Ирина Шевченко - Алмазное сердце

— Джед? — сначала на пол упала книга, а потом и она соскочила с постели, испуганно запахивая на груди халат. — Что вы… тут… Почему вы не на балу?

Моё оцепенение продлилось не более секунды. В конце концов, до этого момента всё было слишком легко, и нечто подобное обязано было произойти.

Я тихо прикрыл за собой дверь.

— Простите, что испугал. Но я хотел ещё раз увидеться с вами перед отъездом.

— Перед отъездом? Но…

— Я не встретил вас в ратуше и решил прийти сюда, — продолжал воодушевлённо врать я, не давая девушке забросать меня вопросами. — Завтра я уезжаю, но прежде хотел поблагодарить вас за помощь и доброе отношение. А более всего — за те слова, что вы сказали мне вчера. Вы правы, Сана: для серьёзных чувств недостаточно минутных встреч. Я был увлечён Викторией, но вряд ли, чтоб это была любовь. Поэтому и решил уехать, в Лазоревой Бухте меня уже ничто не задерживает.

Всё случилось неожиданно и совсем не так, как я себе представляла. Но я была благодарна Джеду за то, что он решил предупредить об отъезде и проститься.

— Я уезжаю рано утром, иначе не пришёл бы так поздно. Но теперь вижу, что это была не лучшая идея. Боюсь, если меня увидят у вас, моё пребывание здесь может быть неверно истолковано.

Лишь после его слов я осознала, насколько двусмысленная сложилась ситуация: я, в халате, босая и растрёпанная, и мужчина в моей спальне.

— А как вы вошли?

— Через заднюю дверь. Мне повезло никого не встретить. А теперь не знаю, как быть.

— Возможно… — я обернулась на окно. — Не знаю, насколько это будет удобно.

— Для меня главное, не создавать неудобств для вас, — тепло улыбнулся он.

От его улыбки стало ещё грустнее. Вот сейчас я отворю окно, и он навсегда исчезнет из моей жизни…

Старые, давно не открывавшиеся рамы, словно чувствовали моё настроение, и не спешили поддаваться. Я дёрнула ещё раз, но без толку. И ещё раз.

— Давайте я вам помо…

С третьей попытки окно распахнулось внутрь, и так некстати подошедший, чтобы помочь мне, Джед получил рамой по лбу. Удар вышел сильный: стекла задребезжали, а мужчина пошатнулся и с грохотом выронил на пол что‑то тяжёлое.

— О, простите меня, я такая неловкая.

Слова раскаянья застряли в горле, когда я разглядела упавший на пол предмет. Это была резная шкатулка светлого дерева, точь–в–точь такая же, как я видела накануне у Виктории. Точнее — та же самая шкатулка.

В один миг всё разъяснилось: и для чего он в подробностях выспрашивал про дом, и зачем ему было знать, когда все уедут куда‑нибудь… И какой я всё это время была дурой.

— О, простите меня, я такая неловкая.

— Однажды вы точно меня убьёте, — попытался пошутить я, потирая стремительно разрастающуюся на лбу шишку, и наклонился, чтобы поднять с пола шкатулку.

Но девушка оказалась быстрей. Она подхватила ларчик и тут же отскочила назад, а по её взгляду я понял, что она обо всем догадалась.

— Сана, это… Это — не то, что вы думаете.

— Да неужели? — она отступила ещё на шаг. — И что же это, если не шкатулка из комнаты вашей возлюбленной?

Не ожидал от этой простушки столь едкой иронии.

— Да, я забрал это у Виктории, но…

Но — что? Сказать, что это мой подарок, который я хотел бы вернуть? А если Сана спросит, что внутри? Письма, которые могут меня скомпрометировать? Почти правда, но я не смогу этого доказать.

Размышляя над ответом, я потерял драгоценное время, и теперь, какой бы удачной ни вышла ложь, Милисента вряд ли в неё поверит. Ну и пусть. Терять мне всё равно уже нечего.

— Отдайте мне шкатулку, — я протянул руку, угрожающе ощерив клыки.

Девушка, вопреки ожиданиям, не испугалась.

— Подойдите и возьмите, — одной рукой она прижимала к груди свою добычу, а вторую подняла над головой, и я впервые за всё время общения вспомнил, что имею дело с магом.

Между пальцами целительницы едва заметно сверкнула маленькая искорка, а по комнате пронёсся ветерок. Дрогнуло пламя свечи, и в этом зыбком свете распущенные по плечам рыжие локоны девушки показались мне огненными змеями. Но я отогнал это наваждение и заставил себя улыбнуться:

— Не глупите, Сана. Сомневаюсь, что вашей силы хватит, чтобы серьёзно мне навредить. Вы же лекарка. Что это? — я кивнул на поднятую вверх руку. — Заклинание от головной боли? Вылечите мне насморк? Избавите от колик?

— Это — заморозка, — с угрозой разъяснила девушка. — Применяется при операциях, чтобы усыпить и обездвижить больного. Но вы же помните, какая я целительница? Кажется, самая бездарная из всех, кого вы встречали. Могу что‑нибудь напутать, и разбудить вас после моего заклинания уже не получится…

Я вспомнил уксус и ореховое масло и решил не рисковать. Возможно, удастся с ней договориться.

— Сана, послушайте меня, пожалуйста, — попросил я, не спуская глаз с её руки. — В этой шкатулке находится то, от чего зависит моя жизнь. Если вы вернёте её Виктории, обречёте меня на верную гибель. Быструю, если сейчас же выдадите меня, и медленную, но всё же неизбежную, если дадите мне уйти. Без этой шкатулки я в любом случае мертвец.

— Хорошо, — улыбнулась целительница. — Я буду добра и не стану затягивать ваши мучения.

Рука, за которой я следил неотрывно, потянулась к шнурку у кровати и несколько раз дёрнула за него.

— Сейчас за вами придут, — с нескрываемой злостью пообещало мне это доброе и невинное создание. — И не вздумайте бежать, иначе…

Свечение на кончиках её пальцев в совокупности с мстительной улыбкой наводило на очень неприятные мысли.

Видимо, по случаю отсутствия хозяев слуги и себе устроили праздник: я ещё несколько раз потянула за шнурок звонка, но являться на мой зов никто не спешил.

— Не ожидал от вас такой жестокости, Сана.

Да? А чего он ожидал после того, как подло обманул меня и практически сделал соучастницей преступления?

Сейчас только страх попасть под смертельные чары удерживал оборотня на расстоянии: я видела, как он по–звериному подобрался, готовый в любой момент кинуться на меня, отобрать шкатулку и выпрыгнуть в окно. И что делать? Закричать? Пожалуй.

Я набрала полные лёгкие воздуха… Но в этот момент со стороны сада раздался громкий хлопок. Потом ещё один. От неожиданности я громко выдохнула, так и не издав ни звука.

— Стреляют? — насторожённо зыркнул в окно Джед.

— Да, — подтвердила я с вызовом. — Это дэй Рудольф вернулся, он палит и днём и ночью. Иногда даже по людям… или по оборотням.

Я сама не верила в это: если Рудольф и вернулся, то где бы он, не заходя в дом, взял пистолеты? На приём он точно уезжал без оружия…

Мои размышления прервал истошный женский крик.