Александр Путятин - Обаламус
Я пытался понять, как решить следующую задачу. Но голову — словно ватой набили… Нетренированные мозги скрипели от напряжения, а сдвинуть с места мыслительный процесс не могли. И я от нечего делать принялся перелистывать страницы журнала.
— Отдыхаешь? — спросил Семен Михайлович, после истории с кабелем он ко мне явно подобрел. — Может, в шахматы сыграем?
— Нет, спасибо. В шахматы я играть толком не умею, могу лишь проигрывать.
— А что так?
— Да уж так сложилось, начал учиться в пять лет, закончил в семь. С тех пор практически не играл. Впрочем, если хотите поставить мат в три хода, то я готов, а по-серьёзному сражаться — это с кем-нибудь другим.
— Я немного умею, — внезапно повернулся к нам Тимур.
— Ну, давай, — полез в тумбочку за складной шахматной доской Семён Михайлович.
Через четверть часа вокруг их тумбочки собралась вся палата. Тимур действительно играл не очень сильно. Количество белых фигур на доске уменьшалось с каждой минутой. Семен Михайлович уже дважды предлагал ему сдаться, но упрямый узбек был невозмутим. «Выигрывают только после слова «мат», — оба раза отвечал он. Его давили с фронта, обходили с флангов, Тимур держался уже из последних сил. Немногочисленные белые фигуры одна за другой падали вокруг своего короля. И вдруг совершенно неожиданно забытая всеми ладья рванула вдоль края доски. Шах. Семен Михайлович сдвинул черного короля в сторону. Следом за ладьей с другого фланга прыгнул слон. Мат.
Вторую партию Тимур всё-таки проиграл и уступил место Гене. Тот быстро сдал все четыре и вернулся к своим газетам. Семен Михайлович убрал шахматы и снова открыл рукопись.
— Вот чёрт! — Гена попытался развернуть «Советский спорт». — Вечно у них страницы не разрезаны, а я нож в рюкзаке оставил. Одолжите, у кого близко!
Тимур полез в тумбочку и, вытащив красивый кожаный чехол с черным ножом, который мы видели у него утром, передал Гене. Тот разрезал газету и вернул нож обратно.
— Разрешишь посмотреть? — Вася подошел к Тимуру и протянул руку.
— Да, конечно, — ответил тот.
Вася взвесил нож на руке, примерился к рукояти, внимательно осмотрел лезвие.
— Сталь хорошая, а сам тесак — барахло! — он вернул клинок в чехол и протянул хозяину. — И вообще, нож — баловство одно, толку от него в настоящей заварухе мало.
— Отчего же мало? — спросил Тимур.
— Да потому, что ты этим ножом мне ничего сделать не сможешь. Ну, вот — ударь! Сам убедишься…
Тимур как-то по-особому посмотрел на собеседника.
— Я же не хочу тебя убивать.
— А у тебя и не получится. Бей, не бойся.
— Нет, — Тимур аккуратно положил нож на тумбочку и принялся сворачивать в рулон старую газету. — Пусть лучше это будет нож, как будто бы…
— Ладно, давай так, если боишься! — Василий поставил ноги на ширину плеч, слегка расслабил колени, чуть согнул в локтях руки. — Я готов, бей!
И Тимур тут же нанес удар. Правая рука держала газету в положении «рукоять снизу», но траектория была очень замысловатой. А движение — молниеносным. Доля секунды — и свернутая трубкой бумага уперлась сверху в горло изумленного Василия.
— А ну давай еще раз! — рявкнул тот.
Противники снова заняли исходное положение. Тимур перехватил газету хватом «рукоять сверху». Бывший спортсмен преобразился. Он больше не дурачился, и готовился проявить всё свое мастерство.
— Бей! — в Васином голосе явственно звучала жажда реванша.
Еще один молниеносный бросок… Воображаемое лезвие, описав длинную кривую, уперлось в печень противника.
— Обалдеть! — тихо произнёс Гена, и мы все были с ним согласны.
Тимур бросил газету на стол. Спокойно вернул нож в тумбочку и сел на кровать.
— Ничего не понимаю, — недоумению Василия не было предела. — Я самбо без малого двадцать лет занимаюсь. Первенство Федерации[15] выигрывал. На Союзе бронзу брал, два раза. А ты меня, как пацана, сделал! Где ты технике такой выучился?
— Меня дед ножевому бою учил. Он — воин. В молодости басмачом был.
— Это бандитом, что ли? — переспросил Гена.
— Хм, бандитом… — Тимур усмехнулся одними губами. — Таким же, как Ланселот? Тогда, да, конечно! Басмачи были такими же профессиональными воинами, как рыцари раннего средневековья, только работали не за доход с земли, а за звонкую монету. При найме на службу каждый из них демонстрировал нанимателю свое боевое мастерство: экзамен сдавал, если по-современному. В число обязательных предметов входили: стрельба из ружья, фехтование на саблях и ножевой бой. Так что: тем ударам, которые ты пропустил — не одна сотня лет. Кстати, у тебя техника отличная, с ней можно за пару дней научиться эти удары распознавать и перехватывать. Но есть и такие приемы, что позволяют человеку с ножом быть сильнее любого безоружного, вне зависимости от уровня его подготовки.
— Покажи, если не секрет! — мне было очень интересно увидеть неведомое искусство.
— Хорошо, — Тимур снова вытащил нож из тумбочки. — Смотри.
Он встал с кровати. Обе руки поднялись на уровень груди и замерли. Больше не дрогнул ни один мускул, но нож, ещё мгновение назад зажатый в левой ладони, вдруг, будто по волшебству, оказался в правой. Руки начали медленно двигаться. Они расходились и сближались, опускались и поднимались. Нож при этом перепрыгивал из одной в другую с такой скоростью, что эти перемещения казались телепортацией. Движения рук стали ускоряться — лезвие ножа появлялось то сверху, то снизу от сжатого кулака. Тимур остановился.
— Удары при этом могут наноситься из любого положения еще до того, как противник поймет, в какой руке нож и откуда ждать нападения, — прокомментировал он эту маленькую демонстрацию.
20
Теперь Тимур с Василием все свободное время проводили на пустыре. Довольно скоро к единоборцам присоединились зрители: Гена, а потом и Иван. В палате оставались только мы с Семеном Михайловичем. Он работал, я пыхтел над задачами. С каждым днем меня всё больше увлекал сам процесс поиска.
К концу недели в голову внезапно стукнула идея: а что если попытаться разработать универсальный алгоритм для решения задач повышенной сложности, чтобы не тыкаться в проблему наугад, а вести систематический поиск и отбирать наиболее перспективные направления. На основе имеющихся частных случаев я принялся чертить таблицы и схемы, искать закономерности…
И тогда Семен Михайлович отложил очередную рукопись и спросил:
— Саша, а ты не хотел бы сменить специальность — заняться теоретической физикой? Я мог бы взять тебя в свою лабораторию техником. Переведешься на заочное отделение физфака, будешь учиться и работать. А к тому времени, как получишь диплом, соберёшь уже материал и для диссертации. Как тебе такая идея?
