Прощальный поклон ковбоя - Стив Хокенсмит
– Нет. Мистер Локхарт так и не вернулся.
– Скажите на милость, – заметил Старый… и вдруг замолчал. Он просто остекленело пялился на доктора, как будто тот его загипнотизировал.
– Пойдем? – позвал я.
Это разрушило оцепенение.
– Спасибо, док, – сказал Густав. – Доброй ночи.
– Мистер Холмс… могу я тоже задать вопрос? – спросил Чань. Не дожидаясь ответа, он торопливо и нервно продолжил: – А почему вы интересуетесь этим делом?
– Что ж… пожалуй, хватит уже тянуть вола за хвост, а?
Показав свою бляху на путях, Старый убрал ее обратно в карман, но теперь извлек ее снова и приколол к жилету. И кивнул мне в знак того, что я должен последовать его примеру.
– Мы железнодорожные сыщики, – провозгласил он – чересчур самодовольно, как мне показалось.
Я положил наш саквояж на пол и, достав свою медную звезду, приколол ее к рубашке, после чего тихо кашлянул.
– Вверх ногами, – прошептал я братцу.
Старый хмуро глянул на свою грудь и начал возиться с бляхой.
– Ладно, – проворчал он, укрепив звезду как следует, – пойдем.
– Пойдем? – в который уже раз спросил я.
– Работать, – наконец соизволил объяснить Старый.
Он подхватил саквояж и зашагал прочь. Я поспешно пожелал ошеломленному Чаню доброй ночи и последовал за братом.
– Закрой за собой дверь, – велел Густав, когда мы вошли в тамбур перед багажным вагоном. Он опустил багаж на пол, присел и начал копаться в вещах.
Когда Старый встал, в руке у него был револьвер.
Глава одиннадцатая. Послание в бутылке, или моя теория о Пецулло не способна устоять
– Ты что, медведя углядел или еще кого? – спросил я, когда брат застегнул пояс с кобурой. – А то не пойму, зачем нам сейчас нацеплять оружие.
– Если хочешь, чтобы тебя считали полицейским, надо и выглядеть как полицейский. Вооружайся.
Густав пихнул ко мне носком сапога наш дорожный саквояж.
Я отпихнул его назад.
– Кто тебе сказал, что я хочу выглядеть как полицейский?
– Ладно. – Старый махнул рукой, как машут капризному ребенку, разрешая встать из-за стола. – Давай, иди спать, или умасливай дам, или что еще там для тебя важнее убийства. Без тебя обойдусь.
– Брат, да посмотри на себя: ты еле на ногах стоишь. Отдохни немного, бога ради.
– Отдохну, когда будет время, а сейчас надо ловить убийцу.
Я вздохнул.
– Знаешь, как я ненавижу, когда ты начинаешь говорить фразами из грошовых детективов?
– А я еще больше ненавижу, когда ты не можешь поднять задницу и…
– Ладно, ладно, – перебил я, поднимая руки в знак перемирия. – Хватит пререкаться. Давай на секунду прервемся и обговорим все по-холмсовски. Я еще не успел как следует подумать, но тут, по-моему, и думать особенно нечего: твой «убийца» – это бутылка виски.
В ответ на это впечатляющее, как мне казалось, заявление брат лишь чуть-чуть приподнял брови с выражением стоического терпения на лице.
– В багажном вагоне стояла бутылка, ты помнишь? – продолжал я. – Прямо у боковой двери. Вот тебе и вся дедукция. Наполовину пустая бутылка и наполовину налившийся виски проводник багажного вагона. Этот Пецулло, наверное, открыл боковую дверь, чтобы отлить, подышать свежим воздухом или поблевать, как ты, и… фьють! Поезд дернулся, и бедолага полетел прямо под колеса. Ничего особенно загадочного. И что теперь делать? Арестовать бутылку?
Старый покачал головой. Но не для того, чтобы ответить на мой вопрос, а скорее чтобы показать, насколько разочарован услышанным.
– Фьють, да?
Я пожал плечами.
– Почему нет?
– Потому что та бутылка стояла. – Густав посмотрел на меня и замолчал в ожидании ответа, но я не знал, что сказать. – Как вышло, – наконец заговорил братец, не дождавшись от меня ничего, кроме непонимающего взгляда, – что, когда поезд резко затормозил и пассажиры повалились как кегли, полупустая бутылка у открытой боковой двери не только не выкатилась наружу, но даже не упала?
