Уилбур Смит - Золотой Лис
— Если мы взлетим отсюда в восемнадцать сорок пять, — прикинул Майкл, — то окажемся над целью примерно через сорок восемь минут. Вчера я специально засек время. Значит, мы будем на месте в тридцать три минуты восьмого.
— Как раз то, что нужно, — согласился Рамон. — Форстер все еще будет болтать. Ты дважды пройдешь вдоль цели. Помни, высота тысяча футов, в миле против ветра. После второго прохода разворачиваешься на запад и летишь прямо к ботсванской границе. Сколько времени тебе потребуется, чтобы добраться до места встречи с Рейли Табакой?
— Три часа пятнадцать минут, — сказал Майкл. — То есть мы будем там приблизительно в одиннадцать часов вечера. К тому времени весь остаточный газ уже разложится.
— Рейли Табака осветит взлетно-посадочную полосу сигнальными ракетами. Как только приземлитесь, вынесите из самолета все газовое оборудование и сожгите сам самолет. Оттуда Рейли переправит вас в Замбию, а затем на базу «Терцио». — Рамон пристально вгляделся в их лица. — Вот, пожалуй, и все. Я знаю, мы обсудили все детали раз десять, не меньше, но, может, есть какие-либо вопросы?
Братья одновременно покачали головами, и Рамон криво усмехнулся. Несмотря на различный цвет кожи и разную форму волос, они были похожи друг на друга.
Революция не может обойтись без подобного беспрекословного повиновения и слепой веры, подумал Рамон и ощутил непривычную зависть к этим парням, к их детской наивности и доверчивости. Что ж, пусть себе верят, что сегодня они одним махом изменят мир и над землей сразу воссияет светлая заря социализма, братства и любви. Рамон хорошо знал, что на самом деле все гораздо сложнее.
Да, он завидовал их ничем не омраченной вере, но при этом он сильно сомневался, хватит ли у них мужества взглянуть в глаза суровой реальности, сумеют ли они пережить уничтожение полумиллиона жертвенных ягнят, принесенных на алтарь революции, и Красный террор, который должен последовать за ее успешным началом. Возвышенная убежденность в божественной справедливости их дела еще может позволить им повернуть ручку вентиля и открыть пару таких безобидных на вид стальных бутылочек, но смогут ли они вынести зрелище полумиллиона трупов, скорчившихся в объятиях ужасной, нечеловеческой смерти?
Во время революции выживают только стальные люди. Эти двое явно не принадлежат к их числу. Стало быть, Красный террор пожрет их так же, как он истребляет всех слабых и нерешительных. После сегодняшнего вечера их полезность для дела революции резко уменьшится. Их жизнь потеряет всякую ценность.
Он легко прикоснулся к плечу Майкла. Он знал, что Майклу нравятся прикосновения мужчин, и постарался превратить его в нежное поглаживание.
— Ты отлично поработал. Теперь тебе надо подкрепиться и отдохнуть. Я уеду раньше, чем вы вылетите на операцию. Так что заранее прощаюсь с вами и желаю вам удачи.
Они все вместе зашагали к двери в задней стене сарая, но Майкл остановился на полдороге.
— Я бы хотел еще раз взглянуть, как Бен установил баллоны с газом, и самому все проверить, — застенчиво проговорил он. — Я хочу лично убедиться, что все в полном порядке.
— Ты абсолютно прав, товарищ, любое дело следует доводить до совершенства, — согласился Рамон. — Мы приготовим тебе поесть. Приходи на кухню, как только закончишь.
Они понаблюдали, как он залез в кабину «Центуриона» и начал проверять оборудование, затем вдвоем направились к выходу.
Рамон распахнул маленькую дверь в задней стене ангара, они с Беном вышли на яркий солнечный свет и нос к носу столкнулись с Шоном Кортни, который стоял, пригнувшись, у стены слева от двери и смотрел прямо на них.
Всего шесть футов пространства разделяло Района и Шона, и они мгновенно узнали друг друга. Рука Шона метнулась под пиджак, его тяжелый револьвер будто сам впрыгнул ему в ладонь. Ему понадобилась какая-то неуловимая доля секунды, чтобы нажать на курок, но и этого времени хватило Рамону, чтобы дернуть Бена Африку за руку и заслониться им, как щитом. Вспышка от выстрела была столь яркой, что ее видно было даже на солнце, и пуля Шона врезалась в тело Бена.
Пуля со смещенным центром тяжести угодила ему в левый локоть, раздробила ему бок. Входное отверстие было величиной с рюмку для яйца. Пуля ударилась о последнее ребро и стала распадаться на части. Кусок медной оболочки вклинился между позвонками, повредив спинной мозг.
Страшный удар отшвырнул Бена в сторону, к стене сарая, и он медленно сполз на землю, оставив на ржавом рифленом железе ярко-красное пятно свежей крови. Прежде чем Шон успел опустить ствол револьвера, подброшенный отдачей выше его головы, Рамон Мачадо нырнул обратно в ангар. Он пинком захлопнул за собой дверь и выхватил свой «Токарев» из кобуры, висевшей на его плече.
Он быстро выпустил две пули в тонкую стену, целясь в то место, где, по его расчетам, должен был находиться Шон. Тот предугадал его намерения и заблаговременно упал, дважды перекатившись по земле. Он прикинул позицию Рамона, исходя из звука выстрелов и угла полета пуль, пробивших железную стену сарая. Он выстрелил, держа револьвер обеими руками, и тяжелая пуля, проделав в стене большую дыру, просвистела в футе от головы Рамона.
Рамон спрятался за круглой цистерной с авиационным горючим и крикнул через весь ангар Майклу, сидевшему в кабине самолета:
— Заводи мотор!
Майкл, застигнутый врасплох, застыл в кресле пилота «Центуриона», будто громом пораженный, однако команда Рамона вывела его из оцепенения; он щелкнул обоими главными выключателями, врубил оба магнето и повернул ключ зажигания. Двигатель «Центуриона» поймал искру и завелся. Майкл потянул за рычаг дросселя, моторы послушно взревели, и самолет напрягся всем корпусом, сдерживаемый только тормозами.
— Трогай! — проорал Рамон и дважды выстрелил наугад через стену.
«Центурион» покатился к открытой двери ангара, быстро набирая скорость; Рамон бросился за ним следом, поднырнул под крыло и распахнул пассажирскую дверцу кабины.
— Где Бен? — крикнул ему Майкл, когда он вскарабкался на сиденье.
— С Беном все кончено, — крикнул в ответ Рамон. — Не останавливайся.
— Что значит «кончено»? — Майкл резко повернулся в кресле и сбавил скорость. — Мы не можем его бросить.
— Бен мертв, понимаешь? — Рамон стиснул его руку, лежавшую на рычаге. — Бена подстрелили. Он убит. Нам надо поскорее убираться отсюда.
— Но Бен…
— Быстрее, тебе говорят.
Майкл снова потянул за рычаг и вывел «Центурион» на взлетную полосу. Его лицо исказилось от горя.
— Бен, — прошептал он, все прибавляя и прибавляя скорость; теперь «Центурион» мчался по полосе, высоко задрав хвост. Они доехали до конца, и он с помощью тормозов и двигателя развернул его на сто восемьдесят градусов против ветра, носом ко входу в ангар. — Мотор еще не разогрелся, — сказал он. — У него просто не было времени, чтобы разогреться.
