Александр Лаврентьев - Пограничник
Полковник Мигай находился не в духе, мрачно взирал на персональный лаймер и явно пытался что-то понять. Что именно, Ивану не было видно.
— Почему опоздал? Что произошло в метро? — спросил Мигай, не отрывая взгляда от экрана.
Иван доложил в двух словах.
— Понятно. А почему, скажите мне, охранник Логинов, БНБ вызвала какая-то гражданка, а знаменитый на всю Хлыстовскую бригаду Юго-Восточного военного округа сержант Логинов, награжденный за боевые заслуги перед Родиной Звездой Героя первой степени, и пальцем не пошевелил, чтобы пресечь разговоры, подрывающие дух нашей супердержавы?
— Не успел, господин гард-менеджер! — рявкнул в ответ Иван.
— Ну, конечно. А вот гражданка Борисова успела. У гражданки Борисовой реакция лучше, чем у охранника крупнейшего Евразийского банка. После смены пройдешь тест на лояльность. Нам диверсанты не нужны.
— Так точно! — Иван с трудом сдержался, чтобы не взять под козырек.
— Иди.
Ирвина и Дэна Иван догнал на выходе.
— Штаны не потеряй, — хохотнул Дэн, заметив, что Иван на ходу застегивает ремень.
— Проти-и-вный! — пропищал Ирвин и заржал.
Его хохот подхватил выдававший оружие арсенал-менеджер.
— Ладно, ты, пистон, хватит юморить, — оборвал его Ирвин, — а то пришьют тебе гомофобию, будешь знать. Давай сюда наши пугачи.
Пока они получали оружие, лаймер над их головами, не затыкаясь, сыпал новостями:
«Вчера вечером было совершено очередное террористическое нападение на торговый центр „Нового Авалона“, — агрессивно верещал маленький носатый мужик. — В семнадцать часов по евразийскому времени неизвестный конви-фундаменталист привел в действие взрывное устройство, которое предположительно находилось у него на поясе. Жертвами теракта стали более двадцати человек. Десять пациентов в крайне тяжелом состоянии парамедики поместили в клинику Журабова, девяти пострадавшим оказали медицинскую помощь на месте. Двоих доставили домой: у них не оказалось медицинских страховок. Еще два человека погибли на месте, их личности установлены. Смотрите, сколько крови! Она на ступенях, на крыльце, и даже пол залит кровью ни в чем не повинных людей! Известно, что террориста сопровождали несколько боевиков. Все они задержаны комиссарами БНБ на выходе из торгового центра».
На экране появились двое мужчин в окружении закованных в латы широкоплечих бойцов БНБ. Мужчины стояли на коленях, с заложенными за голову руками, лица не просматривались.
«Директор БНБ по центральному округу Москвы считает, что это члены печально знаменитой группы фундаменталистов „Братья по крови“!..»
— Эй, Ян! — рявкнул над ухом Ирвин, возвращая Ивана к действительности. — Хватит медитировать! Пойдем пугать сраных конви! Пусть поработают на благо страны!
Когда Иван, несмотря на предостережения отца, уехал в Москву и устроился охранником в банк, он все-таки надеялся, что охранять ему придется объект, сотрудников банка, лаборатории ученых и транспорты, но никак не предполагал, что станет конвоиром. И не дернешься теперь. Потому что система безопасности БНБ решила, что лучше всего его направить именно сюда. С БНБ не поспоришь, а то тебя самого… Превентивно… Направят, куда надо. Чтоб другим неповадно было.
Теперь он знал, что основой финансовой мощи нового Евразийского Союза являлись рабы. Обычные рабы. Конви. Те, кто не хотел быть в системе и отказывался от обязательных для каждого проживающего на территории Евразийского Союза курсов по совершенствованию личности. Что-то некоторых граждан не устраивало в этом совершенствовании. Впрочем, Ивану тоже не особо нравилось совершенствоваться. Никогда и ничего он не чувствовал ни под строгим оком государственных пасторов, ни при погружениях в «нирвану» — он просто засыпал и просыпался, когда занятия подходили к концу. Не возникало положительных эмоций и при «подключении» чакр к великому космосу, наводящем на него глухую тоску. Налысо бритые сухонькие пасторы, облаченные в яркие сутаны, разглагольствовали о потоках энергии, о вселенной, дающей каждому жизнь, о «подключениях» и «отключениях» к чудесным информационным каналам, но Ивану все это казалось полной ерундой, призванной выманивать деньги на законных основаниях. А деньги были кровью, текущей по финансовым жилам империи. На них строилось все.
Здесь Иван соглашался с отцом: раз закон один для всех, значит, закон надо выполнять. А вот что у тебя в душе на самом деле — дело твое, и только твое. И никакими тестами это оттуда не выудишь. Главное, чтобы к биографии вопросов ни у кого не возникало. А к биографии Ивана не придерешься.
