Олег Верещагин - Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)
— Ладно, — я махнул рукой в ту сторону, где вроде бы имелось повышение. — Пойдём туда. А там посмотрим.
— Олег, — Танька убрала нож и посмотрела мне прямо в лицо. — А они — ну, эти! Нас не догонят?
— Не знаю, Тань, — честно ответил я. — Сейчас их нет, а потом — нет, не знаю. Пошли…
…Я оказался прав. Мы выбрались из заболоченного бурелома в обычный лес примерно через полчаса, и я удовлетворённо-гордо огляделся — так, что Танюшка фыркнула:
— Орёл, орёл.
— Орёл не орёл, — скромно ответил я, — а между нами и ими сейчас это болото.
— Часть которого — у нас в обуви, — довольно ехидно добавила Танька.
— Вредный ты всё-таки человек, Тань, — задумчиво сообщил я, убирая наган. — Честное слово.
Она гордо задрала свой прямой носик — я ей, кажется, польстил. Что вполне естественно. Я мысленно поставил себе плюсик и предложил:
— Пошли?..
…В сосновом редколесье почва была песчаная. Я таких сосен не видел никогда в жизни — в обхват, не меньше, с медно-красными стройными стволами и раскидистыми кронами где-то высоко в небе. Мне вообще-то сосновые леса не нравятся — в них пусто и гулко, словно деревья рассорились друг с другом. Но в этом лесу всё было особенным, а воздух казался лёгким и пахучим.
Мы разулись и шли, помахивая обувью и носками — сушили их по возможности. Шишки и иголки тут почему-то под ноги почти не попадались — не то, что у нас на Прорве, идти было приятно, и мы просто шагали рядом.
— Такое ощущение, — вдруг сказала Таня, — что близко река… Но до Цны ещё ой сколько… Может, мы выходим к Ляде?
— Не может быть, — уверенно сказал я в ответ. — Мы не могли так ошибиться. Это просто потому что в сосняке всегда так кажется.
— Может быть, — кивнула Танюшка и тяжело вздохнула, но ничего не добавила. А я не стал спрашивать. Ясно было, что ничего оптимистичного в ответ я сейчас не услышу.
А песок был тёплым, сухим и сыпучим. Танюшка обогнала меня и вышагивала впереди — ушагала довольно далеко… и вдруг остановилась и как-то напряглась, а потом я услышал её голос:
— Ну, что я говорила — река…
Но голос у неё был странно неуверенный. И через секунду я понял — почему.
* * *Сперва мне показалось, что мы стоим на высоком озёрном берегу. Налетавший тёплый ветер ерошил нам волосы, слева и справа метрах в десяти от наших ног лежала водная гладь. Но потом до меня дошло, что это не озеро, а река — непредставимо широкая, чудовищная река, чей противоположный берег терялся у горизонта… и мы стоим в том месте, где она делает петлю. Прямо перед нами — километрах в двух — лежал похожий на запятую лесистый остров, за ним разворачивался широченный, величественный изгиб плёса, красивого, как на фотках. Слева виднелись ещё несколько островков — поменьше.
— Да это же Волга! — ахнула Танюшка и нагнулась вперёд, отставив мягкое место, обтянутое джинсами. Я на это даже не обратил внимания. Во-первых, я с опаской смотрел на этот обрыв, стараясь держаться подальше (не терплю высоту!) — и мне хотелось оттащить Танюшку.
А во-вторых — до меня дошло, что мы видим.
— Тань, — я сглотнул. — Это я знаю, что это. Это Ергень-река.
— Какая Ергень-река? — сбивчиво спросила Танюшка, наконец (уф!) выпрямляясь и делая шаг назад.
— Егрень-река, — повторил я. — Она текла на месте Цны… только была намного шире и полноводнее… В палеолите. Нам же говорили на географии.
— Не помню, — замотала головой Танюшка. — Мы что же, в прошлом?!
— Н-н… нет, не думаю, — решительно ответил я. — Просто в этом мире эта река уцелела… Какая она огромная!
— И красивая, — добавила Танюшка с теми же нотками восхищения, что звучали и в моём голосе. — Пойдём вдоль неё?
— Знаешь, Тань… — я помедлил. — Нам лучше переправиться.
И подумал — чем больше препятствий будет между нами и теми — тем лучше. Полезней для здоровья.
— Переправиться?! — Таня удивлённо оглянулась на меня. — Ты что, заболел?! Тут километра четыре!
— Да побольше, — прикинул я. — Но течение слабенькое. Построим плот…
— Чем? — коротко и язвительно спросила девчонка. Мне осталось только издать неопределённый звук. — А плаваешь ты…
— Как топор я плаваю, — поспешно добавил я, чтобы не давать Танюшке возможность пространно изложить мою характеристику, как пловца. — Знаю. Значит, будем думать.
— Ой, смотри, Олег! — Таня отвлеклась от темы переправы. — Смотри, кто… это же мамонты!!!
Я повернулся в сторону, куда она вытянула руку — и тоже лишился на какое-то время дара речи. Танюшка не ошиблась, хотя это было и невероятно. В каком-то полукилометре от нас — на «нашем» берегу — к воде подходили неспешно шесть огромных рыже-шёрстных животных. Мы видели раскачивающиеся хоботы и загнутые почти в кольцо бивни. Передний мамонт оглушительно затрубил, откинув голову и подняв хобот. Мы с Танюшкой невольно шарахнулись назад, переглянулись и засмеялись.
— Наши слоны — самые лучшие, покупайте русских слонов! — сквозь смех процитировал я фразу из нового мультика «Следствие ведут Колобки», который мы видели недавно.
— А смотри, — полусерьёзно добавила Танюшка, — выходит, и правда, Россия — родина слонов!
Я хотел сказать, что и не сомневался в этом. Но не успел.
Пока я — какую-то секунду — обдумывал, что вижу, Танюшка (ещё раз подтвердив, что реакция у девчонок быстрее, чем у парней) выкинула руку:
— Смотри! Это же… лодки!!!
До меня дошло, что это действительно лодки. Они вышли из-за острова: одна впереди, следом — ещё пять… шесть! Из-за дальности расстояния невозможно было понять, кто в них и сколько там людей. Танюшка схватила меня за плечо, и опять я опоздал понять — те шесть лодок настигли первую, окружили…
День был солнечный. Мы не могли — я уже сказал — увидеть людей, но зато увидели острые вспышки над лодками. Словно разбрызгивала искры электросварка, только беззвучно.
— Олег, это же бой, — выдохнула Танюшка. — Они убивают друг друга!
Я не ответил, только ощутил, как меня натянуло — словно трос натягивают на барабане.
Красив был этот речной плёс, и зелёный, словно с картинки, остров, и мамонты, и жёлтый песок пляжа правее нас, и небо над Ергенью, и лес позади нас.
И посреди этой красоты сверкали над лодками клинки. И, если приглядеться, можно было видеть, как падают в воду тёмные пятнышки…
Мы с Танюшкой окаменели. Я прижал её ладонь у себя на плече своей рукой и даже не думал, могут нас заметить с воды или нет… и что будет, если заметят.
Кажется, это продолжалось не очень долго. На воде осталось четыре лодки — кажется, те, кого преследовали, сумели потопить две вражеские, но и сами пошли на дно. Уцелевшие развернулись и начали уходить обратно за остров.
