Виктор Сафронов - Пилигрим
Он в очередной раз строго и выжидательно посмотрел на меня, а его спутник, весело заржал.
— Дали тебе коленом под зад, — начал злорадствовать Петек.
— Успокойся, — одернул его оратор и продолжил.
— После отчисления выяснилось, что ни пенсии, ни пособия, хотя бы на лечение от наркозависимости вам не положено. Причина этого оказалось проста до смешного, вы были законспирированы так глубоко, что даже в штатах Министерства и ФУНБ не значились. Как раз подоспели новые выборы, назначение нового министра, нового премьера… О вас вообще забыли…
— И, что?
Мне надоело, а вернее было достаточно неприятно слушать весь этот набор «юного предателя». Раньше, если бы кто-то смог овладеть, хотя бы десятой частью этих сведений, жить ему осталось бы тридцать минут… В лучшем случае. А сейчас, приходят два идиота и начинают орать о сверхзасекреченных операциях и агентах. Во времена настали? Ужас!
— А то, что не смотря на все, что вы сделали для демократической России, вас вышвырнули за борт, как ненужную вещь, — он опять выразительно посмотрел на меня. — Это притом, что наркодельцы при вашем непосредственном участии одномоментно лишились десятков миллионов долларов и годами создаваемой надежной сети…
— Уходите, — попросил я их.
У меня снова стало жутко ломить в висках. Я начал их массировать. Но это помогло мало, а вернее совсем не помогло. Сказывались ранее полученные контузии и то, о чем говорил этот клоун. Пришлось доставать заветную бутылку и пить в присутствии посторонних недоброжелателей.
После выпитого, я закрыл глаза и стал ждать. Как обычно, сверху была протянута рука помощи и боль с неохотой ушла.
— Перед тем как мы уйдем, — оба смотрели на мои манипуляции с бутылкой, с брезгливым равнодушием. — Хотелось сообщить вам неприятную новость.
Он вздохнул, опустил глаза, помялся… И сообщил.
— Дело в том, что в недрах наших тайных службах произошла утечка информации, — он неловко кашлянул. — Вернее… Вас попросту продали тем, кто по вашей вине лишился больших денег и налаженной сети по доставке и распространению в Европе героина… В ближайшее время вас ждут довольно серьезные неприятности.
— А, так вы из службы христианского спасения, так сказать добрые самаритяне, — обрадовался я. — Только сейчас… Прямо у вас на глазах, до меня дошло, что у вас обычная человеколюбивая миссия. Вы просто пришли, чтобы предостеречь меня от беды и вам, в свою очередь от меня ничего не надо.
— Это не так, — докладчик твердо посмотрел мне в глаза. — И вам, как агенту экстра-класса это прекрасно известно…
Они поднялись и двинулись к выходу из подсобки, где состоялся разговор. Чувствовалось, что они ждут, когда я побегу за ними размахивая руками и умоляя спасти меня. Но я все не бежал. Они замедлили шаг и тот, который все время пытался меня спровоцировать на скандал, резко обернувшись, решительно подошел ко мне.
— Жалко, майор, что ты меня не помнишь, а ведь мы с тобой…
— Почему, жалко? — я даже удивился, перебивая его на полуслове. — Офицер-инструктор оперативного подразделения ФУНБ, специальная группа быстрого реагирования, капитан Степан Сурков. Прекрасный послужной список, участие в двух десятках операциях и рейдах, диверсант-подводник, три ордена Красной Звезды. Во всех отношениях легендарная личность. Позывной радиоэфира «Зоолог»… Дальше продолжать?
Он стоял, открыв рот. После опомнился. И стал беззвучно, до слез хохотать.
— Вы-то передо мной разыграли небольшую сценку с плохими и хорошим парнями. Почему я, не мог подыграть вам? В чем дело? — мое недоумение было искренним. — Или по-вашему, я должен был начать завывать рождественскую песню: «Imple me, Deus, odio haereticorum!» («Наполни меня, Боже, ненавистью к еретикам!» — лат.) и показать перед вашим носом кукиш?
— Да, майор, оставил ты нас в дураках, — он резко оборвал смех. — Но шутки в сторону. Дело для тебя слишком серьезное.
«Куда уж серьезнее, — с грустью подумалось мне. — Приготовленную на вечер бутылку, пришлось распечатать днем».
Как и каждого профессионального алкоголика, меня интересовал только предмет моей страсти. Все остальные опасности были несерьезными и призрачными. Примерно также, как находящемуся в состоянии наркотического голода наркоману, показать полный шприц дури, перед этим растолковав, что содержимое несет в себе неизлечимый СПИД и обязательную смерть… Он все равно ширнется и еще будет благодарить за оказанное благодеяние.
Но дальше грустить и печалиться мне не дали мои посетители-экстремисты. Действовали они решительно и с присущим борцам с трусливой бюрократией напором…
* * *Пришедшие ребята, говорили не долго.
По их надуванию щек и издаваемым междометиям, всем этим «ну… ого… гм… пффф… и так далее», ко мне пришло понимание, что они сами ни черта не знают. Их направили прощупать обстановку и посмотреть на мое сизое тельце. Остался ли в моих глазах огонь и задорный блеск? Есть ли песок и порох в пороховнице? Ети их мать…
Детальных подробностей дальнейшего использования вашего покорного слуги, они не знали. Да и кто им скажет? И так они подозрительно много сказали вслух. Такие говоруны обычно долго не живут…
Н-да… Не тот у оперов калибр. Но им всего этого я не сказал, а только кивал головой, да, поддакивал. Зачем сомнениями расстраивать служивых.
После всех разъяснений и пояснений, ребята спросили, чего бы я хотел? Как будто они, могут все проблемы разрешить по мановению волшебной палочки? Отбросив присущую мне с младых ногтей скромность, перечислил свои желания по пунктам.
«Боинг — 747» в личную собственность, они отбросили сразу. Остров в Тихом океане — также. Взорвать здание Центрального железнодорожного вокзала в городе N… где я, будучи грязным бродягой, вынужден был больше двух месяцев терпеть унижения от служащих вокзала и местной милиции — они также не согласились, сославшись на какой-то мифический гуманизм. А вот прочистить мое нутро и кровушку. Полежать под капельницами для того, чтобы на время избавиться от болезненного пристрастия к своему дорогому и любимому… Вот это, пожалуйста. Еще разные разности и мелочи… О деньгах вести разговор я не стал. Гонцы, судя по их чуть туповатым, службистским лицам, были не уполномочены…
* * *Когда мы, весьма довольные друг другом, выходили из подсобки, служившей и складом, и помещением для хранения сломанной тары, стульев и столов, нас обстреляли какие-то не внушающие доверия, бритоголовые типы.
Мои непрошеные гости, ловко упали на землю и шмальнули в ответ из своих стволов. Нападавшие на пункт горячего и третьесортного питания, никак не ожидали такой прыти от посетителей привокзальной забегаловки, и, поскакав в разные стороны, скрылись с глаз долой. После себя вооруженные преступники оставили: горячие гильзы и неприятный, кислый запах пороха и смерти.
