Прощальный поклон ковбоя - Стив Хокенсмит
Снаружи послышались и другие звуки: крики, ржание лошадей, топот копыт.
Хорнер откатился обратно к себе на полку и прижал нос к окну.
– Они уезжают!
Мы с Густавом рванулись вперед по проходу, отпихивая с дороги остолбеневших пассажиров, а мисс Кавео, Локхарт и Чань бежали за нами по пятам. Дверь в конце тамбура была все еще заперта, но из мужского туалета выскользнул проводник Сэмюэл, достал мастер-ключ, и через миг мы ворвались в багажное отделение.
Мы нашли пленника лежащим на спине на полу, с безжизненными глазами, устремленными на витающий над ним, словно темные облака на грозовом небе, пороховой дым.
Глава четырнадцатая. Сюзи-крик, или «Тихоокеанский экспресс» возвращается на место преступления
Чань бросился вперед и опустился на колени перед телом, однако было ясно, что все врачи мира здесь бессильны: король умер.
В Эль Нумеро Уно всадили две пули: одну в живот и одну в сердце. Он так и остался привязанным к стулу, который от выстрелов опрокинулся назад.
Чань растопырил пальцы и осторожно закрыл хобо глаза.
– Черт подери, – выдохнул я. – Вот зачем надо было его убивать?
– Думаешь, этим сукиным детям нужна причина, чтобы кого-нибудь убить? – ехидно спросил Локхарт.
– Причина у них была, – возразил Густав, всматриваясь в пол, в стены, в багаж и во все вокруг. – Просто мы ее пока не знаем.
– Может, он подслушал, как они обсуждали планы банды, – предположила мисс Кавео. – Или узнал место, где прячутся Лютые.
Я сделал шаг и встал между ней и телом. Мне нравился твердый характер Дианы, но это не означало, что я, как последний мужлан, позволил бы ей смотреть на мертвеца.
– Мне кажется, сейчас здесь неподходящее место для дам.
– А мне кажется, что сейчас не время думать о приличиях, – парировала мисс Кавео.
Пожалуй, ее можно было понять, но каждый все равно остался при своем мнении.
– Сэмюэл, – вмешался мой брат, – не поможете ли вы пассажирам вернуться обратно в пульман?
– И ты тоже. Пошел, – буркнул Локхарт, дергая Чаня за рукав. – Если что с тобой случится, с меня шкуру спустят.
Доктор и мисс Кавео начали было возражать, но Сэмюэл уже взялся за дело: расставив длинные руки, он погнал всех к двери, как опытный пастух гонит стадо.
– Леди и джентльмены! – закричал проводник поверх голов, обращаясь к столпившимся в тамбуре любопытствующим пассажирам. – От имени Южно-Тихоокеанской железной дороги хотел бы предложить всем бесплатные освежающие напитки из вагона-ресторана. Я начну принимать заказы, как только вы вернетесь на свои места. У нас есть бренди, виски, пиво, вино, портвейн, шерри…
Толпа зевак мгновенно схлынула, и Сэмюэлу с минимальными увещеваниями удалось выпроводить и последних, наиболее упорных – раздосадованного Чаня и разъяренную мисс Кавео, – и захлопнуть за ними дверь.
Когда я развернулся обратно, Локхарт поднимал с пола нечто увесистое: мой пояс с револьвером. Боковая дверь была распахнута, и старый пинкертон, нацепив мою кобуру поверх ночной рубахи, направился в ту сторону.
– Простите, мистер Локхарт, но это мой…
– Тихо! – пролаял Берл, нарушая собственный приказ. – Там снаружи кто-то бродит.
Он выхватил мой кольт и направил его в темноту, причем ствол плясал в его нетвердой руке.
Старый тоже схватил свой пояс с револьвером и занял позицию напротив Локхарта.
– Да, там кто-то есть, – сказал он, щурясь, как мне казалось, в глухую черную стену ночи.
– Полегче, парни, – предупредил я. – Не спешите стрелять, пока мы не выяснили, что стало с Кипом.
Палец пинкертона на курке напрягся еще сильнее.
– Не надо учить старика Берла Локхарта, как разбираться с заложниками! Я свое дело знаю! – И он взвел курок.
– Подай голос, Кип, если ты там! – прокричал я, встав рядом с Локхартом – чтобы в случае чего выхватить у него свой револьвер.
