Толчки - Марат Дроздов
– Я тебе говорил, что он поехавший, – сказал ему Каспер.
Юра не ответил. Он подошел к столу и, опустившись на чужой стул, уставился в столешницу. Я тоже сел, не отводя от него взгляда. Он поднял взгляд и сказал:
– Теперь мы, хотя бы, знаем, почему его не было сегодня.
Каспер не ответил. Он молча ушел за барную стойку и молча стоял там некоторое время. Юра же, тем временем, посмотрев на кого-то слева от меня, спросил:
– Андрюха, а где твой дружок? С тех пор, как ему почки отбили, я его не видел.
– У него поясница болит, – сказал тот, к кому обращались.
Юра молча кивнул. Затем он медленно обвел сидящих взглядом. Все пожирали его глазами. Когда его взгляд наткнулся на меня, он сказал:
– Теперь ты можешь идти. Ты и так услышал больше, чем должен. Но перед этим… – Юра поднялся и пошел в сторону кухни.
Он зашел за бар и скрылся за дверьми, ведущими на кухню. Томился в ожидании я недолго. Он появился в дверях через минуты две. В руках Юра держал зеленый свитер с черной нашивкой на левом рукаве. Подойдя к столу, он протянул его мне.
– На память, – сказал он.
– У тебя же такой всего один, – сказал Каспер, следуя за ним.
Юра отмахнулся. Поднес к себе свитер и произнес:
– Пускай. Если что – еще один закажу, – сказал он это Касперу. Затем обратился ко мне: – Послезавтра в три часа здесь же. Не придешь – наведаюсь домой в твое отсутствие. Если не захочешь во всем этом, – он сделал круговое движение вытянутым указательным пальцем. – Участвовать, то я тебя тоже навещу. Заберу свитерок, а может и не только.
Он снова протянул мне свитер. Я молча взял его. Юра сел и, не смотря на меня, сказал:
– А теперь катись.
Я, не медля, протиснулся между сидящими, и поспешил к двери. Но на подходе к ней меня остановил голос Юры:
– И не забывай – я знаю, где ты живешь.
Я выскочил из заведения.
Vl
Как выяснилось, кабак был недалеко от «клетки». Но из-за того, что за пределы своего района я, толком, не выходил, блуждать мне пришлось не меньше часа. В тот день мне не давала покоя последняя фраза Юры: «Я знаю, где ты живешь». Утешало только одно – он не знал квартиры. Но, как только я пытался себя этим успокоить, сразу вспоминалось: «Поверь, тебе же хуже». С другой стороны – что он может сделать? Стучать во все двери и кричать: «Скажите, где живет Денис, иначе дверь подпалю»? На случай, если он так поступит, у нас на втором этаже живет ветеран Афгана дядя Саша, страдающий посттравматическим синдромом и потому спящий в обнимку с берданкой. Занятый этими мыслями я, худо-бедно, смог уснуть.
Проснувшись мне, как и после истории с санитаром, сначала показалось, что все произошедшее накануне – это сон. Что этого дня не было, он мне просто приснился и теперь мне придется пережить его снова. Я почти уверился в этом, пока не увидел зеленый свитер, висящий на спинке моего кресла. С содроганием я осознал, что все произошедшее реально было. И мне послезавтра придется снова идти в тот злополучный кабак, чтобы что-то кому-то доказать. Понимание всего этого разом навалилось на меня. Но тут же мне на ум пришла гениальная мысль.
В тот день в школу я пошел в новом для самого себя виде. Я нацепил тот свитер, джинсы и белые кроссовки, которые родители мне купили еще две недели назад, перед тем, как уехать. Но я совсем про них забыл. На улице стояла прекрасная, солнечная погода, поэтому куртку я решил не надевать. В тот день я, впервые в жизни чувствовал, что внимание всех проходящих мимо приковано ко мне. Я почти физически чувствовал чужие взгляды на себе. Некоторые, видя меня, сворачивали в сторону или вообще разворачивались и шли в обратном направлении. Смотря на них, меня одолевало чувство дежа вю: я вспоминал вчерашний поход вместе с офниками. Тогда все происходило точно также. Я поймал себя на мысли, что мне это нравится. Мне нравится то, как меня воспринимают в этом свитере, как ко мне относятся. Все прохожие меня будто боялись. А «Боятся – значит уважают», – сказал какой-то известный человек.
В классе я всегда был серой мышью. Если бы про наш класс сняли фильм, то я был бы в роли массовки, мне бы даже реплик не дали. Я никогда не участвовал ни в каких внеклассных мероприятиях, да и они, если честно, меня мало интересовали. Все, что происходило в классе, воспринималось мной, скорее, скептически. А сейчас появился повод сделать на себе такой жирный акцент.
Заходя в школу, я чувствовал себя знаменитостью. Видимо все учащиеся знали местных офников и побаивались их. Некоторые смотрели на меня злобно, некоторые с уважением, некоторые с презрением. Но равнодушных не было. Заходя в гардероб, я столкнулся взглядом с Даней. Он смотрел на меня так, будто я его предал. Я остановился. Чувство стыда захлестнуло меня. Я представил, как, должно быть, сейчас выгляжу в глазах это мальчика: сначала я его оберегаю от этой банды, а потом сам становлюсь ее членом. Мы стояли так несколько секунд, молча смотря друг на друга. Я нерешительно сделал шаг вперед и Даня сорвался с места. Он развернулся и побежал вон из гардероба через вторую дверь в его конце. Я же, смотря себе под ноги, молча пошел к вешалке своего класса. Подойдя к ней, я увидел Марка, как раз выходящего из прохода между вешалками. Его глаза сразу заблестели, когда он увидел нашивку на левом рукаве свитера. Не говоря ни слова, я посторонился, выпуская его. Он, не отрывая глаз от нашивки, вышел. Напоследок он, все также восторженно, посмотрел мне в глаза и выскочил из гардероба.
Марк был нашим классным шутом. Его поступки, почти всегда идиотские, каждый раз становились поводом для шуток. Кроме того, где бы что не происходило, там всегда, как по волшебству, оказывался Марк. И, конечно, он не упускал повода потом раструбить об этом на весь класс. И этот раз не стал исключением. Когда я зашел в классную комнату, все взгляды моментально устремились на
