Всю жизнь я верил только в электричество - Станислав Борисович Малозёмов
Кампания по оздоровлению нации рванула вперед ещё с тридцатых годов, а к нашему детству ориентация населения на спорт была отлаженной, как фирменные и самые надежные часы «Павел Буре». В том спорте не было диких и бессовестных лозунгов и девизов вроде сегодняшних типа « Я – лучший!» или «Выбери путь в спорт высоких достижений и стань богатым!» Или вообще убойных по наглости своей наподобие «Заработай рекордами свои миллионы для полноценной жизни!»
Тогда всего один девиз был для всех спортсменов, олимпийский «Citius,
Altius, Fortius!», дословно с латыни – «Быстрее, выше, сильнее!». И мы все природой подаренные нам силы подгоняли под этот простой, возвышающий себя над самим собой и делающий благородным смысл жизни в спорте призыв.
А трудиться в спорте ради соответствия олимпийскому девизу тогда было довольно тяжело. Примеры приведу из лёгкой атлетики, естественно, да немного из других видов спорта, где обосновались мои знакомые и товарищи.
Вот, например типичная тренировка многоборцев.
– Славик – ласково говорил мне тренер Николай Яковлевич в ноябре 1963 года, глядя почему-то мимо меня. – Сегодня тренировка трёхчасовая будет. Откатаешь все в восемь номеров. В башке держи, что ты на первенстве области выступаешь. Надо почаще гонять полную программу двухдневную за один день. Через сверхнагрузки к привыканию пойдём. В два дня тогда будешь укладываться с такой экономией сил, что призовые места мимо нас не проскочат. Понял?
– Ну, если не сдохну … – задумчиво промычал я. – Все снаряды, значит, брать?
– Я помогу. Ты свои шиповки возьми пока с пяточными шипами для высоты. Там, у меня в тренерской найдешь, под моим столом.
Я нашел шиповки. На пятке шипы были чуть больше остальных. Толкаться от земли надо пяткой. Так вот, чтобы сцепление было надёжнее, шипы удлиняли. На беговых туфлях шип был намного короче, но острее. Пришел я к сектору для прыжков с шестом и уселся рядом со всем инвентарём и тренером, который чистил палочкой наконечник копья от земли засохшей и газонной травы.
– Тебе сейчас сколько лет полных? – Николай Яковлевич отложил копьё и то же самое стал делать с ядром. Я глянул – ядро было не наше. Женщины и юноши толкали шестикилограммовое, а это было мужское, для взрослых. На нём чётко выбили цифры «7257 г».
– Вообще ничего не понял, – я взял у него из рук ядро. Тяжёлое как тренировочная гиря. – Четырнадцать лет мне теперь. С октября.
А зачем мужское ядро-то?
– Я тут подумал дня три и решил готовить тебя как мужика на все десять видов, – тренер начал чистить конец шеста. – Ты никому не говори пока. Выступать будешь по юношам. То есть, восемь видов. Но тренировать начнем все десять. Причем со взрослыми снарядами, дистанциями, высотой барьеров и так далее. Ты с этими наработками в восьмиборье задушишь всех, а через пару лет, в шестнадцать, пойдешь по десятиборью.
– А пустят?
– Запросто. В паспорт никто никогда не смотрит. А у тебя и рост и вес вполне потянут на восемнадцать года через два. В заявке пишем возраст от фонаря. Как и общество, от имени которого ты соревнуешься. Подстава называется. Слышал?
– Да слышал, – я зашнуровал шиповки беговые и пошел на дорожку. Надо круга три пробежать, потом размяться.
Было довольно тепло. Плюс пять-семь. Побежал поэтому в легком костюме и без шапочки, которая уши прикрывала.
По гаревой дорожке вообще было тяжко бегать. От погоды зависело. После дождя гарь, то есть, мелкая зола, придавленная к грунту обычным асфальтовым катком, становилась рыхлой и ноги к ней будто прилипали. По такой старались не бегать даже на тренировках. И ногу подвернуть – раз плюнуть, а ускоряться вообще было опасно. Скорость набрать нужную бесполезно, зато потянуть сухожилия или связки – запросто. Ждали, когда подсохнет и каток раз пять по кругу пройдет по всем дорожкам. Но гаревое покрытие – это уже достижение инженерное. Я начинал заниматься в 1956 году вообще на укатанном грунте. Он даже в сухую погоду, как выражались спортсмены, «вязал ноги». И результаты беговые, конечно, росли медленно, бежать приходилось с надрывом. И даже после шестидесяти метров ты уставал так, будто отмахал марафон. Гаревые дорожки и покрытия в секторах для всех прыжков и метания копья к лучшим результатам тем же самым ребятам прибавляли дорогие сантиметры и убирали лишние секунды, и десятые доли секунд бегунам. На той тренировке, о которой пишу, бежалось почти нормально. Дождь был дня четыре назад. Гарь высохла и сцепилась, стала плотнее, хотя каток не вызывали, поскольку не было соревнований. Тренер мне рассказывал, что в Москве на двух стадионах есть какие-то сверхновые дорожки и сектора для прыжков, которые выкладывали из кусков материала то ли с каучуком, то ли с плотной резиной. Они под ногами ощутимо пружинили и облегчали бег, прыжки и метание копья в разы.
– Вон чего у москвичей рекорды попёрли, до которых нам не дотянуться лет десять ещё. Пока и у нас такие же материалы не уложат, – я состроил кислую рожу.
– Материал, вроде, тартаном называется. – тренер почистил диск для метания. – Ладно. Будем пока биться за метры, сантиметры и секунды с тем и на том, что имеем. Другой выход есть? Нетути другого выхода. Так что, разминайся и начинай с шеста. Я пока планку поставлю на три метра. Рекорд мира сейчас 5.20.Американец Джон Пеннел прыгнул. Но, говорят, не с алюминиевым шестом, а с каким то новым. Пластмассовым.
– Ручки сейчас для школ делают пластмассовые, – вспомнил я, что видел такую у Славки Лобанова. Ему отец привез из командировки в Ленинград.
– Не… – Николай Яковлевич с трёх шагов развернул и воткнул шест в специальное углубление в земле перед планкой, куда при разбеге спортсмен должен
