Поляк с поплавками - Анджей Загребельный
— О, хлопчик, ты что ли? Утром же виделись!
— Дядь Миш, а чего этого парня тормознули. Натворил что?
— Да нет трезвый, всё по правилам и колонну свою вёл хорошо, не сигналили, на встречку не выезжали. Так, проверка обычная. Попугать трэба. Воспитательная работа! — он поднял палец к верху.
— Да я его знаю, хороший парень, слесарь, — начал я выгораживать Воробья.
— Да отпущу я его, с него навару, как с быка молока, — хохотнул капитан дядь Миша, — Ты мне скажи, у меня под вечер поясницу ломит, массаж надо какой или что?
— Давайте я в санатории с теткой поговорю? Там массажисты хорошие, договоримся. Приедете на пару сеансов?
— Вот-вот, это дело! — обрадовался мент, — А ты, смотрю, на мотоцикл пересел? Хороший! Дед купил?
— Да. И дед, и батя скинулись.
Милиционер повернулся к Воробью и грозно рыкнул:
— Всё, давай катись и не нарушайте ничего. Иначе... ух вам будет! — он погрозил кулаком, — Вон парень наш (ого, уже наш!), за тебя просил, магарыч ему поставишь ! — мент подмигнул мне и, пожав лапу, ушёл на пост.
Я опустил стекло и прошёл мимо Воробьёвского «Чижика», на который уже ловко запрыгивал сам Спара Джейсон, блять!
— Блин, парень, охрененно «рокерский» салют! — заорал мне радостный Колёк, подъезжая к моему красному «Кавасу», — ни хрена мот! Тебя как звать? С какой банды? Давай с нами!
Я поднял стекло, подождал, когда меня опознают, и челюсть Воробья поползёт вниз.
— Я из банды пОляков-парикмахеров, Колян, — ответил я и, дав газу, ушёл на поворот на Архипку. Надеюсь, догонять не будут. А то такой эффектный уход и тошниловка по трассе к посёлку смажут всё впечатление. Нет, не стали. Как же я всё-таки люблю такие эффектные появления! Меня прямо аж распирало от кайфа! Я даже газу дал до семидесяти!
А примета работает! Только кого-то из станички подстриг и сразу же встретил Воробья! Кто следующий?
***
На въезде в Архипку пришлось уходить не налево к пляжу, а направо, в сам городок и переться через него на парадный въезд санатория. Предупрежденный вахтер на КПП, с подозрением посмотрев на меня, всё-таки пропустил внутрь, и я поехал по центральной дороге, стараясь не газовать и не пугать отдыхающих. Гараж мне открыли без каких-либо проблем, и мой красный красавец встал в ряд с санаторскими машинами.
Забрав шмотьё, я тихой мышкой шмыгнул к корпусу и по слабо освещенным лестницам забрался к себе на чердак. Крохотная каморка, казалось, ждала меня и в неярком свете торшера была ну очень уютной. Кота что ли с собой взять?
Достал магнитофон и часы, пару плакатиков, прихваченных из дома. Поставил первую попавшуюся кассету с каким то итало-диско и попытался заснуть.
В коридоре раздались разговоры и я, от греха подальше, вырубил свет и на минимум прикрутил громкость. Девчонки возвращались с работы и стонали про бездарно упущенный вечер.
Как я понял по голосам, Юлька убеждала всех сходить хотя бы на санаторный дискач. Олеська с Наташкой орали, что в таком виде никуда не пойдут. Затихли, зайдя в свою комнатушку. Потом вышла Юлька и крикнула:
— Ладно, смотрите сами! Я помоюсь и минут на тридцать схожу, чего киснуть-то!
Мимо моей двери прошоркали шлепанцы, и какое-то блеянье, похожее на песню Сандры:
— Ай лав тую, Мария Магдалина, еее.
А действительно, Юлька похожа на эту самую Сандру. Отомстить бы ей за свой засос.
Идея!
Я накинул шорты и чёрную футболку, которую пришлось натянуть на голову, так как обесцвеченные волосы чуть ли не светились в темноте.
Натянул кроссовки и, прикрыв дверь, мышкой шмыгнул вниз. Этажом ниже, в отделении какой-то лечебной фигни был душ, которым пользовались «Карлсоны, живущие на крыше». В нём сейчас и плескалась Юлька, горланя Сандру вперемешку с хер пойми чем. Я почувствовал себя убийцей из фильмов ужасов и мерзко прихихикивал. Наконец-то она накупалась, чуть ли не тридцать минут плескалась.
Вышла и пошлёпала к лестнице. Блять! Да она в одном полотенце и с голым торсом. Аж не по себе стало. Ну и вот нахера одно полотенце на жопу, а второе на голову тюрбаном крутить? Я в два тихих прыжка догнал её возле лестничного пролёта.
И пока она не успела опомниться, поставив ей смачный засос на плече, тут же спрыгнул через лестничный пролёт вниз.
Что сейчас будет! Однако... Ни хуя!
— Ой, бля, что за хуйня? — сказала Юлька и хлопнула себя по плечу, — не было же насекомых. Ёбаные бабочки, задолбали!
И опять, шлёпая, попёрлась по лестнице. Жаль темно, а то снизу, наверное, были бы шикарные виды. Я остолбенел! Я ожидал криков, воплей суеты, а тут ничего! Наверное, из-за полотенца на голове не услышала нихрена, а руками я её не трогал, хотя хотелось прихватить за сисяндры. Она даже нихрена не поняла, что произошло, так шлепнула себя по плечу и всё. Обидно даже! То мой мотик сравнивают с Ижаком, то засос с укусом насекомого!
Подождав, пока Юлька ушлёпает, я потихоньку поднялся к себе и загрустил. Надо бы поспать, а неохота. На пляж, что ли сходить, в ночном море искупаться?
Да ну нафиг, завтра, чувствую наныряюсь.
Пожрать что ли? У меня осталось ещё несколько пирогов, да и сэма предостаточно. Начал разбирать привезённые вещи.
О, парикмахерский набор!
— Не тоскуйте, — проорала Юлька и бодрой кобыленцией промчалась мимо моей комнаты. Всё танцульки ей. Пойду-ка я Олеську стричь. Тем более, причёску на Воронцове отработал, мне понравилось.
Я прошёлся по коридору и постучал в дверь к соседкам.
— Кто там?! — испуганно завопили они.
— Милиция, — басом ответил я, — тут в клумбу кто-то насрал, говорят, это были вы!
— Да это не мы! — заорали девки и осторожненько открыли дверь, — увидев меня, сказали как обычно, — ах ты ж сука!
Работал я над головой Олеськи уже пол часа. Сперва заставил помыть голову и начал по мокрому. Потом высушил, и по новой. Она сперва вякнула про открытый затылок, но я её заткнул. Поначалу они даже не думали, что я буду стричь, решили, что выкаблучиваюсь.
Но мой решительный настрой и демонстрация инструментов сломали хлипкое сопротивление. Олеська даже немного успокоилась, а Наташке я пригрозил, если
