Эдгар Берроуз - Возвращение в джунгли
Потом тянул Клейтон.
Джейн Портер нагнулась вперед, затаив дыхание, когда рука человека, за которого она должна была выйти замуж, скрылась под пиджаком. Вот Уильям вытянул монету, зажав ее в руке. Он не сразу решился взглянуть, но наконец разжал пальцы, «мсье Тюран» бросил взгляд на франк на его ладони и поздравил с успехом.
Джейн Портер, вся дрожа, откинулась на борт лодки. Ей было дурно, кружилась голова. Если и Снайдер не вытащит монеты 1875 года, ей придется заново пережить весь этот ужас. Почему Тюран выбрал шесть монет, а не три? Неужели он испытывает удовольствие от своей дьявольской «лотереи»? Нет, этого просто не может быть…
Матрос, трясясь, как в лихорадке, сунул руку под пиджак. Он проклинал себя за то, что предпочел тянуть последним: сейчас у него было три шанса против одного, тогда как у Тюрана их было пять, а у Клейтона четыре.
Организатор жеребьевки терпеливо выжидал, не торопя матроса: он прекрасно знал, что сам в безопасности — безразлично, выпадет сейчас роковая монета или нет.
Вот матрос вытащил монету, взглянул на нее… И повалился без чувств на дно лодки. Но франк, выпавший из его разжавшейся руки, не был выпуска 1875 года, просто пережитое волнение заставило Снайдера потерять сознание.
Таким образом, процедуру пришлось продолжить.
Русский снова вынул монету, обещавшую ему жизнь. Джейн Портер закрыла глаза, когда рука Клейтона скрылась под пиджаком, а Снайдер нагнулся, готовясь впиться взглядом в маленький металлический кружок, который должен был решить его судьбу.
Вот Уильям Сесиль Клейтон, лорд Грейсток, вынул руку из-под пиджака и, крепко зажав в ней франк, взглянул на невесту. Он не решался разомкнуть пальцы, а на лице Джейн сейчас был написан куда больший ужас, чем на его собственном.
— Живей! — взвизгнул Снайдер. — Боже! Дайте взглянуть…
Клейтон наконец разжал пальцы — и Снайдер первым увидел цифру, выбитую на франке. Раньше, чем кто-либо успел угадать его намерение, матрос вскочил, перешагнул через борт шлюпки и исчез навсегда в зеленой бездне… Ибо монета была не 1875 года.
Весь остаток дня еле живые люди пролежали в лодке, почти не шевелясь. Джейн надеялась, что смерть придет к ней раньше, чем Тюран опять затеет свою «лотерею смерти».
Но к закату Роков поднял голову и подполз к Клейтону.
— Надо еще раз потянуть жребий, пока мы не ослабели до того, что не в состоянии будем есть, — шепнул он.
У Клейтона уже не было собственной воли.
Русский проделал те же приготовления, что и в первый раз, и Клейтон с первого же захода вытащил монету 1875 года.
— Когда? — слабо спросил он.
Роков уже вытащил из кармана перочинный нож и слабыми пальцами пытался открыть его.
— Сейчас, — пробормотал он, жадно глядя на англичанина.
— Не подождете ли вы до темноты? — прошептал Клейтон. — Я не хочу, чтобы видела мисс Портер.
Казалось, Роков вот-вот бросится на него с ножом, но потом русский, как видно, понял, что в драке их шансы будут равны.
— Хорошо, — буркнул он. — До ночи недолго. Ждал много дней, подожду еще пару часов.
— Спасибо, — шепнул Клейтон. — Я побуду с Джейн, пока не пробьет мой час.
Дотащившись до девушки, англичанин увидел, что она без сознания. Уильям понимал, что Джейн умирает, и был рад, что ее страдания скоро кончатся и что она не узнает о страшной трагедии, которая скоро здесь разыграется.
Клейтон взял руку невесты и поднес к своим потрескавшимся и распухшим губам. Некоторое время он нежно гладил иссохшую птичью лапку, которая недавно была прекрасной белой ручкой балтиморской красавицы.
Он и не заметил, как солнце зашло — но вдруг вздрогнул, услышав голос из темноты. То звала его безжалостная судьба.
— Иду, мсье Тюран, — отозвался англичанин.
Он попытался подползти к Тюрану, но свалился посредине шлюпки.
— Придется вам подойти самому, — слабо позвал он. — У меня не хватает сил…
— Я так и знал! — прорычал русский. — Вы намерены надуть меня, отнять мой выигрыш!
Клейтон услышал, как тот ползет по дну лодки; потом раздался полный злобы стон.
— Не могу… Поздно… Вы обманули меня, собака-англичанин…
— Я сделал все, что мог, — прошептал Клейтон. — Если хотите есть, попытайтесь еще раз…
Неизвестно, сколько времени он лежал, прислушиваясь к тому, как Тюран пытается к нему подползти.
Уильям смотрел на ночное небо, а прерывистое дыхание русского и шорох его движения становились все ближе и ближе. И вот наконец кудахтающий смех раздался совсем рядом, что-то коснулось лица Клейтона…
И он потерял сознание.
ХVIII. Среди людей
После часа ходьбы по звериным тропам Тарзан свернул к ручью: и мальчику, и Арно нужна была вода.
Джек пил так долго, как будто намеревался осушить весь ручей, напоследок смочил голову и шею и поднялся.
— Далеко отсюда до поселка Мбонги? — спросил он.
— Мы уже его обошли, — отозвался человек-обезьяна. — Не знаю, есть ли на северо-западе какое-нибудь селение, откуда может быть этот мальчуган. Год назад на много миль вокруг не было ни одной деревни, кроме поселка каннибалов.
— Но не мог же он пройти такое расстояние совсем один, — возразил Арно. — Хотя он такой худой, что, может быть, скитался по джунглям не один день…
Мальчик и впрямь был очень худ — кожа да кости. Напоив его из тыквенной фляги, прежде принадлежавшей одному из каннибалов, Тарзан поднялся и бросил:
— Я скоро приду.
— Куда ты?
— Принесу чего-нибудь поесть.
Кивнув, Джек присел рядом с ребенком, лежащим на его расстеленной куртке. Мальчик сильно ослабел, у него начинался жар.
Когда Тарзан вернулся с охапкой самых разных плодов, Джек жадно набросился на еду, но ребенок не проявил к пище никакого интереса. Только для того, чтобы не рассердить непослушанием своих спасителей, он проглотил несколько кусков банана; было видно, что его до сих пор мучает страх быть оставленным на произвол судьбы. Глаза мальчика тревожно следили за каждым движением Тарзана и Джека, и стоило им отойти на несколько шагов, как он приподнимался. Это давалось ему каждый раз все с большим трудом.
— Мы не можем рыскать с ним по лесу, — мрачно сказал человек-обезьяна, глядя на жалкое существо, которое судьба вверила его заботам. — Он слишком слаб.
— Что же ты предлагаешь?
— Схожу на разведку. А когда найду его селение, вернусь за вами.
Арно не стал спрашивать, что будет, если Тарзану не удастся отыскать деревню мальчика. Жизнь в джунглях постоянно преподносит одну сложную задачу за другой, и нет смысла ломать голову над решением следующей, пока предыдущая не решена.