Глаза начали привыкать к темноте, и я разглядел ландшафт: в основном заросшие кустарником скалистые утесы, поднимающиеся к далеким горам. Слева, однако, был уклон к оврагу, и внизу я различил приближающуюся к поезду фигуру.
– Это я! – крикнул Кип. – Я не ранен!
Локхарт осел, будто придавленный разочарованием. Ему явно больше хотелось увидеть Барсона и Уэлша мертвыми, чем нашего газетчика живым.
– Залезай обратно в поезд! – прокричал я. – Мы тебя прикроем!
Кип рванулся в багажный вагон, и в этот момент раздался другой голос, из вагона перед нами:
– Не бойтесь, бандиты ушли! Я их прогнал!
Это был Моррисон, нервный курьер компании «Уэллс Фарго», который едва не отстрелил нам головы на первой остановке поезда.
– Отличная работа, Моррисон! – ответил грубый голос с противоположной стороны, от пульмановских вагонов. – Слава богу, твое ружье годится не только для того, чтобы сбивать шляпы с пассажиров.
– Похоже, это Уилтраут, – сказал я.
– И где только черти его носили? – буркнул Локхарт.
Кип с кондуктором подошли к боковой двери с разных сторон, а через пару секунд появились машинист и кочегар. Густав, Локхарт и я спрыгнули к ним на землю.
– Почему мы остановились? – спросил Уилтраут. – Завал на путях?
– Точно, – подтвердил Бедфорд, негр-кочегар. – Не очень-то большой, правда. Несколько досок, подпертых камнями. Уберем быстро.
– Узнаёте место? – спросил машинист Уилтраута, кивая на близлежащий овраг. – Сюзи-Крик. Это же здесь они остановили вас тогда, правда? – Он подался вперед и изверг черно-коричневую струю густого табачного сока. – Даже странно, почему Барсон и Уэлш не построят здесь для вас станцию, капитан.
– Расчищайте пути, – огрызнулся кондуктор, которого выпученные глаза и пышные бакенбарды делали похожим на козла, готового боднуть противника. – Этот поезд через десять минут должен быть в Карлине.
– Постойте, – сказал Густав, когда машинист и кочегар пошли прочь, но те даже не замедлили шаг. – Нам надо обсудить кое-какие вопросы, перед тем как мы двинемся в город.
– И какие, например? – спросил Локхарт.
Старый описал найденный нами ящик с оторванной боковой стенкой и окровавленный кирпич.
– И что ты хочешь сказать? – спросил Уилтраут, когда Густав договорил. – Думаешь, одного из грабителей погрузили в поезд в ящике?
Он вряд ли бы выглядел более недоверчиво, если бы ему сказали, что безбилетник прятался в кальсонах самого кондуктора.
– Я не знаю, как еще это можно объяснить, – ответил брат. – Поэтому Пецулло и мертв. Он обнаружил одного из бандитов в ящике.
– Слушай, – перебил его Локхарт с раздраженным видом человека, который вынужден объяснять нечто не требующее объяснений. – Перед тем как они попали на поезд, Уэлш и Барсон ехали верхом. Они же оба все в пыли. И этот мелкий ублюдок, который наставил пистолет на разносчика, – тоже. Никто из них из ящика не вылезал.
Густав медленно кивнул, впервые взглянув на Локхарта с чем-то вроде уважения. Но братец выдвинул свою теорию и не собирался так просто отказываться от нее.
Он обратился к Кипу:
– Скольких человек ты там видел?
Парнишка вышел из тени, взъерошенный и напряженный, и я видел, что он пытается натянуть ту же маску холодной мрачной решимости, как у окружающих мужчин. Однако ему не вполне это удалось, и вопрос Старого вызвал новую искру ужаса у Кипа в глазах.
– Я… я не знаю, не мог рассмотреть. Тот, что вытащил меня из поезда… он бросил меня на землю и велел, чтобы я не открывал глаза. – Разносчик с извиняющимся и униженным видом пожал плечами. – Ну… я и не открывал.
– Эти парни не шутили, Кип, – ободрил я его. – Ты все правильно сделал.
И Локхарт, и мой брат, судя по их лицам, придерживались другого мнения, однако им хватило такта не высказывать