– Ох, – сказал я. – Твою ж мать.
Видимо, кто-то поставил туда бутылку уже после того, как поезд остановился, причем поставил с единственной целью: заставить тупиц вроде меня сделать неверный вывод.
Не говоря ни слова, я опустился на корточки и вытащил из саквояжа кольт.
– Ничего особенно загадочного, – проворчал брат, пока я пристегивал кобуру. – Элементарно.
Когда я был готов, Старый повернулся к двери и повернул ручку.
Точнее, попытался повернуть. Дверь в багажный вагон была заперта.
– Вот зараза… а у меня ни отмычки, ни проволоки, – насупился Густав.
– Может, просто постучать?
– Лучше не объявлять о нашем приходе.
Старый еще раз подергал ручку, будто та могла сжалиться и открыть нам сама. Но ручка не сжалилась.
– Проблемы, джентльмены?
Мы обернулись и обнаружили вошедшего в тамбур Кипа. При виде наших блях и револьверов парнишка-разносчик тихо присвистнул.
– Ого… так вы и правда железнодорожные сыщики.
Его наша экипировка явно впечатлила – я же почувствовал себя полным идиотом. Бляха у меня на груди казалась дурацкой детской забавой, вроде маскарадного костюма. Надо привыкнуть носить ее.
– Хотите попасть в багажный вагон? – спросил разносчик.
– Ага. Служебное дело, – ответил Старый, ничуть не смущаясь.
– Могу вас впустить. – Кип поставил на пол ящик со всякой всячиной и принялся рыться в карманах. – Я храню товар в багажном вагоне, поэтому у меня есть мастер-ключ.
Глаза у Густава вспыхнули, точно раскаленные угли.
– Мастер-ключ? То есть ключ от всех замков?
– Так точно. В бригаде он у всех есть. Откроет любую дверь в поезде.
– Значит, у всех? – пробормотал Старый, и огонь в его глазах подернулся пеплом: братишка опять впал в задумчивый транс.
– Не волнуйся, – сказал я Кипу, – через пару минут он очнется. А если нет, просто накинем ему на голову одеяло и оставим здесь до утра.
Кип улыбнулся, но улыбка быстро сошла с его лица. Он уже обшарил все карманы и теперь начал сызнова.
– Куда же это он запропастился? – бормотал юный разносчик.
– Не можешь найти ключ? – Густав, моргая, очнулся от ступора.
Парнишка раздраженно похлопал себя по карманам штанов.
– Пропал.
– Когда ты в последний раз им пользовался?
Кип пожал плечами.
– Уже довольно давно. Ходил за особым товаром для того коммивояжера, который напротив вас сидит. Он попросил кое-что такое, что я обычно не ношу с собой, когда хожу по поезду. Новинка из Парижа. Только для джентльменов, которые умеют держать язык за зубами.
Он прищелкнул языком и подмигнул. Похоже, мальчишка не старше шестнадцати мнил себя многоопытным повесой.
– Это еще до того, как поезд остановился, – уточнил Старый.
– Ага.
– А не могло ли быть, что?..
Но тут разговор о ключе потерял всякий смысл, поскольку дверь в багажный вагон распахнулась.
– Ну что ж, ладно. Я… – Уилтраут, разговаривая с кем-то через плечо, шагнул в тамбур.
Врезавшись в моего брата, кондуктор крякнул и замолчал.
– А вам что надо, Холмс? – глумливо спросил он, разглядев, кого пихнул пузом. В имени «Холмс» звучало столько яда, что язык должен был почернеть и отвалиться.
– Выполнять свою работу, – отрезал Старый и протиснулся мимо него в дверь. За ним последовал я, а потом и Кип.
– О, мой герой и защитник… наконец пришел освободить меня! – радостно приветствовал Густава Эль Нумеро Уно довольно бодрым голосом для человека, на которого намотали столько веревки, что хватило бы стреножить дюжину телят. – Но не переживай: если не считать того, что меня привязали к трону, я не подвергался жестокому обращению. Пока.
Бродяга и правда был примотан
