Эдгар Берроуз - Возвращение в джунгли
— Почему бы и нет? — пробурчал Вильсон. — Бедняга Донни умер, ему теперь все равно.
— Очнитесь, Тюран! — крикнул молодой лорд. — Надо выбросить труп за борт, иначе нам придется пережить кое-что похуже смерти!
Его крик как будто привел француза в чувство, и тот пришел на помощь Клетойну. Вильсон угрожающе зарычал, но не посмел вмешаться и только проводил жадным взглядом тело, перевалившееся через борт.
После этого Вильсон уставился на Клейтона, глядя на него так, как раньше глядел на умершего матроса. Англичанин с трудом мог выносить этот пристальный безумный взгляд; он старался не засыпать, но от слабости в любую минуту мог потерять сознание.
Наконец Клейтон не выдержал пытки бодрствования и, уронив голову на скамейку, уснул. Спустя какое-то время его разбудил раздавшийся совсем близко странный звук. Уильям открыл глаза и в ужасе увидел подползающего к нему Вильсона: из раскрытого рта безумца свисал распухший язык, глаза сверкали плотоядным блеском.
В этот миг проснулась Джейн Портер, увидела страшное зрелище и пронзительно закричала… Но ее крик лишь побудил матроса к немедленному действию: сумасшедший ринулся вперед, повалил Клейтона и, как хищный зверь, попытался вцепиться зубами в его горло. Но англичанину, при всей его слабости, удалось оттолкнуть безумца, а в следующий миг на помощь Уильяму устремились Джейн и матрос Снайдер.
Втроем им удалось справиться с Вильсоном. Несколько минут матрос лежал на дне лодки, болтая всякую чушь и хохоча — и вдруг со страшным криком вскочил на ноги и прыгнул в воду.
Никто не пытался его остановить.
Реакция после ужасного напряжения совсем обессилила оставшихся в живых. Снайдер опустился на колени и заплакал. Джейн Портер почти потеряла сознание, а Клейтон еще долго не мог пошевелиться и только судорожно глотал воздух пересохшим ртом.
Мсье Тюран не принимал участие в потасовке и как будто предавался размышлениям, опустив голову на руки.
Результаты своих размышлений он сообщил всем на следующее утро, впервые за долгое время раскрыв рот.
— Джентльмены, — проговорил он. — Если нас не подберут в ближайшие два дня, на что надежды мало, нам всем конец. Остается единственный выход: кто-то должен принести себя в жертву, чтобы остальные остались живы. Вы понимаете, о чем я говорю?
Джейн Портер, услышав этот спокойный рассудительный голос, с трудом поверила своим ушам. Ее не так ужаснуло нападение обезумевшего матроса, как это взвешенное предложение, исходившее от культурного, обладавшего утонченными манерами француза.
— Я понимаю, — после недолгого молчания ответил Клейтон. — Но я предпочитаю умереть, как человек.
— Вы не можете решать единогласно, — возразил Тюран. — Решать нужно большинством голосов. Так как жертвой станет один из мужчин, голосовать мы будем втроем.
— Тюран, опомнитесь! — воззвал Клейтон. — Вы же цивилизованный человек, как вы можете пасть так низко, чтобы…
— Именно потому, что я цивилизованный человек, я и предложил, чтобы жребий тянули только мужчины, — с дьявольской усмешкой отозвался Тюран. — Мисс Портер не угрожает опасность. Я надеюсь, она оценит мою галантность…
Джейн молча отвернулась. У нее больше не было сил, чтобы вмешаться в этот невероятный сатанинский спектакль.
— Вы галантны, как истинный француз, мсье Тюран! — с горечью проговорил Клейтон.
— Какой там к дьяволу француз! — взвизгнул Тюран, которому вдруг изменило самообладание. — Никакой я не лягушатник, а русский, и зовут меня Николай Роков, а не Поль Тюран!
— Почему же вы нас обманули? — без особого интереса спросил Клейтон.
— За каким чертом вам знать почему? У меня были на то причины! Только лучше бы уж я остался в Париже, где на меня и спустили всех собак, чем согласиться взойти на борт «Леди Алисы»! Надеюсь, проклятый Теннингтон, который затащил меня на свою прогнившую старую лохань, уже сдох от голода и жажды!
Клейтон пристально посмотрел на Тюрана, но так и не понял, бредит ли тот или говорит всерьез.
— Послушайте, как вас там — Тюран, Роков, Поль или Николай! Я не знаю, русский вы или француз, но я не собираюсь соглашаться на ваш чудовищный замысел!
— А вашего согласия и не потребуется, если Снайдер согласится! — полностью овладев собой, заявил Роков-Тюран. — Ну, что скажете, мистер Снайдер?
— Как мы решим, кто будет первым? — прохрипел матрос, давая тем самым согласие на предложение Рокова.
Тот с сатанинской усмешкой взглянул на Клейтона:
— Ну что, англичанин? Ты в меньшинстве, так что будем действовать согласно моему «чудовищному» замыслу! А кто будет первым, решим жеребьевкой, — ответил он на вопрос моряка. — У меня есть несколько монет по одному франку; выберем какой-нибудь год, и тот, кто вытащит монету с этим годом, пожертвует собой, чтобы жили другие.
— Я не хочу принимать участие в этом маразме, — тихо заявил Клейтон.
— Или вы подчинитесь большинству, или станете первым без всякого жребия, — в голосе Тюрана прозвучала такая холодная злоба, что Клейтон вздрогнул. — Лучше приступим, не теряя времени, к жеребьевке.
Он вытащил из кармана монеты и стал их перебирать. Джейн Портер широко раскрытыми глазами следила за спокойными действиями русского, все еще не в силах поверить в реальность происходящего.
Роков-Тюран выбрал шесть монет и протянул их матросу и Клейтону.
— Смотрите, — сказал он. — Самая старая — 1875 года, пусть она и сыграет роль «черной метки».
Клейтон и Снайдер осмотрели каждую монету: ни на вид, ни на ощупь франки не отличались друг от друга ничем, кроме года выпуска. Если бы они знали богатый опыт мсье Тюрана по части шулерства — опыт, который настолько развил осязание русского, что тот умел отличать крапленые карты, едва касаясь их кончиками пальцев, — они никогда не согласились бы на подобный план. Нащупать вычеканенный на монете номер года было для Рокова детской игрой.
Русский положил монеты на дно шлюпки и накрыл их пиджаком.
— В каком порядке будем тянуть? — осведомился он, понимая, что вряд ли кто-нибудь захочет быть первым: всегда есть надежда, что жребий вынет тот, кто тянет раньше. Сам же Николай, по вполне понятным причинам, предпочитал тянуть как раз первым.
И когда Снайдер выразил желание тянуть последним, Тюран-Роков, бравируя своей лихостью, заявил, что первым испытает судьбу. Его рука оставалась под пиджаком всего на мгновение, но проворные пальцы уже успели перебрать все монеты и отвергнуть роковую. Он вытащил руку и показал всем монету 1888 года.
Потом тянул Клейтон.
Джейн Портер нагнулась вперед, затаив дыхание, когда рука человека, за которого она должна была выйти замуж, скрылась под пиджаком. Вот Уильям вытянул монету, зажав ее в руке. Он не сразу решился взглянуть, но наконец разжал пальцы, «мсье Тюран» бросил взгляд на франк на его ладони и поздравил с успехом.
