Владимир Монастырев - Искатель. 1974. Выпуск №6
— Скорострельные пушки получить не удалось. Но кое-что снимем с учебных полигонов и поддержим выступление артиллерийским огнем.
— Прибудут также отряды из Волоколамска и из Троице-Сергиева. Примерно по пятьсот человек, — добавил Щепкин. — Кроме подкреплений, подготовлен взрыв мостов в районах Пензы, Рузаевки, Саратова и Сызрани. С тех направлений большевики помощи не получат.
— А Николаевская железная дорога?
— К сожалению, после провала в Петрограде мы лишены возможности контролировать Николаевскую железную дорогу. Я не строю иллюзий, господа. Успех нам может обеспечить внезапность выступления и решительность действий. Она должна стать нашим дополнительным оружием…
— Когда отрядам выдадут положенное денежное обеспечение?
Ступин круто повернулся в сторону Щепкина.
— Прошу вас ответить, Николай Николаевич.
— Ждем прибытия курьера из-за Урала… Несколько дней терпения, господа.
— Надо активизировать привлечение нужных людей, — вступил в разговор Ступин. — Прошу сообщить по цепочкам связи, что каждый член ударного отряда, завербовавший в организацию четырех человек, становится ротным командиром с соответствующим увеличением денежного содержания и правом досрочного производства в очередной офицерский чин.
— Здесь чинами сыт не будешь, — сухо заметил Миллер. — Кадровые льготы можно использовать по ту сторону фронта. Господа офицеры настаивают на выдаче оговоренного содержания.
— Содержание будет выплачено, — снова пообещал Щепкин, хотя и не имел представления, откуда он сейчас добудет столько денег.
— Расходиться по одному!
Щепкин сделал полковнику неприметный знак. Ступин кивнул, догадываясь, что руководитель «Национального центра» хочет поговорить с ним без свидетелей.
Щепкин знал Ступина еще с тех времен, когда тот был штабс-офицером для особых поручений при главнокомандующем Северного фронта, а потом служил помощником генерал-квартирмейстера.
Революцию Ступин принял несколько иначе, чем многие из тех, кто носил офицерские погоны. Он не стал палить из нагана в красногвардейцев, не удрал ни на юг, ни на восток. Ступин зарегистрировался, как бывший офицер, прошел проверку и выказал лояльное отношение к Советской власти. Служба помощником генерал-квартирмейстера не вынуждала Ступина бить по морде солдат, разгонять полковые комитеты или участвовать в расстрелах неблагонадежных элементов. Поэтому проверяющие не нашли ни одного факта, уличающего Ступина в прямой контрреволюционной деятельности.
То, что было в его душе, полковник сумел скрыть. Ему разрешили работать в военных учреждениях.
Ступин перебрался в Москву, и старые знакомые нашли друг друга.
«Национальному центру» был нужен руководитель военной организации, которая сколачивалась кадетами еще с восемнадцатого года. Под видом комитетов домовой самообороны собирались люди и накапливалось оружие. В основу был положен принцип «десяток», где каждый знал в лицо только собственного командира. Но случайные люди, назначаемые командирами «десяток», не могли обеспечить дисциплины и порядка. Рассредоточенные по множеству домовых комитетов и другим организациям, участники подпольной военной организации были оперативно разобщены, система связи между «десятками» действовала плохо.
Полковник Ступин согласился взять на себя командование подпольными «добровольцами», которым явно недоставало твердой руки. «Добровольческую армию Московского района» он реорганизовал по принципу ударных отрядов, малочисленных, но составленных из решительных людей. В основном из бывших офицеров, хорошо владеющих оружием, обстрелянных и понимающих, что такое воинская дисциплина и приказ командира.
Из домовых комитетов ядро подпольных отрядов постепенно удалось переместить в некоторые военные школы и курсы, где оказалось немало таких, как бывший полковник Ступин. Это облегчило прикрытие, снабжение оружием и давало возможность проводить активную вербовку людей.
Выступление первоначально планировали приурочить к мятежу на форте Красная Горка, затем к прорыву генерала Мамонтова, но к этому времени формирование отрядов закончить не удалось. Теперь же у Ступина были наготове дисциплинированные, хорошо вооруженные «ударники», готовые к самым активным действиям.
— Мне весьма было приятно слушать ваше сообщение, Алексей Петрович, — заговорил Щепкин, когда они с полковником остались наедине. — Но наряду с военными вопросами необходимо обговорить политический аспект предстоящего выступления. Руководство «Национального центра» полагает, что должно быть подготовлено соответствующее воззвание к населению, объясняющее политическую платформу и цели вооруженного выступления.
— Эх, дорогой Николай Николаевич, — улыбнулся полковник, согнав сухие морщинки к тонкогубому рту. — Вы еще верите в слова? «Воззвание», «политическая платформа»… Сейчас она максимально кратка — свергнуть большевиков. Всякое словоблудие только вредит делу. И так мы тянем в разные стороны, вместо того чтобы объединить усилия. А у нас, видите ли, одному нужно восстановить на престоле царя-батюшку, второй хочет парламентскую республику, третий спит и видит Государственную думу, а четвертый молится на крепких мужиков… И все при этом забывают, что медведь еще не убит. Пока не уничтожим совдепию, не будет ни самодержца, ни республики, ни Государственной думы.
Ступин прошел к сейфу, звякнул ключом и положил перед Щепкиным бумагу с несколькими строчками машинописного текста.
— Вот политическая платформа, единственное воззвание к населению, которое я прошу от имени ударных отрядов напечатать в нужном количестве экземпляров.
Николай Николаевич прочитал:
«Приказ номер 1.
Все борющиеся с оружием в руках или каким-либо другим способом против отрядов, застав и дозоров Добровольческой армии подлежат немедленному расстрелу.
Не сдавшихся в начале столкновения или после соответствующего предупреждения в плен не брать…»
— Коротко и ясно… Или у вас есть какие-нибудь возражения, Николай Николаевич?
— Нет. Здесь написано именно то, что нам требуется в первую очередь. Приказ напечатают в нужном количестве экземпляров.
— Когда будут деньги?
— Вы же слышали, что я сказал.
— Им вы можете говорить все, что угодно, но я должен знать истинное положение вещей.
— Курьер не прибыл… Возможно, что он провалился и попал в руки чекистов.
— Худо споткнуться с горшком молока возле самых дверей… Надежный человек?
— Не знаю. Должен приехать сотрудник разведывательного отдела от Колчака. Явки, которые он мог знать, уже законсервированы… Тихомирову дано указание мобилизовать все возможные источники получения денег.
