теперь, когда полуторагодовая их работа не привела ни к чему, им стало тяжелее вдвойне. Лукомцев остался недаром один в тайге. Наверно, ему было стыдно возвращаться с пустыми руками.
Нестеров говорил о том, что государство считает их работу важной и нужной, что они не вправе отчаиваться, что они еще могут добиться победы в своем деле. Им дополнительно выделены деньги, отправлены из Москвы самые совершенные аппараты для облегчения поисков. Когда Нестеров сказал, что отряд будет снабжен рентгеновским аппаратом для проверки проб, он заметил, как заблестели глаза у коллекторов. Все это время они работали на примитивных качающихся столах и разбирали породу руками. И вот, несмотря на такую долгую неудачу, им не только доверяли, их еще обеспечивали новыми механизмами — только дерзайте и добивайтесь!
Услышав, что к весне аппарат будет в Красногорске, все заулыбались, повеселели, как будто эти новые механизмы должны были снять все заботы. Да, им пришлось многое испытать! В этом Юля была права. Руки девушек все еще были покрыты мозолями от летних работ. Нестеров невольно представил обмазанные жировой смесью столы, поставленные под поток воды, тонны породы, которую насыпают на столы, а девушки руками разбирают ее, следя, не застрял ли в жировом слое хоть один блестящий кристалл. А они не попадались! И не Варя была виновата в этом, а он сам, так как обманулся в своих ожиданиях и не нашел настоящего месторождения!
Но вот Нестеров сказал о том, что англичане и американцы отказались снабжать Россию алмазным сырьем.
Удивление и гнев увидел он на лицах товарищей.
Даша резко подняла руку. Палехов, добродушно улыбаясь, предоставил ей слово. Даша встала, одернула куртку, помолчала и вдруг выпалила:
— А мы все пойдем и найдем! Все коллекторы, вот нас осталось шесть человек, пойдем на зимний поиск, мы так решили и просим Сергея Николаевича записать нас первыми и вызываем геолога товарища Меньшикову пойти с нами. Я все сказала!
Отрапортовав это единым духом, она села и спряталась за подруг, которые аплодировали ей в пять пар рук.
Варя не смотрела на девушек. Она сидела, кутаясь в большой платок, словно ее все время пробирал озноб. Пальцы ее нервно двигались, скручивая кисти шали.
После Даши попросил слова Евлахов. На этого человека Нестеров надеялся, как на себя. Он бил разведывательные шурфы чуть ли не во всех концах страны. Принимал участие в открытии Мончегорских никелевых руд, добывал образцы апатитов в Хибинах, выбил из песчаных холмов Каракумов первый образец промышленной серы.
Евлахов погладил усы, глянул на Сергея исподлобья и проговорил кротким, смирным баском, который никак не соответствовал его славе землепроходца и первооткрывателя:
— Конечно, Сергей Николаевич поднимает не легкое дело, нет, не легкое! Но мы с Сергеем Николаевичем уже бывали в переделках. Кто из молодых не знает — скажу, в тысяча девятьсот тридцать восьмом году мы ходили в Заполярье искать выходы медного колчедана. Мы прошли с тяжелыми горными работами маршрут в восемьсот километров и вернулись живы-здоровы, да еще получили премию за успех…
— Это не алмазы искать, — сказал Суслов.
— А что же алмазы? Сергей-то Николаевич в первый же раз привез три кристалла, — а долго ли он на Ниме был? Это не его вина, если он поймал жар-птицу за хвост, а другие ее упустили. Да если мы к будущей осени подтвердим наличие месторождения — так нам цены не будет. А начинать надо сейчас. Разве солдаты на зиму из окопов уходят?
Нестеров испытывал счастливое облегчение. Евлахов говорил его же словами!
— Конечно, то, что предлагает Нестеров, опасный опыт. Но недалеко от Нима находится фактория «Союзпушнины», и в случае нужды мы сможем раздобыть там кое-какие продукты. Севернее кочует остяцкий олений колхоз. Баяндин, несомненно, даст вьючных лошадей. В крайнем случае часть этих лошадей забьем на мясо. А до глубоких снегов можно пробить не один десяток шурфов и разведать большинство старых речных террас[18], которые товарищ Нестеров считает остатками древней гидрографической сети, затаивших в своих наносах алмазы.
Слово взял Палехов.
Едва услышав его, Нестеров подумал: как хорошо, что эти вопросы задает не Варя. Ей он не мог бы простить того недоверия, которое сквозило в каждом слове Палехова. Если она и соглашается с начальником экспедиции, пусть соглашается безмолвно. А Палехов говорил и говорил, и было похоже, что шумит надоедливый затяжной дождь, что все хмурится вокруг, что только что просиявшее солнце теперь закрыто чуть ли не навечно.
Палехов спрашивал. Он ничего пока не отрицал, он только спрашивал у Нестерова: учитывает ли новый начальник отряда, что зимние работы по поиску алмазов в полевых условиях никогда не производились? Что в местах предполагаемых разведок нет ни жилья, ни дорог? Что туда невозможно забросить продукты? Что двигатель и необходимые для разведки машины вьюками в такую даль не доставить? Что придется опять всю работу производить вручную, пользуясь примитивными вашгердами, брошенными на Ниме при предыдущем обследовании? Что в зимних условиях возможны обмораживания и что Нестерову придется отвечать за возможные несчастные случаи?..
