Александр Лаврентьев - Пограничник

Александр Лаврентьев

ПОГРАНИЧНИК

Посвящается всем, кто служил на границе

Глава первая

В ПОДЗЕМЕЛЬЯХ «НОВОГО АВАЛОНА»

Лестница кончилась. Иван схватился за последнюю перекладину и с усилием резко подтянулся. Фонарик на каске моргнул, высветив каменную стену лифтовой шахты и уходящий вниз силовой кабель. Иван осмотрелся — слева в стене шахты находились двери, ведущие на последний этаж.

— Конечная!

Надо было открыть створки. Как? Да кто же его знает как…

Пока он лез все десять этажей вверх по лестнице, в голове вертелась фраза какого-то поэта, запомнившаяся еще со времен беспечной юности: «Для веселия планета наша мало оборудована…» Нет, не со школы, в школе им вообще не преподавали русскую литературу, считая этот предмет лишним. Там был только ускоренный курс внеклассного чтения, на котором по диагонали изучали писателей — нобелевских лауреатов. Большинство школьников не читали и этого, а ограничивались фильмами. «Настоящее образование дают дома родители», — любила говорить ему мама. Ну что ж, судя по всему, Ивану дали настоящее образование — денег на репетиторов все равно не хватало.

— Да уж, тут не до веселья, — пробормотал он тихонько, так и не вспомнив, чьи же это строчки.

Какое может быть веселье, когда половина Земли лежит в радиоактивных руинах после ядерной бомбардировки, а вторая половина изрядно пострадала от всеразличных катастроф, произошедших за последние три года: Европейские Штаты почти целиком под водой, Китайский Восток стерт с лица земли землетрясениями, население Евразийского Союза сократилось в пять раз. Говорят, Северо-Американские Штаты почти полностью уничтожены ответным ракетным ударом Южно-Американского Союза. А мы выжгли Ближний Восток. Дотла.

Так что не до жиру, быть бы живу… Может, ему повезло, что в эти дни он находился так глубоко под землей? Впрочем, Ирвину и Дэну это, кажется, не помогло. Хотя кто их знает? Может, они просто решили, что он мертв, и ушли?

«Ага, — скептически хмыкнул ехидный внутренний голос, — тебя бросили, пост оставили и ушли непонятно куда. А эти блаженные недоумки-конви, что, тоже ушли, побросав все инструменты? И свет за собой выключили?»

— Ну все, — выдохнул Иван, — начал сам с собой разговаривать…

Он нащупал ногой стальную балку, что шла вдоль стены, и, не отпуская лестницу, попытался дотянуться до стенки, на которой находились дверцы. Пальцы тщетно ощупывали камень в надежде найти хоть небольшую выбоину, за которую можно было бы зацепиться. Камень был гладким как бумага.

Придется рискнуть.

Стараясь не думать о том, что под ним двадцать пять метров пустоты, Иван поправил ранец, сдвинул на затылок съехавшую на глаза каску и осторожно ступил на балку. Сделал два шага и прижался к стене. Ох, скинуть бы сейчас этот ранец, тогда все стало бы значительно проще. Но вдруг содержимое ему еще пригодится? Никто ведь не знает, что сейчас там, наверху. От последней ракетной атаки Москве удалось отбиться, но что если была еще одна попытка ядерной бомбардировки? ОЗК, противогаз и увесистый военный дозиметр могут понадобиться. Впрочем, они же могут стать и причиной бесславного конца.

Так… Здесь можно было ухватиться за провода… Только бы они были как следует закреплены, а то лететь ему до самого низа…

Держась за жгут из проводов, Иван не без труда дотянулся до дверей лифта и, просунув пальцы под резиновую прокладку, ухватился за нее. Зато под ногами почти не осталось опоры. Он едва стоял на цыпочках на узком карнизе. Еще два маленьких шажочка. И пусть только эта дверь посмеет не открыться!

Разжав створки, он почувствовал движение воздуха, повеяло сыростью, землей и, кажется, машинным маслом. Забыв о ранце, Иван судорожно протиснулся в щель — хотелось поскорее ощутить под ногами твердую поверхность. Потом ругнулся, щелкнул пряжкой, расстегивая поясной ремень ранца, стянул одну лямку с плеча, протиснулся, со злости растолкав наконец двери в стороны, и вырвался в холл, почти упав на колени.

