Поляк с поплавками - Анджей Загребельный
Натаха мотнула головой с заклеенной лейкопластырем опухшей бровью, которая мешала ей насупиться.
Ну вот, закончил и смахнул волосы на газету. Большая пушистая челка, открытые виски и затылок, аккуратная косичка, более длинная и не такая уёбищная, как у Воронцова. Скорее всего, у Олеськи дальние предки были каким-нибудь азиатами, но именно под высокие скулы и разрез глаз, такая прическа — самое то.
Раньше из-за этой залаченной копны лицо не так хорошо выделялось, а сейчас большие карие глаза с азиатским разрезом, открытая шея и аккуратные маленькие уши делали Олеську весьма и весьма привлекательной. Такими изображали в американских книжках-картинках «амазонок» или как их там. Только на картинках у девок были малюсенькие латы и огромные сиськи.
Помню, загнал я как-то пару таких книжек Женьке Жарикову.
Олеська долго и упорно смотрела на себя в зеркало. Повернётся то одним боком, то вторым.
— Ну? — не выдержал я, — как?
— Выходи за меня! — пизданула Олеська.
Я переглянулся с Натахой, и мы с ней заржали в голос. Олеська радостно начала щипать меня за бока:
— Данила-мастер, бля, яички продает? Колись, где учился?
— Не поверите всё равно, девчата! — я ловко изворачивался, при этом невзначай хватая Олеську то за сиськи, то за жопан.
Натаха присоединилась к общей веселой кутерьме и пыталась стащить с меня шорты. Побесились и хватит. Наташка попросилась тоже на стрижку, но тут надо было думать и подыскивать что-то в журнальчиках, смотреть на пляжах. Она, подумав, с моими выводами согласилась. Решили посидеть на крыше, покурить, поболтать.
— Эх, хорошо! — сказала довольная, как слон, Олеська.
— Ага, винца бы сейчас, — подтвердила Наташка, — да сейчас только в кабаках на пляже взять можно. У частников пойло жуткое да и продают в три дорога.
— А в киосках? Их же в санатории два и один круглосуточный, — напомнил я.
— Да там шмурдяк жуткий, из-под полы. Там только от газировки не отравишься, — протянула Наташка.
— Так, девки, достаньте льда, а я за газировкой в киоск, — скомандовал я.
— Лёд только в морозилке в столовке у Петровны, — высказались девчата, — там повариха-сезонница из наших сегодня в ночную дежурит, принесём сейчас. А ты что придумал, лёд с газировкой пить?
— Хуже, давайте по коням.
Я сгонял к киоску, отвлёк скучающего продавца-армянина от беседы с двумя отдыхающими тётками, купил шесть стеклянных бутылок «Пепси». Были ещё какие-то напитки, но я им особо не доверял. А эту «Пепси» клепают в Горячем Ключе, так что продукт проверенный. Девчата приволокли двухлитровку, наполненную наполовину колотым льдом.
— Ножиками колотили, — пожаловалась Натаха, — пальцы заморозили. Так чего делать-то будешь?
Я вылил Пепси на две трети в банку и жестом фокусника достал бутылку «выдержанного», долил тару до краев. Побултыхал.
Эти дуры стаканы даже не принесли. Я же, как хороший хозяйственник, притащил два пирога на закуску. Ну, будем хлебать с горла.
Первая решилась Олеська. Отхлебнула. Потом ещё, и радостно улыбнулась:
— Ух ты!!! Как вкусно-то!
— Дай сюда, — тут же опомнилась Наташка и забрала у неё банку. Сделала мощный глоток и довольно прижмурилась.
— Класс, вроде и с газом, и по мозгам чуть дало, — обрадовалась девчонка и откусила ломоть пирога. Вот как баб понять? Увидели пироги, отказались, типа не хотят на ночь жрать, фууу и всё такое. А сейчас в две секунды один пирог смели.
Так, потихоньку прихлебывая «газировку» и доедая пироги под музыку из моего кассетника, просидели больше часа. Потом я разогнал захмелевших девок спать и пригрозил, что если кто-то попрётся на дискотеку, поймаю и обстригу налысо.
Хотя смешанный с «Пепси» самогон дал обратный эффект. Танцевать, гулять и творить безобразия не хотелось. Хотелось пялиться на звезды под Шатунова или забраться на раскладушку под простынку и заснуть. Надо запомнить пропорции!
Я завёл будильник и благополучно заснул.
Наутро голова была свежая и ясная. Я собрал рабочие вещи в пакет. Молдаванских пирогов на перекус не осталось. Печально! Придётся поговорить с Семёном про талоны. Раз положено, пусть отдает. Взял для Валюхи видеокассету, что-то эротическое, про голых с пистолетами, сам ещё не смотрел, надо будет на досуге оценить.
Пробежался до администрации трусцой. Прибыл ровно к шести утра. Оставив пакет на скамейке, побежал к турникам, позанимался пятнадцать минут. Повиснув ногами на перекладине, сделал соскок прогибом вперёд. Это я решил повыпендриваться, увидел что Семён на своих «жигулях» подъехал.
Семён, как обычно, холодно поздоровался со мной. Валя, приехавшая вместе с ним, послала мне воздушный поцелуй и побежала в свою санчасть. Начали подходить мужики с мены. Со мной теперь уже здоровались, спрашивали, как дела, ржали с засоса, плохо замаскированного кремом. Пришёл весёлый и зевающий Карпыч:
— Как дела на Военно-Морском флоте? — спросил он, здороваясь.
— Аа, ээ.., наверное, нормально, — не понял я вопроса. Где я и где военно-морской флот?
— Надо отвечать: обстановка сложная и напряжённая, но мы прорвёмся, — научил меня Миша, — Это нас так наш каплейт приветствует, ну а мы ему типа отвечаем.
— Понял, обстановка сложная, но мы порвёмся! — отчеканил я.
Мичман заржал и махнул на меня рукой. Инструктаж прошёл как обычно. Талоны на меня получил Миша, и Семён даже слова не сказал и взглядом ничего не выразил.
Карпыч пошёл к нашему пирсу, я сказал, что прибегу минут через десять. Пошёл в кладовку, взял обрез и русалку (тазик и швабру) и под недоумённым взглядом Семёна начал тереть пол.
— А ты чего? — не понял меня начальник.
— Ну так натоптали за вчера, протереть-то некому, — ответил я, преданно вылупившись на начальника.
— Намёк понял, сегодня график уборки сделаю, — почесал голову Семён и пошёл к себе на вышку. Я быстренько домыл, забежал к Валентине и передал ей кассету.
— О, класс, — обрадовалась она, — я думала звиздишь!
— Да не, не приучен пока, но думаю потренироваться!
— Слушай, а чего ты Анджей? — вдруг спросила Валюха и почесала свою копну на голове, — я всё время думала, что ты Андрей.
— Так всё просто: маман, когда беременная была, хотела сына Андрея, отец хотел сына Женю, он и сам
