Халва - Олег Лаврентьев
– Что с тобой? – испуганно спросила девушка. – У тебя такое лицо… почему ты не оставил вещи?
– Пошли, – сказал Еджик, – нечего нам здесь делать.
– Но что случилось?
– Крест – двоюродный брат Кашана, все это время они были заодно. Ты поэтому не хотела к нему идти, ты знала?
– Нет. Конечно, нет, – испугалась девушка. – Просто когда мы уезжали, бабушка Асан сказала: будешь в городе, избегай Катона Креста, негодный человек. Я не хотела тебе говорить, раз это друг твоего отца, ты всегда так хорошо о нем отзывался…
– Ладно, пошли искать квартиру.
В доме номер семь, в двенадцатой квартире по улице Ясная снимают квартиру муж и жена. Всю неделю они работают, а вечерами он учит ее кататься на велосипеде.
– Шина, держи ровнее руль, ты сейчас упадешь.
– Я стараюсь.
– Плохо стараешься, смотри прямо, не в сторону.
Из садика за ними наблюдают две пожилые женщины.
– Какая любовь, – говорит одна.
– Вы полагаете? – не верит вторая.
– Уверена. У него-то велосипеда нет, я интересовалась. Где вы еще встретите мужчину, который бы сначала купил велосипед жене, а потом себе?
– Вы правы.
А молодые начинают притворно ссориться.
– Зачем ты остригла волосы?
– С каких это пор ты полюбил косички?
– Не знаю.
– Соскучился по косичкам, поехали в Алай. Там тебя красавица Салана ждет.
Это невинное замечание почему-то заставляет мужчину задуматься. Он замедляет шаг, а потом останавливается, держа велосипед с женщиной.
– Знаешь, Шина, тебя это удивит, но, возможно, так и будет.
– Что случилось, почему ты думаешь уехать? Ты разлюбил город?
– Сам не знаю, почему-то меня тянет в степи. Я часто вспоминаю бабушку Асан, учителя Неклана, Емину, старейшину… Я думаю, почему сельчане не отдали меня в детский дом и начинаю понимать, что они считали меня своим, алпатом. Прошел год, и я уже скучаю без них. Здесь у нас нет друзей, а там есть. Если я уеду отсюда, то мне не о ком будет жалеть. А как ты, Шина? Ты привыкла, ты будешь скучать без города?
Девушка улыбается:
– Я тебе уже говорила, я буду счастлива там, где есть ты.
Правда
– Меня к директору вызывают, начинайте классный час без меня, – сказала Лидия Михайловна своему 7-му Б. – У вас есть тема?
– Есть, Лидия Михайловна, – встала Зина Симонова, староста класса. – Я хотела поговорить о правде.
– Очень хорошая тема, будьте молодцами, я побежала, – торопливо сказала учительница и вышла.
Семиклассники – не первоклашки, люди опытные. Зачем шуметь, если есть множество интересных занятий. Вовка Кожин с Митькой Серовым резались на задней парте в «дурака». Зиновий Коконов с Марком Сечиным играли в «морской бой». Влада Мамкина торопливо строчила русский, словом, класс не шумел. Делом занимался класс, а собранием пускай занимаются мечтательная идеалистка Зинка и те немногие, кому это нравится. Все роли были распределены несколько лет назад, ребята их хорошо знали, поэтому времени не теряли.
– С чего это ты, Зина, такую тему выбрала? – удивился Игорь Шумихин.
– Понимаешь, я недавно Пристли прочитала: «Скандальное происшествие с мистером Кеттлом и миссис Мун». Там человек начал говорить правду, только правду, и это вызвало такой переполох, взрыв, я бы даже сказала. И вот я подумала, мы же постоянно врем. Врем, что выучили домашнее задание, врем, почему опоздали в школу, друг другу врем. А если попробовать говорить правду? Что тогда получится?
– Ничего особенного не получится, – пожала плечами Света Мухина. – Скажу, что не учила математику, потому что в компьютер играла, влепят двойку. Скажу, что опоздала, потому что проспала, поставят неуд по поведению, вот и все дела!
Та часть класса, которая вела собрание, рассмеялась.
– Ну и поставят, а вы думали, правда – это так просто? – возразила староста.
– Опять-таки, говорить учителям, что кто-то не выучил урок, так это стукачество! – бросил реплику Вовка Кожин, на секунду оторвавшись от карт.
– Никто не говорит стучать, человек сам должен про себя правду говорить! А друг другу нам тоже врать!? – злясь, воскликнула Зина, она чувствовала, что из обсуждения темы может ничего не получиться.
– А что мы, постоянно врем? – удивилась Нина Игнатьева.
На секунду ребята задумались. В самом деле, врут или не врут? Вроде нет, но если задуматься…
– Ну случается, – пробасил Борька Квасов, – но правду же тоже не всегда скажешь.
– А почему? – притворно удивилась Зина. – Что такого страшного в правде?
– Ну скажу я, что Марк жрет, как свинья, сильно ему от этого радости будет? – крикнул Генка Сомов.
Марк Сечин, который действительно габаритами напоминал упомянутое животное, бросил играть и повернулся к Генке.
– Чего, чего? – зловеще спросил он.
– Марк, лично я против тебя ничего не имею, – приложил руки к груди Генка. – Я объясняю Зинке, что правда не всегда приятна.
– Ты мне на Зинку не указывай, ты думай, чего несешь! – Марк встал, подошел к Сомову и толкнул его в плечо. – На себя смотри, двух раз подтянуться не можешь!
– Вот такие у нас будут отношения, если мы начнем говорить правду, – театрально развел руками Генка.
Класс рассмеялся, а Сечин сел на место.
– Или вот еще, – продолжал Генка, который любил быть в центре внимания. – Скажу я, что Владкина мать каждый вечер из садика продукты таскает, сильно ей радости будет?
Влада Мамкина перестала писать, рот девочки немного приоткрылся. Потом она повернулась назад к Сомову.
– Ты что, сдурел!?
– Но это правда. Мы же на одной площадке живем, что я, не вижу.
Быстрее молнии схватила Влада с парты свой пенал и изо всех сил треснула Сомова по макушке.
– Дурак!
Класс ошеломленно молчал.
– Ты чего, Влада? – удивленно спросила Света. – Ну носит, подумаешь.
– Действительно, – возмутился Серов, – из-за такой мелочи так бить. У тебя даже пенал треснул.
Влада мельком посмотрела на пенал, на пластмассовой крышке проступила трещина.
– Не ерунда, – сказала Зина. – Это же… воровство.
– Не воровство!! – вскочила Влада. – Моя мама – не воровка! Знаете, какая у них с папой зарплата!? На что нам жить!? А эти продукты… остаются! Их все равно выбрасывать! – и, сев за парту, закусила губу. Голову Влада не опускала, но в глазах у девочки стояли слезы.
Класс молчал. Большинство ребят смотрели на Владу сочувственно.
– Вот видите, какая опасная штука правда, – прозвучал в тишине самодовольный голос Сомова.
– Да, Сомов, правда – опасная штука, – зло сказал Вова Кожин. – Особенно для тебя.
С того момента, как задели Владу Мамкину, к которой он был неравнодушен, Кожин не на шутку разозлился. Разозлился на эту дуру Зинку, которая судит о жизни из своих книжек, но, по сути, в ней не разбирается, а
