Луис Бетанкур - Здесь песок чище

Застывший взгляд и неподвижное, каменное лицо допрашивающего прервали его вдохновенное повествование.

— А еще что?

— Видите ли, здесь я попытаюсь жить хорошо, буду иметь деньги. Уже устал от бедности и не могу больше терпеть, поэтому я и уехал. Понимаете? Поэтому!

— Поэтому?

— Да, сеньор, поэтому… я… я не из тех людей, которые ходят в рваных ботинках и имеют две песеты в кармане. И поэтому я уехал.

— Только поэтому?

— Да, поэтому и потому, что там… коммунизм.

— Я подумал, что вы забыли об этом. О’кей, о’кей… Вы хотите покончить с бедностью? Но для этого нужны большие средства. Вот такой пример: вам, предположим, постоянно не везет, ничего не получается ни с работой, ни с бизнесом, вы не можете привезти свою семью. Вы залезаете в долги и в конце концов, так сказать, не достигаете того идеала, которого вы ожидали от Соединенных Штатов. В таком случае что вы будете делать?

— Нет… Этого не может случиться. Я знаю, что здесь все по-другому! Я сам пробью себе дорогу.

— Но… а если это не так?

— Если я в чем и уверен, то это в том, что здесь я научусь жить. Вы не беспокойтесь об этом. Однажды вы увидите меня проезжающим в машине, я вам посигналю и скажу: «Вы… помните, о чем меня спрашивали?»

Чиновник не стал отвечать на этот вопрос и сменил тему разговора:

— О’кей, о’кей! Теперь перейдем к другому вопросу. Вы привезли остальных, потому что они ваши друзья, значит, вы должны их хорошо знать. Что они за люди, чем занимались там, на Кубе? Давно ли знакомы с ними? В общем, расскажите все, что вы знаете о них.

— Во-первых, это хорошие люди… из одного квартала, все их знают… Все время, сколько их знаю, они были… против до мозга костей! Такие же, как и я! Я состоял в ДРП[8] и делал на него ставку. Не такое уж большое дело… но был в ДРП, и эти… Чино, Тони… Нет, нет, это хорошие люди, делавшие наше общее дело, мое дело.

— Что значит «наше дело»?

— Ну, как это сказать, какое дело? То же, что делаете и вы, не так ли?

— Я никогда не принадлежал к ДРП.

— Да это же дело, начатое американцами, оно мое, это движение всех, кто «против». И Чино, и Тони… Разве не ясно?

— Таким образом, с помощью ДРП вы и организовали отъезд с Кубы? В этой организации вы, Чино, Тони. Правильно?

— Ну?

Каэтано снова приготовился продолжить «набор очков» для своей только что начатой карьеры. Он уже объяснил все касающееся ДРП. Как они это воспримут? Наверняка они не полностью контролируют эту организацию и у них в руках нет полного списка ее членов, так что он должен выглядеть довольно неплохо в их глазах… а сейчас ему задают вопрос об авторе идеи. Кто же еще, как не он?

— Кто организовал отплытие с Кубы?

— Ах да, сеньор, это я организовал. Послушайте, по правде, я уже давно, очень давно вынашивал идею уехать. Попытался здесь, попробовал там, но все было непросто. По всему побережью установлена хорошая охрана. Тогда я решил… ну, необходимо было найти судно и своих людей, чтобы нам здесь разрешили остаться после прибытия. Одно дело прибыть с рекомендацией от кого-то, и совсем другое, когда этот человек появится лично. Познакомился с Тони, который рассказал мне о своем дяде. Он здесь уже давно, и дела у него идут хорошо, работа связана с ЦРУ. Конечно… конечно, все это потому, что мы доверяли друг другу. Вы меня понимаете? Потому что это не скажешь где угодно и кому угодно. Нам нужно было найти судно. Я знал, что Чино тоже хотел уехать и у него есть опыт, он опытный рыбак, а у его отца было суденышко. Он сам предложил, ну и, вы видите, мы обманули всех и прибыли сюда.

