Счастливая звезда полковника Кладо - Ростислав Феодосьевич Самбук

Ростислав Самбук

Счастливая звезда полковника Кладо

Квартал, где находился пансион фрау Вернер, оцепила полиция, и Пауль Мертенс долго объяснял пожилому шуцману, почему он должен пройти именно на Вальтерштрассе.

Шуцман придирчиво изучил его документы и лишь после этого пропустил, предупредив, что следует быть осторожным: пожар в доме, стоявшем у пансиона, хоть и удалось погасить, но господин Мертенс должен понимать, что ходить между развалинами опасно. На углу Вальтерштрасе Мертенс остановился.

От соседнего с пансионом пятиэтажного дома осталась только задняя стена. Впрочем, этот дом не слишком интересовал Мертенса. Он скользнул по нему равнодушным взглядом, но невольно шагнул вперед, увидев то, что случилось с пансионом фрау Вернер. Этот двухэтажный, старой архитектуры домик прижался к разрушенному, половину его повредило взрывом: пятиэтажный сосед, завалившись, подмял под себя его левое крыло.

Пауль Мертенс поискал глазами окно своей комнаты на первом этаже и не нашел. Сняв перчатку с правой руки, он потер кончик носа, что означало если не тревогу, то, по крайней мере, душевное волнение. Итак, комната, где он жил, разрушена или повреждена.

Мертенс немного поколебался, оценивая ситуацию, и, наконец, направился к пансиону. У входа стояли мужчина и женщина. Еще издали Мертенс узнал фрау Вернер и монтера Граупеля — вчера тот чинил розетку в его комнате. Мертенс дал тогда монтеру марку «на чай», и Граупель по своей инициативе нарастил ему шнур к настольной лампе, чтобы ее можно было передвигать по всему столу.

Увидев Мертенса, монтер снял фуражку, а фрау Вернер воскликнула:

— Какое несчастье, господин Мертенс! Еще бы немного, и от нас бы ничего не осталось!

Мертенс попытался ее подбодрить:

— Зато, фрау Вернер, — сказал он, — бомба никогда уже не попадет в ваш дом. Так что после войны у вас останется хотя бы какое-то жилье.

Фрау Вернер недоверчиво округлила глаза.

— Почему? — не поняла она.

— Теория вероятности... — туманно ответил Мертенс и спросил в свою очередь: — Никто не погиб?

— Все наши гости успели спуститься в бомбоубежище. Но ведь потом был пожар! Его тушили всю ночь, и мы натерпелись страху, как никогда. Такой ужас, господин Мертенс! Слава богу, господин Граупель хоть немного помог мне. Мы боялись, что пожар перекинется сюда, и успели вынести самые ценные вещи.

— А моя комната... — начал Мертенс.

— Разрушена, — горько качнула головой фрау Вернер.

— Это я вижу. Но можно ли пройти туда?

— Конечно, — засуетилась хозяйка, — господин Граупель проведет вас. Только прошу осторожно: осталось всего полкомнаты, и что-нибудь в ней может обвалиться.

Мертенс решительно шагнул к двери, которую угодливо открыл перед ним монтер. В вестибюле лежала гора чемоданов. Мертенс бросил на них быстрый взгляд, и увидел свой — большой и желтый. Если бы не эта гора, не затоптанный грязный пол и не трещина на правой стене, можно было бы подумать, что бомбардировки не было. Однако, войдя во вторую от входа дверь, он увидел-таки картину разрушения. Деревянная кровать, стоявшая слева, переломилась, часть ее придавила груда кирпичей. Шкаф напротив размозжило совсем, из-под кирпича торчал лишь рукав спортивной куртки. На вешалке у двери развевалось полотенце.

Мертенс оглянулся на монтера и подошел к перевернутому письменному столу, который тоже не уцелел. Средний ящик выпал, и Мертенс поднял его. Среди мелких обломков кирпича он подобрал два карандаша, сломанную авторучку, но не нашел кошелька. А ведь вчера он положил его именно сюда, положил и запер ящик. Не потому, что в кошельке была крупная сумма: там лежало всего несколько монет, но среди них была одна, от которой зависело теперь многое…

Мертенс глянул под обломки стола, отбросил несколько кирпичей, но, не обнаружив пропажи, лишь тяжело вздохнул. Лучше бы кирпичом завалило весь стол. Тогда бы у него не было оснований для волнения, а теперь…

Мертенс хорошо понимал, что случилось. Исчезновение кошелька означало конец фирмы «Гомес», которая столько месяцев надежно прикрывала их.

Он вдруг подумал: «А что, если кошелек погребен под грудой битого кирпича?»

В конце концов, все может быть, но у него не было права даже на один процент риска.

Мертенс сел на кровать, глянул на монтера. Тот стоял, облокотившись на косяк, и в его глазах Мертенс заметил то ли испуг, то ли смущение. Но, вероятно, это только показалось ему, поскольку Граупель сказал сочувственно:

— Ваш чемодан стоял у шкафа, его даже не задело. Я лично вынес его, и теперь он в вестибюле.

— Спасибо, — устало сказал Мертенс.

Он отдал бы сейчас десяток таких чемоданов за кошелек с мелочью. Но что поделать?

В дверь заглянула фрау Вернер.

— Я могу предложить вам другую комнату... — начала она, но Мертенс уже все решил.

— Мне, к сожалению, надо уехать, — твердо сказал он.

— И все же, я обязана... — замахала руками госпожа Вернер.

Мертенс встал с кровати.

— Вчера вечером я получил письмо... У меня изменились обстоятельства, и дела требуют немедленного отъезда. Поезд на Бреслау отходит, — он взглянул на часы, — через два часа, и я еще успею на него... Надо только позвонить.

— Пожалуйста, телефон работает, — радостно сообщила фрау Вернер. — Странно, но линию не повредило.

Мертенс вышел в вестибюль и взял свой чемодан — замечательный чемодан из настоящей желтой кожи, которая подчеркивала респектабельность и деловую солидность его, Пауля Мертенса, промышленника и директора гаагской фирмы «Гомес», получающую от организации Тодта[1] крупные подряды и всегда выполняющую их своевременно и качественно.

Если бы вчера вечером Мертенс не устроил для генерала и нескольких других тодтовских офицеров банкет, ему бы не пришлось сейчас покидать пансион и срочно уезжать из Берлина, потому что кошелек с металлической монетой в пять марок лежал бы теперь в его кармане.

Мертенс обругал себя: ну, почему он не взял кошелек с собой?

Набирая номер телефона, он вспомнил, как напился вчера генерал, и с иронией усмехнулся. Перед банкетом Мертенс передал ему небольшую папку, сказав: «А тут деловые бумаги, которые, очевидно, вас заинтересуют...» Генерал спрятал ее в сейф, даже не взглянув. В папке лежали деньги — процент от сделки. Что ж, генералы тоже люди и не лишены человеческих пороков…

Потом они на двух машинах поехали в какой-то городок под Берлином, где и просидели до утра в отдельном кабинете ресторана, заказанном генералом.

Если бы Мертенс знал