Ирина Шевченко - Алмазное сердце
Я накапала ей пустырника, и девушка ушла.
А следующий постучавший в мою дверь известил о желании дэя дознавателя побеседовать.
В отличие от того, ночного, новый следователь производил впечатление. Это был высокий, уже не молодой, но ещё довольно привлекательный мужчина, с густыми тёмными волосами, едва тронутыми сединой. Одет он был в гражданское: чёрный, расшитый серебром камзол, шёл к статной фигуре и к пытливым антрацитовым глазам. Изящные пальцы, не обременённые перстнями, отстукивали по столешнице простенький ритм…
Постойте‑ка! Откуда это — «привлекательный», «изящные»? И отчего вдруг захотелось взглянуть в зеркало и убедиться, что причёска и платье в порядке? Так–так…
Поняв, что его раскрыли, маг рассмеялся.
— Просите, дэйни, привычка. Лёгкое воздействие облегчает работу. Симпатия, доверие — вы же понимаете? Не учёл, что имею дело с коллегой.
Волна обаяния схлынула.
— Присаживайтесь, — он указал на стоявшее у стола кресло. — Итак, вы — Милисента Элмони, выпускница заведения дэйны Алаиссы Муэ из Райнэ? Достойная школа. Как давно вы служите у баронессы Солсети?
— Не очень давно. Сегодня… девятнадцатый день как я приехала.
— В чем состоят ваши обязанности?
— Я должна следить за здоровьем дэйны баронессы и её домочадцев. Но пока в моих услугах не нуждались. Пару раз я заваривала дэйне Агате чай и давала готовые настои, несколько раз ко мне обращались слуги.
— А покойная когда‑либо к вам обращалась?
— Нет. Дэйна Виктория говорила, что не пользуется целительскими снадобьями.
— Вам не показалось это странным?
— Честно? Поначалу показалось, а потом…
— Ну–ну, — подбодрил меня мужчина, — договаривайте.
— Женщины не выдают своих секретов. Наверное, Виктории хотелось, чтобы все считали, что красота и молодость кожи у неё от природы, а сама пользовалась услугами какого‑либо аптекаря или мага.
— Вы так считаете? — следователь резко поднялся из‑за стола. — Идёмте со мной.
— К–куда? — перед глазами вновь встала карета с решётками на окнах.
— В подвал. Тело ещё не увезли, хочу, чтобы вы взглянули. Интересно будет услышать ваше мнение, как целительницы.
Он подхватил со стола большую кожаную папку и распахнул передо мной дверь.
— Идёмте.
Дверь в подвал располагалась рядом с кухней. У входа дежурил молодой гвардеец, видимо, уже успевший познакомиться с нашей радушной Грасиньей, так как рот его был чем‑то набит, а одна рука, явно не пустая, пряталась за спиной. Следователь укоризненно покачал головой, но делать юноше замечания не стал. Снял со стены масляный фонарь, зажёг фитиль и первым начал спускаться в прохладный мрак подпола. Я шла следом.
Было жутковато. Не то чтобы я боялась мертвецов — мне достаточно приходилось видеть их за время учёбы — но то всё были чужие, незнакомые люди. Сейчас же мне предстояло увидеть труп женщины, с которой ещё вчера мы пили чай на террасе и говорили о модных новинках.
— Зрелище будет не из приятных, — предупредил, читая мои мысли, дознаватель.
Тело, накрытое простынёю, лежало на длинной лавке у стены. Мужчина поднял над ним горящий фонарь и с помощью магии усилил свет. Потом сдёрнул с трупа ткань.
— Кто это? — вырвалось у меня.
— Смотрите внимательнее.
Чёрные волосы, острые скулы, кожа, похожая на ссохшийся пергамент, заострившийся нос, приоткрытый рот с лиловыми губами. Если это Виктория, то смерть изуродовала её и состарила её лет на двадцать, а то и больше.
— Как это возможно? — поразилась я. — Некоторые яды дают подобный эффект, но её же застрелили. Или нет?
— Застрелили, — маг указал пальцем на тёмное пятно на груди убитой. — Две пули, одна в прямо сердце, другая — рядом. Их ещё не извлекли, но я и так вижу, что они совершенно обычные.
— Тогда как?..
— Думайте, дэйни Милисента, думайте. Вас должны были обучать этому. По документам Виктории Солсети тридцать четыре года. Выглядела она на двадцать с небольшим. А сколько ей было на самом деле, мы установим, лишь проведя ряд трудоёмких исследований. Если бы она пользовалась целительскими снадобьями, результат их воздействия не исчез бы со смертью. И что это значит?
— Есть несколько магических уловок, — начала я неуверенно. — Иллюзия. Она не держится на мёртвой материи, и спала бы после смерти.
— Вы бы почувствовали иллюзию, — покачал головой следователь. — Разве нет?
— Нектар Королевской Лилии?
— Нектар действует лишь несколько дней, это разовое средство, и принимать его постоянно опасно для жизни.
— Тогда…
— Тогда остаётся последнее, — решительно закончил мужчина. — Обряд, запрещённый сводом правил Сообщества Магов и законами королевства Вестолия. Человеческое жертвоприношение с целью изъятия жизненной энергии жертвы. Карается смертью. Проведение данного ритуала крайне тяжело доказать, и он не требует от организатора наличия дара — только соблюдение условий и подходящую жертву. Обычно в качестве жертвы используют молодую невинную девушку… Простите за бестактность, дэйни Милисента, но вы ещё девица?
— Что? — зарделась я. — Какое это имеет отношение?
— Дэйна Виктория ведь интересовалась подобными вопросами? — не слушая меня, продолжал дознаватель. — Хотя могла и не спрашивать. Есть много способов проверить это: верный камень, амулеты, горошина у вас под матрасом… Четыре года назад у дэйны Агаты уже служила молоденькая лекарка. Ходят слухи, что девушка сбежала с возлюбленным. Даже не получив расчёта и оставив на вилле большую часть гардероба. А лет десять тому при невыясненных обстоятельствах пропала помощница кухарки. Баронесса вспомнила эти случаи, когда я рассказал ей о… И дэйна Виктория оба раза гостила у свекрови.
Мне сделалось нехорошо. Голова закружилась, и стоило больших усилий сдержать подкатившую к горлу тошноту.
— Вы не можете знать наверняка, — прошептала я.
— Насчёт ожидавшей вас участи, дэйни, — да, — согласился маг. — Это только мои предположения. И, к счастью, их уже не проверить. А насчёт того, каким образом покойная… хм, следила за своей внешностью, у меня сомнений нет.
Хотелось присесть, но единственную лавку здесь занимал уродливый труп.
— Зачем вы всё мне это рассказываете? — спросила я, с трудом собравшись с мыслями.
— Затем, чтобы у вас было правильное представление о случившемся. Чтобы вы не жалели несчастную женщину и не вздумали покрывать её, если вам что‑то известно.
«Виктория в этой истории не жертва, Сана», — прозвучал в моей голове другой голос.
— Сейчас мы вернёмся в кабинет, и вы обстоятельно мне всё расскажете, дэйни Милисента. Вспомните каждый день знакомства с убитой, каждую поездку в город, каждый разговор. Я помогу вам вспомнить все имена, что она называла, адресатов её писем.