Двери лифта, словно челюсти мертвого животного, так и остались разжатыми. Иван стянул с плеча вторую лямку ранца, устало привалился к стене. Отдышался, засучил рукав, глянул на циферблат, словно еще на что-то надеясь. Часы не работали. Сломались? Сели батарейки? Или после ядерного удара вышли из строя микросхемы? Если верить ощущениям, он находился в здании около двадцати часов. Возможно, сейчас около трех часов ночи. Если учесть, что смена началась в семь утра, ничего не скажешь, длинный рабочий денек выдался. А наверх еще топать и топать. Сколько еще этажей в этом подземном лабиринте? Кажется, тридцать. Или сорок? Неслабо. Хорошо хоть после того, как вырубился свет, не заблокировало все двери, а то он так бы и остался внизу, в компании старой вагонетки и бесполезных теперь отбойных молотков. И еще тоннелей, веером расходящихся в разные стороны от подземного муравейника «Авалон-Компани», филиала знаменитого на весь мир банка «Новый Авалон».

— Только я не верю, что здесь хранят деньги, — пробормотал Иван, — впрочем, у банков нынче свои причуды…

Он прикусил язык. Электричества не было, это факт, но всевидящее око Бюро национальной безопасности в виде камер и микрофонов никуда не делось, и, кто знает, не питается ли оно от запасных аккумуляторов? Надо бы помолчать. С волками жить — по-волчьи выть. А то по законам военного времени — в расход…

Иван встал и повертел головой. Фонарик на каске выхватывал из темноты то двери, то стены. Кажется, где-то здесь он утром видел автомат с напитками. Точно. Есть. Иван нащупал на запястье правой руки каунтер — электронное устройство в виде браслета. Без каунтера здесь, в Москве, даже из дома нельзя было выйти. Не выпустят автоматические двери. Каунтер отслеживал все — от передвижения своего хозяина до его покупок и даже общения: записывал данные каунтеров всех людей, с кем тот встречался в течение дня и даже мимо которых он проходил на улице.

Иван облизнул губы — без электричества каунтер бесполезен. Так же как и сам автомат. «Ну хорошо, потерпим, где-то ведь должна быть вода», — решил он.

Теперь сообразить бы, как отсюда выбраться. Налево в темноту уходил длинный коридор, справа и прямо перед Иваном были двери, за которыми размещались офисы, — это он тоже заметил еще утром, когда охранники спускались вниз.

После недолгих поисков Иван обнаружил на стене холла большой огнетушитель и рядом с ним — схему эвакуации. Хорошо, что нижние этажи строили после начала войны и работники «Авалона» продублировали электронную систему оповещения табличками — на случай перебоев с электричеством. И еще повезло, что здесь, на глубине, предусмотрено столько аварийных выходов!

Иван наклонил фонарик на каске так, чтобы он светил на схему, сориентировался по стрелочкам, накинул на плечи ранец и уже готов было ринуться по коридору к лестнице, но замер, услышав вой. Вой был громким и шел как раз из темноты коридора. Оттуда, куда Ивану надо было идти.

Ивана мороз продрал. Человек не мог так выть. Вой повторился. Кажется, на вводном инструктаже что-то говорили о лабораториях, которые находились на тридцатых этажах.

— Не иначе подопытная мышка сбежала… — пробормотал Иван.

Он расстегнул кобуру и вытащил пистолет. Да, собственно говоря, это был и не пистолет вовсе, а так, какая-то южноафриканская пукалка «Зморан». Охранники прозвали его «замарашкой». Напугать интеллигента-конви им еще можно, а вот для этой лабораторной зверушки надо было что-то посерьезнее. Да и патроны нужно экономить. Здесь вряд ли найдешь другое оружие, разве что на нижних этажах с утра были люди из БНБ. Тогда после них могло остаться что-то посерьезней. Но рассчитывать на это особо не приходилось. Хотя всякое могло случиться, время сейчас такое…

Иван проверил пистолет, осторожно, стараясь не шуметь, передернул затвор и попятился, не спуская глаз с коридора, идущего к двери в офис справа от лифта. Надо было выключить фонарик, но он не мог заставить себя это сделать. Остаться в темноте и не видеть противника — даже для него это было слишком.

Невидимое существо рявкнуло, недвусмысленно давая понять, что настроено оно недружелюбно, потом загремело.

«Дверь! — подумал Иван. — Какая-то из дверей все-таки заблокирована».

Грохот повторился, а потом раздался скрежет. Такой звук издает железный лист, когда его сгибают. Иван понял, что существо просто выдирает металлическую дверь из косяка. Кажется, «мышка» оказалась крупнее, чем он предполагал. На цыпочках он метнулся назад, дернул дверную ручку. Заперто.

Дверь в конце коридора сдалась. С диким грохотом она вылетела в коридор. Иван, уже не таясь, убрал пистолет, одним прыжком пересек коридор, сорвал со стены огнетушитель и рванул вторую дверь на себя.