Елена Бергман - Мир львинов
Пощады не давали никому, и вскоре все пришельцы лежали мертвые. Ногама победили, но их поселок перестал существовать, уничтоженный огнем — уцелела всего одна, самая дальняя, хижина. К тому же, пламя перекинулось на деревья — смолистые кедры вспыхивали один за другим! Теперь выжившим в битве угрожал новый враг, гораздо более страшный, чем кучка воинов немирного племени — лесной пожар.
Глава 31. Что дальше?
Пожар стремительно распостранялся. К счастью, ветер дул от реки, и у племени появился шанс спастись. В страшной спешке хватая без разбору раненых и детей, под сыплющимися на головы горящими сучьями, перепуганные люди и львины бросились к воде. Над ними пылал лес, так долго бывший их домом. Жар нарастал.
Река приняла всех. Укрывшись за поросшим густым камышом берегом, львины и люди пережидали буйство огня. Пламя гудело и трещало, то тут, то там с грохотом взрывались стволы кедров, осыпая все вокруг пылающими головешками, плакали дети, стонали раненые. Это был ад…
Яркая вспышка на мгновение озарила небо, и мощный удар грома перекрыл шум пожара. Неизвесно откуда наползала грозовая туча, обещая ливень… Спасающиеся в реке люди в едином порыве с мольбой воздели к ней руки…
— О туча, полная воды и молний! — выкрикнул Варму прямо в небо. — Сжалься над нами! Пошли нам дождь! Затуши огонь!
И туча словно бы услышала. Еще раз сверкнула молния, ярче предыдущей, гром заставил всех вдрогнуть, и первые тяжелые капли полетели вниз, разбиваясь о землю…
Пламя быстро угасло под проливным дождем. Кое-где кучи углей еще дымились, но пожар захлебнулся. Жители погибшей деревни выбирались на берег. Женщины искали потерянных детей, мужчины — жен. Варму нашел Мару у стоящего чуть в стороне чудом не сгоревшего кедра., Сидя на еще теплой мокрой земле, молодая женщина укачивала на руках маленькое безжизненное тело.
Приглядевшись, варах узнал одного из детей Мии и Барама — ребенок был мертв. Бросившись к жене, Варму обнял ее крепко-крепко, и Мара обняла его в ответ. Осторожно забрав у жены малыша, юноша опустил его на почерневшую траву: — Он умер. Мы не сможем ему помочь.
Мара кивнула, глотая слезы.
— Надо найти хоть кого-нибудь. — сказала она. — Хелю, Ому…
Варму повел все еще плачущую женщину обратно к реке.
Ома отыскалась сама: мокрая, перемазанная с ног до головы тиной и сажей, девочка деловито сновала по берегу, перевязывая раненых. Молодой варах едва узнал сестру.
Увидев брата, девочка просияла:
— Ты живой! Вот счастье-то! — и, ухватив Варму за руку, потащила за собой, по дороге торопливо рассказывая: — Я твою сумку с травами спасла… Когда загорелось все… Из огня вытащила! А раненых много. И горелых много…
— Обгорелых, — машинально поправил Варму — он увидел.
Раненых и вправду оказалось много — слишком много… Да что там говорить: почти все выжившие были ранены или получили ожеги! Не исключая Мары, Омы и самого Варму. У юной целительницы обгорели волосы и было обожжено левое плечо, но девочка терпела боль. Мару в пылу боя зацепили дубинкой и, похоже, у нее было сломано ребро или даже два, а сам Варму хромал — подвернул ногу, уворачиваясь от брошенного копья. Среди людей на берегу обнаружились Мия и Барам: женщина пыталась ухаживать за лежавшим без сознания мужем. Огромный дикарь сильно обгорел — на него рухнула крыша, когда тот вытаскивал из пылающей хижины чьих-то детей, но Варму почему-то был уверен — Барам поправится. Рядом, сжавшись в комочек, сидела их дочь — ребенок оказался цел и невридим. Бабушки никде не было видно, и молодой варах решил, что та погибла при пожаре. Потом Варму нашел Мраха и Хелю — львинята спали, крепко обнявшись, и решил их не будить. Перевязывая раны, Варму молился духу скалы и всем извесным и неизвесным ему духам о том, чтобы найти других своих друзей живыми и более или менее целыми и надеялся, что духи его услышат. Но с каждым новым раненым его надежды таяли…
Светало. Гроза давно закончилась. Угли на пожарище едва дымили. Мара и Ома спали, укрытые обгорелой шкурой.
Варму сидел рядом, охраняя их сон. Юноша ужасно устал, подвернутая нога распухла и болела, но Варму знал — это всего лишь растяжение: скоро пройдет само. Молодой варах смотрел на своих любимых женщин и тихо радовался — и сестра, и жена были живы! Духи услышали его молитвы: из всего отряда Варму погибли лишь двое львинов.
Среди ногама потери оказались ужасны — более сорока мужчин и два десятка женщин было убито, почти все старики сгорели в огне, не сумев или не захотев покинуть свои дома, пропала половина маленьких детей. От древесного племени, и без того уже потрепанного войной, осталась едва лишь треть, почти все — раненые. Что будет с ними дальше? Смогут ли они выжить в лесу?
Эрих, неслышно ступая, подошел и сел рядом. У мальчика левая рука висела на перевязи, пробитая ударом копья, и заплыл правый глаз — защищал дочку Мии от вражеского воина и попал под удар. Варму молча обнял пацана за плечи и прижал к себе.
Мальчишка тихо сказал: — Я говорил с людьми. Ногама идут с нами. Мое племя примет их.
Варму кивнул — это был выход! Но он все еще сомневался:
— А если не примет?
— Примет. — уверенно ответил Эрих. — Львинов приняли, а людей прогонят? Да ни за что! Воины всегда нужны!
Варму лишь вздохнул — сколько их там осталось, воинов! Полтора десятка. Плюс тридцать женщин. И сорок детей.
Еще не забыть трех вполне еще бодрых старух и одного дедушку, совсем уже дряхлого и едва держащегося на ногах… Да, пожалуй, что и примет…
Привлеченные голосами, приковыли Барам и один из львинов. Оба шатались и поддерживали друг-друга. Варму улыбнулся про себя: уж больно забавно смотрелись эти двое — огромный мускулистый дикарь и стройный, гибкий львин…
— Ногама ходить народ Эрих. — сообщил Барам. — Ногама мало…Много ногама мертвый… — и заплакал.
Юноше стало нестерпимо жаль его, в одну ночь потерявшего сына, дом и стольких друзей, но он был бессилен помочь. Бараму еще повезло — совсем недавно Варму перевязывал мальчика, у которого погибла вся семья, кроме годовалой сестренки, и ребенок в девять лет стал теперь малышке и за маму, и за папу. Но юноша не стал ничего говорить — он не был жестоким. У каждого есть право на горе и скорбь…
Две женщины принесли поесть, и Варму поел. Потом проснулась Мара. Обнаружив, что ее любимый муж до сих пор не спит, молодая женщина мягко, но решительно уложила его на свое место и сидела рядом, пока Варму не задышал ровно и глубоко. Юноша не противился — после всего пережитого отдых был ему даже нужнее, чем пища. Он проспал целые сутки, и никто его не будил…
