Счастливая звезда полковника Кладо - Ростислав Феодосьевич Самбук
В этот момент из подсобного помещения выбежал коренастый человек. Разом все поняв, Дюбуэль вскочил и, повалив кресло, рванулся было к выходу, но в дверях с пистолетом его уже ждал другой агент.
Дюбуэль отступил, глянув в окно. Там маячила третья фигура с поднятым воротником…
Навалившись на Дюбуэля, коренастый заломил ему руки и быстро обшарил, ища оружие, но тот лишь усмехнулся: пистолета он не носил, зная, что во время случайной облавы или задержания оружие только выдаст его.
— Руки! — приказал агент.
Щелкнули наручники. Коренастый подтолкнул его лицом к стене.
— Стоять, не двигаться! — хмыкнул он и кивнул второму. — Вызывай машину!
Дюбуэль стоял, с отвращением глядя на грязные, в жирных пятнах обои с разбегающимися линиями, которые, скрещиваясь, вновь разбегались, чтобы больше уже не встретиться.
«Чушь какая-то! — подумал он. — Меня взяли, а я обои разглядываю!.. Надо же так глупо попасться!!!»
Он сдвинулся чуть правее, к зеркалу, чтобы хоть немного видеть то, что происходило за спиной, но гестаповец ткнул его пистолетом.
— Стой, где стоишь!.. Та-ак… Как же вас теперь зовут? — Он с интересом глянул на вынутые из кармана Дюбуэля документы. — Оноре Луеш? Так вот, мосье Луеш или как вас там. Все кончено, поэтому советую не дергаться.
«Задержание не случайно, они искали именно меня, — понял Дюбуэль. — Но как они узнали о парикмахерской?.. Черт! Это же надо быть таким олухом, раздражение у него!.. Но кто знал о парикмахере? Кан? С ним он виделся только вчера вечером. И даже если бы Кана взяли, тот бы ничего не сказал!.. Жервеза? Пожалуй. Когда-то он говорил ей об этой парикмахерской… Впрочем, не так уж важно, почему он попался. Главное — кодовая книга! Книга, которую только он может передать «Полковнику»».
Дюбуэль почувствовал боль в сердце. Да, на связь с «Полковником» мог выйти только он, правда, еще Коломб, но Коломб вышел из игры. С ним теперь односторонняя связь, и, если его схватят, оборвется и она… «Полковник» не будет иметь дел ни с кем, кроме Жана Дюбуэля, а из гестаповской тюрьмы в Булонском лесу живым еще никто не возвращался.
Дюбуэль похолодел от этой мысли. Какой только черт дернул его зайти побриться?!
За окном рыкнул двигатель, и гестаповец вывел Дюбуэля. Его посадили в черный «Опель-Капитан», который, выскочив на бульвар Де-Батиньоль, проехал мимо парка Монсо и свернул к площади Этуаль. Когда в окне промелькнула Триумфальная арка, Дюбуэль понял, что его везут в Булонский лес — на главную квартиру гестапо.
...Услышав об аресте Дюбуэля, Крейцберг едва сдержался, чтобы самому не поехать на Рю-Сосюр. Приказав послать туда машину, он направился к Беккенбауэру.
— Штандартенфюрер принимает Ланвица, — предупредил его адъютант, но Крейцберг, отмахнувшись, уже вошел.
Беккенбауэр прервал разговор с Ланвицем и недовольно глянул на Крейцберга.
— Только что арестован Дюбуэль! — произнес тот торжественно, не обратив внимания на его взгляд. — Как я и предсказывал, в парикмахерской.
Сообщение стоило того, чтобы отложить все дела, и Беккенбауэр понял это.
— Поздравляю вас с удачей, гауптштурмфюрер!
«Плодами которой воспользуешься ты...» — мелькнула мысль у Крейцберга, однако его приподнятое настроение уже ничто не могло испортить.
— Я велел привезти его прямо сюда, — сообщил он. — Думаю, мы сразу допросим его.
Беккенбауэру не понравилось это «мы допросим», но он сделал вид, что не заметил бестактности Крейцберга. В конце концов, гауптштурмфюрер был именинником и мог себе это позволить.
— Мне уйти? — спросил Ланвиц.
— Нет, останьтесь. Возможно, Дюбуэль — резидент, поставляющий информацию русским радистам, и ваше присутствие здесь необходимо.
Гестаповцы ввели арестованного в просторный кабинет, устланный цветастым ковром, и Дюбуэль подумал, что такой пестрый ковер ни к чему в таком хоть и большом, но мрачном кабинете, еще более неприветливом благодаря трем фигурам в черном.
Крейцберг почти вплотную подошел к Дюбуэлю и, заглянув ему в глаза, едва сдержался, чтобы сильным ударом не сломать нос этому наглецу, способному выдержать его взгляд. Он обошел вокруг Дюбуэля и вновь остановился напротив, переваливаясь с носков на пятки.
— Спокойно, Крейцберг. Снимите с него наручники, — приказал Беккенбауэр.
«Ого, — удивился Дюбуэль. — Вон куда я попал!»
Он слышал от участников Сопротивления, что в Париж из Берлина прибыл с каким-то специальным заданием штандартенфюрер СС Беккенбауэр в сопровождении своего помощника Крейцберга. Какое это было задание, подпольщикам узнать не удалось.
«Если уж специальный уполномоченный из Берлина прибыл по мою душу, значит, чего-то я стою, и можно попробовать поторговаться. По крайней мере, выиграю время. Возможно, это ничего не даст, но финал оттянет. Умереть я успею, а тут есть хоть какой-то шанс, пусть и призрачный…» — подумал Дюбуэль.
Беккенбауэр ткнул коротким пальцем в стул и бросил ему:
— Садитесь, как вас там? Дюбуэль? Или Пауль Мертенс? Кстати, как вас теперь зовут?
«А они хорошо осведомлены», — подумал Дюбуэль. Отрицать что-либо не было смысла, и он ответил, садясь:
— Оноре Луеш, с вашего позволения.
— Очень приятно, — расплылся в улыбке штандартенфюрер. — А как ваше настоящее имя? И звание?
— Зачем вам? Я и сам их уже забыл…
— Ну, хорошо… Когда-нибудь мы вернемся к этому вопросу, а теперь не будем терять времени. Мы и так его много потратили, гоняясь за вами.
Крейцберг не выдержал и взорвался:
— Не забывай, с кем разговариваешь!
Беккенбауэр недовольно скосил глаза на гауптштурмфюрера, но вынужден был поддержать его:
— Мой помощник прав. Советую вам, Дюбуэль, не водить нас за нос.
— А я и не собираюсь.
Глаза штандартенфюрера сузились: неужели им повезло?
— Приятно иметь дело с умным человеком, — одобрил он. — Значит, вы были резидентом советской разведки в Париже?
Дюбуэль качнул головой.
— Вы переоцениваете меня, герр штандартенфюрер. Резидентом я никогда не был.
— Тогда кто же вы?
Дюбуэль слегка поерзал на стуле, понимая, что выиграет лишь при условии, если гестаповцы поверят в незначительность его фигуры, и спокойно произнес:
— Вы хотите все сразу узнать, герр штандартенфюрер. И я согласен говорить, но хочу иметь некоторые гарантии.
Беккенбауэр переставил свой стул так, чтобы видеть глаза Дюбуэля. Начало разговора понравилось ему, но не смеется ли над ним этот советский агент?
— Мы подарим вам жизнь, Дюбуэль, а это не мало.
— В концлагере?
— Все зависит от вас.
— Я ценю жизнь во всех ее проявлениях. Однако кому по