Резкий звук вернул Ивана к реальности: откуда-то снизу, быть может, с этажа, на котором он недавно был, донесся тоненький жалобный голос. Иван прислушался, замерев на месте. Он думал, что плач стихнет, но с каждой секундой он приближался, звуча громче и отчетливей.
— Что за беда?..
Теперь Иван слышал не только стенания, но и топот. А стенали все громче и громче, и в стонах звучало такое неподдельное горе, что у Ивана от жалости к себе аж дыхание перехватило и во рту стало кисло. Ноги сами собой понесли его вверх по лестнице, и перепрыгивал он через две, а то и через три ступеньки сразу, но, еще не добежав до площадки следующего этажа, Иван осознал, что убежать не успеет, — так стремительно приближался топот, и так близко звучал голос, полный нечеловеческой тоски. Но не стук когтей о покрытие и не частое дыхание неведомого зверя гнали Ивана вверх, а именно этот жуткий стон. Он мучил как больной зуб, терзая возбужденные нервы, и оттого ноги его сообразили быстрее головы и несли, несли его по лестнице в тщетной надежде хоть где-нибудь скрыться от настигающего плача. На ходу Иван пытался сориентироваться, куда бежать и что делать: все проходы на этажи запирались и прятаться было негде. Сосредоточиться не получалось. И не потому, что ему стало плохо (все-таки он не пенсионерка-сердечница, чтобы от волнения шлепаться в обморок: и не в таких переделках бывали), собственно, нехорошо ему стало с того момента, когда Ирвин сказал: «Ну все! Приехали!» — сосредоточиться не получалось, вот что его по-настоящему пугало.
И когда этот тоскливый стон почти настиг его, заставляя кровь стыть в жилах и рождая в голове звенящую пустоту, Иван, как ребенок, бросился в первый попавшийся угол, вжался в него, выставив перед собой огнетушитель, словно щит, и зажав рот рукавом, не в силах сдержать крик. Он ожидал чего угодно: острых клыков, длинных когтей, боли, ужаса, смерти.
Но ничего не случилось. Стон вихрем пронесся мимо, мимо протопали лапы, и существо умчалось дальше по лестнице, так же стремительно унесясь прочь от Ивана, как только что его догоняло.
Не веря своему счастью, Иван выглянул на лестницу, но в темноте ничего не увидел. То есть совсем ничего, как будто таинственный некто, только что вогнавший его в унизительную дрожь, был только плодом его воображения. Или привидением. Или баньши — загадочным злым духом, свидание с которым предвещает скорую смерть. По крайней мере, выла тварь ничуть не хуже.
«Этого мне еще не хватало…» — прошептал Иван, сознавая позорную глубину неожиданной трусости. От мыслей, что страху на него нагнал тот, кого еще никто не видел, легче не становилось.
«Ну ты, Логинов, даешь!» — вздохнул он, подбадривая себя, но бодрость не возвращалась. Он посмотрел на руки: пальцы дрожали. Конечно, поведение его обуславливалось не примитивным страхом, а, скорее всего, воздействием ультразвука или еще какими-то паранормальными способностями неведомого существа. Например, электромагнитным полем. Но легче от этого не стало. Зато стало стыдно — перед самим собой.
Иван посидел в углу, сжимая и разжимая кулаки, потом встал на ноги, подняв, сунул подмышку огнетушитель, и двинулся наверх. Первое время он напряженно ждал, что вой возобновится, но кругом было тихо. Неизвестно, куда направилась невидимое создание, если оно вообще было, но с пути Ивана оно исчезло.
На будущее Иван решил думать, что ему все привиделось.
«Вот если повторится еще раз, значит, точно кто-то есть, — пробормотал он, приближаясь к входу на последний этаж, — а до тех пор будем считать, что…»
Закончить мысль ему не удалось.
Двери распахнулись, и от удара в лоб Ивана спасла только быстрая реакция. Он отшатнулся. Хорошо, что после армии не бросил тренировки. На площадку, хрипя и задыхаясь, вывалился человек с огромным рюкзаком на спине. Рюкзак шевелился. Во всяком случае, именно так показалось Ивану в первый момент, но вскоре он сообразил, что на спине у человека, впившись зубами в шею, болталась какая-то тварь. Человек взмахнул руками, едва не свалившись через перила, но одной рукой Иван успел его удержать, а второй схватил пистолет, приставил его к уху твари и выстрелил. Звякнул огнетушитель, упав на бетонный пол. В тот же миг сбоку Ивана кто-то ударил и больно ткнул острым в плечо, сбив его с ног. Фонарик погас, загремел огнетушитель. В обнимку с неведомым, но злым существом Иван с грохотом покатился вниз по ступеням. Свалившись в следующий пролет, Иван занял промежуточную между полом и тварью позицию, с размаху приложившись боком о пол. Несколько раз с силой двинув тварь пистолетом, добавил ей локтем, нашарил скальпель и воткнул его в мохнатую и рычащую темноту над собой. Хватка ослабла. Иван отбросил зверя, вскочил, вглядываясь во тьму и готовясь к новому нападению.