— Чье было судно?

— Оно было украдено. Чино его украл у своего отца.

— Его отец рыбак?

— Нет… или, пожалуй, да. Он из тех людей, которые выходят в море, чтобы подзаработать на выпивку и отдохнуть.

— Он что же, купил судно только для этих целей? Он богатый?

— Нет, живет плохо. Он небогатый человек. Кроме рыбной ловли он, может быть, занимается и коммерческими делами… Но об этом лучше спросить Чино.

— Чино быстро согласился взять судно у своего отца?

— Нет. Куда там! Но его мы убедили… Мы использовали тот факт, что он тоже хотел уехать, но не решался это сделать один. И тогда наконец он присоединился к нам.

— И вы составили план?

— Да… Ведь дело в том, что, прежде чем составить план, необходимо было найти судно, топливо, место, затем охранять его и следить за обстановкой. Провал мог обойтись слишком дорого. Вы знаете об этом.

— Кто выбрал место?

— Я!

— И отец Чино привел туда судно, чтобы вы могли его угнать.

— Нет же, нет. Послушайте, как это было. Судно было там, на своем месте.

— Где?

— Там, где его оставил хозяин, отец Чино. Где оно всегда находилось. И тогда я сказал: «Чино, возьми судно и подойди поближе. С этого места мы и отчалим». Поняли? Так и было сделано.

— Никто не охранял судно?

— Иногда охраняли, иногда нет. На этот раз мы сами несли охрану. Я думаю, это было нужно для того, чтобы не провалиться. Мы все хорошо изучили. Были там, где стояло судно, присматривались, как будто бы мы не имеем к нему никакого отношения… Вот даже до чего дошло. Однажды мы солдата бесплатно подвезли на машине и от него выведали, в котором часу у них смена.

— Вы сказали, солдата подвезли бесплатно?

— А ты что, не понимаешь? Я-то подумал, что ты кубинец, старина!

Каэтано уже почти вывел из себя терпеливо ведущего допрос агента, который не привык вступать в спор в подобных случаях. Постоянные намеки на какие-то заслуги, неуважительное обращение на «ты» и чрезмерная жестикуляция создавали почти полностью отрицательное впечатление. А теперь еще этот вопрос о его национальности. Нужно что-то сказать ему, чтобы прекратить в дальнейшем это хамское поведение.

— Послушайте меня, сеньор Каэтано, здесь я задаю вопросы, а вы по возможности отвечаете на них. Согласны?

— Согласен!

— В таком случае избегайте намеков по моему адресу, разговоров о других мелких деталях, которые отвлекают от главного. Согласны?

— Э! — запротестовал Каэтано, — это уже сильно похоже на допрос в полиции.

— Это дружеская и свободная беседа. Она проводится для того, чтобы помочь вам остаться постоянно в этой стране. Вы пока еще находитесь проездом, и мы еще не сказали последнего слова.

Удар попал в цель и заставил Каэтано опомниться. Несомненно, пока он еще не совсем в Соединенных Штатах. Ему могли сказать: «Не принимается». И если их дела в службе иммиграции застопорятся, то что с ними будет?

— Хорошо, хорошо. Дело в том, что… я хотел объяснить, если вы не кубинец, действительно, откуда вам знать… Я вам говорил, что нас попросил солдат подвезти по пути. Это когда идешь пешком и останавливаешь машину, чтобы тебя подвезли. В этом случае говорят: «Слушай, подбрось». Мы вот так же посадили в машину караульного, который направлялся на пост, расположенный совсем рядом с нашим катером, и расспросили его, сколько их на посту, как часто они меняются, далеко ли он живет. Так мы узнали, что иногда пост не выставляют. Я не знаю, мне кажется, в тот день пост был, но мы внимательно наблюдали и ушли.