Тайна Мёртвого Озера - Ирина Югансон
– Да, в дальних краях чего только не встретится, а у нас чудес нет, здесь рыба всё простая – треска да салака.
Внизу размеренно и гулко дышало море, обрушивало на камни тяжёлые пологие волны, уходило свинцово-серой неоглядностью куда-то за горизонт. Холодное. Суровое. Северное море. Над головами на распахнутых крыльях, пронзительно мяуча, проносились белоснежные чайки. Век бы отсюда не уходить, но прогудела рында на невидимом за скалами корабле, и напомнила о времени. Пора было прощаться.
Новые приятели, наперебой, бросились объяснять, какой дорогой проще и быстрей добраться до Города. – Гавань для них не имела с Городом ничего общего: – Дойдёте вон того камня, повернёте направо, потом чешите напрямик между изгородями, пока не упрётесь носом в кирпичную кладку, – стена так себе, чуть выше подбородка, – сиганёте через неё, увидите дровяные сараи, между сараями и дальней стеной – зазор чуть шире локтя – вы-то уж точно протиснетесь, не застрянете, – дальше кладка осыпалась – в эту дыру ещё наши деды пацанами лазили, – там, правда, лопухов – дремучий лес, но народ сквозь них дорожку протоптал, не заблудитесь, а как вынырнете из дыры – вот она, Главная площадь, в двух шагах.
Вроде бы, наши друзья всё хорошо запомнили, да свернули не туда и оказались на кривой неуютной и довольно грязной улочке, застроенной покосившимися, словно вросшими в землю домами. Улочка эта пересекалась совершенно такой же – узкой, длинной, сумрачной.
Как отсюда выбраться, в какую сторону идти? И спросить некого – как назло, кругом ни души.
Внезапно и непонятно откуда на дороге возник некто в чёрном плаще с откинутым капюшоном. Ему явно, нечего было делать на нищей улочке среди убогих развалюх. – Тощий. Высокий. С надменно поднятой головой, с осанкой человека, привыкшего повелевать. Бледное до зелени лицо, тонкие презрительно поджатые губы, прямой нос, высокий лоб с залысинами, русые, чуть тронутые сединой коротко стриженые волосы.
Внешность аристократическая. Благородная внешность. И всё же, несмотря на утончённый аристократизм, было в нём что-то неуловимо отталкивающее. Незнакомец зыркнул по сторонам острыми как у крысы глазами, на минуту задержал взгляд на нашей четвёрке, – от этого взгляда у ребят взмокли спины и пропала всякая охота спрашивать дорогу. Видимо решив, что эта встреча не стоит его внимания, человек в чёрном решительным шагом прошествовал мимо.
И только когда он скрылся за поворотом, ребята обрели дар речи:
– Слушайте, а ведь это тот самый тип! – голос Андерса срывался от волнения – Голову на отсечение – тот самый, что колдовал на мельнице.
– С чего ты взял? Вот, только заявились в столицу, и бац – «тот самый»! – Ильзе в душе была полностью согласна с братом, но разве могла она оставить за ним последнее слово? – Мы того самого колдуна хоть раз видели? – Нет! Мало ли народу в чёрных плащах по городу ходит? Так можно каждого встречного заподозрить невесть в чём. Да, наверняка, это обыкновенный аптекарь или учитель.
– Аптекарь?! Да? А ты видела, какие у этого аптекаря глаза?
– Неприятные глаза. Крысиные. Но ведь это не довод. – Может, у него зубы болят? Может просто не самый хороший человек?
– Всё равно, – Гийом поддержал друга, – стоит проследить, куда этот в чёрном направляется. Мало ли…
– А вы не забыли, что нас давно ждут дома?
Но Андерс только махнул на сестру рукой.
И ребята, таясь и прячась за заборы, поспешили по следам "аптекаря". Чёрная спина маячила уже далеко впереди. Незнакомец шёл быстро, не оглядываясь, наши самозванные сыщики едва за ним поспевали. Вот он свернул в очередной проулок, затем ещё в один … И пропал.
Исчез, как сквозь землю провалился.
А наши друзья оказались одни в лабиринте ветхих покосившихся заборов. Куда идти? У кого спросить дорогу? Всё словно вымерло. И стрелка компаса, как назло, заметалась, закружилась, словно не было отсюда пути!
Но когда друзья уже отчаялись выбраться из этого заговорённого места, из-за поворота, весело насвистывая, вышел человек. Странно, но он тоже был в чёрном. Только какой из него колдун? Колдунов с таким веснушчатым лицом, с такой ехидной улыбкой попросту не бывает. Через плечо у него были перекинуты свитые кольцом толстые верёвки, в руках он держал длинные щётки, железные метёлки и лёгкую узенькую лестницу. Опережая его на шаг, гордо подняв хвосты, шествовали две зеленоглазые кошки – одна пушистая и рыжая, словно белка, другая гладкая и чёрная как смоль. Но, если не обращать внимания на кошек и странную амуницию, – парень как парень.
Парень понимающе оглядел ребят: – Что, господа хорошие, заблудились? В нашем городишке это запросто. Ну, докладывайте, куда вас провожать? Нет, объяснять я ничего не буду, всё равно вы что-нибудь да перепутаете. В здешних местах сами улочки порой не знают, куда выведут.
Что вы на меня так смотрите? Неужто трубочиста никогда не видели? Ну, не отставайте. Вы умудрились забраться в такую забытую Богом глушь, что придётся почти бежать, если не хотите получить нагоняй от родителей. Так какая улица вам нужна?"
В ответ ребята протянули ему дядюшкин "план". – Вот сюда. – Ого!– Трубочист снова присвистнул. – Выходит, вы у нас знатные господа? По одёжке не скажешь.
Постойте-ка, постойте! Так вам не во дворец? Не к министру на приём?
– Не, нам вот куда. Знаете где это?
– Как же мне и не знать – мы с Мартином вашим давние друзья-приятели. Кем вы ему доводитесь? Племянниками? Похоже, не соскучится он с такими племянниками.
Ильзе всё это время глаз не сводила с кошек. – Какие красавицы! Маленькие вы мои! Кис-кис-кис! Можно, я их поглажу? – она присела на корточки и протянула руку, но "красавицы" только фыркнули недовольно и от ласк увернулись.
Мои кошки – дамы строгие, – усмехнулся Трубочист. – На "кис-кис" их не приманишь, и ластятся они не ко всякому. Их расположение надо сначала заслужить. "И тогда звери сказали Дукс!" – Знаете эту сказочку? (См. Братья Гримм «Домик в лесу»)
Трубочист шёл лёгкой быстрой походкой, ребята еле поспевали за ним. Кошки же вышагивали степенно и важно, не спеша, не теряя собственного достоинства, подняв хвосты, словно флаги, но, странное дело, как бы Трубочист с ребятами не убыстрял шаг, кошки всё равно оказывались впереди.
По дороге Йохан, или, как ему больше нравилось, Йошка, успевал рассказывать какие-то занятные истории об улочках, по которым они проходили, о домах, стоящих на этих улочках, о людях, живущих в этих домах. Казалось, он знает о Виртенбурге и его
