Поход - Князь
— Я кому сказал там стоять⁈ Хорошо, всё очень хорошо. Сандра, тебе понравилось, когда я тебя на руках носил? А вот за это на руках будут носить меня. А ты у меня на руках в это время будешь, Чебурашка ты моя. И ты даже представить не можешь, какое это богатство. Золото — тьфу!
Глава 8
Прослушайте важное сообщение!
Ша!
После склада способность удивляться полностью отключилась. Поэтому в доме охала только Сандра. На кухне. У неё там хватало поводов для восторгов. А я повесил на крючок, на котором до этого буднично так, по-домашнему, висел легендарный Манлихер М95 под маузеровский патрон, вот это итальянское уё… и немедленно занялся разборкой и чисткой настоящего оружия. У нас в России про него практически никто не знает, единственное упоминание в фильме «Зеленый фургон», с ним Грищенко ходил, который просил бутыль самогона «во временное пользование». А в Африке с ним бегал каждый второй, из тех, кто поумнее. Винтовка, которая крыла, как бык овцу, и «Маузер», и трёхлинейку. Хотя бы тем, что затвор не надо было поворачивать. Дёрг назад — стреляная гильза вылетела — готов к стрельбе. И легче на килограмм. И предохранитель умный. И затвор случайно не выпадает. И чистить от грязи легче и меньше. В общем, нравился он мне.
Рядышком пачками лежали патроны. Даже не считал, на вид понятно, что хватит. Пара сотен точно. Не выдержал, снарядил пару обойм, вышел из дома и всадил по недалеким камням и деревьям с постоянного прицела. Класс! Я не снайпер и стрелять дальше двухсот метров не собираюсь (АКашная привычка), и в глаз белке попадать — тоже. Точность достаточная, прицел поправлять не надо, а действие пули… Ух! Моща! И в плечо не сильно лягается.
— Сандра, у нас сегодня будет шашлык! — объявил я. На рыбу уже смотреть не могу! Шашлык, правда, об этом ещё не знал и где-то бегал, но уж в радиусе трёхсот метров кто-то да найдётся. Можно и подальше, но тут уж без гарантии — мне опять достался вариант кавалерийского карабина с укороченным стволом. Даже из СВД стрельба на дистанцию свыше четырёхсот метров — это уже ближе к шаманству. Слишком много факторов надо учитывать. Да и попробуйте найти в лесу пространство такого размера.
— Что делать? — поинтересовалась скво.
— А, ты всё равно не знаешь, к тому же шашлык и женщина несовместимы. А делать — сейчас мы берём антенну и лезем на самый верх холма. Какую антенну? А титановый штырь в шесть метров что, не антенна?
Когда выбрались на самую верхотуру, вид открылся очень интересный. До того мы двигались с генеральным направлением на юго-запад, а вот сейчас, вскоре после холмов, Ипуть поворачивала на северо-северо-запад, и только очень далеко, практически на пределе видимости, опять поворачивала на юг. Так что на виду она возникала где-то в трёх километрах под нами. Огромная такая петля, по воде километров с полсотни точно. А дальше, на запад, угадывалось что-то очень широкое. Где-то там, впереди, наша речка впадала в основную водную артерию региона: если видишь ширину реки более километра, то рядом других больших рек быть не может. А такие большие уже будут впадать в море.
Уже вечерело, когда, наконец, всё получилось сделать правильно. И штырь правильно закрепили, и изоляцию его от ствола дерева обеспечили, и отвод к антенне приемника, и заземление. Руки даже немного дрожали, когда приёмник включал. Настраиваться долго не пришлось, буквально чуть тронул ручку настройки, из динамика Расторгуев начал рассказывать:
И, солидно, не спеша,
Закурили кореша… Ша, ша, ша, ша.
Шагаю в кепочке-малокозырочке,
а у самого темени дырочка.
Веселей, народ, эх, давай, страна,
пролетарское грянем ура!
— Ура! — Это уже я. Только тихо, без крика. Ей-богу, просто сил не осталось. И горло как-то сдавило. Эфир затих, только шорох помех. Потом сказал: «Пиии-Пип!»… И женский, хорошо поставленный голос:
— В Замке Россия двадцать один час.
Посмотрел на часы. На девять минут расхождение. Это, скорее всего, я на запад сместился на столько, по тени расхождение в пару минут должно быть. Да и Замок может ещё западнее меня находиться, здесь же не часовые пояса, а истинное время.
— Внимание! Прослушайте важное сообщение. Всем, кто нас слышит! Русские люди, представители других национальностей Российской Федерации, а также все те, кто пожелает стать новыми гражданами новой Империи — Российского Союза! Замок Россия ждёт вас. Нам нужны вы все: мужчины и женщины, дети, старики и инвалиды. Все ваши специальности и все ваши умения в России будут востребованы. В обмен на полную лояльность и согласие называться россиянами мы гарантируем вам уважение, работу по силам и умениям, безопасность, бесплатное и очень качественное медицинское, крепкое коммунальное и социальное обслуживание, достойное человека проживание и питание…
— Что говорить?
— Тихо, потом!
— Наш анклав расположен на берегах великой реки, текущей с севера на юг, которую мы назвали Волгой. Замок, столица империи, находится на её левом, таёжном берегу. Напротив нас — огромная степь, которую мы назвали Междуречьем. Мы на равнине, в непосредственной близости от нас нет гор…
Волга — это то, что я вижу впереди? Нет, не вижу уже, как раз солнце там, уже неполным диском слепит, ничего на западе не вижу. Таёжный левый берег? Да, очень даже таёжный, хрен пройдёшь. Но идти-то мы будем водой — и дойдём. Кончился самурай с путём и без цели, — есть теперь цель!
— Мы — успешно развивающийся селективный кластер, как нас называют те, кто осуществил Великий Перенос. Россия — крепкое, мощное государство с сильной армией, зарождающимся промышленным производством.
Зарождающееся промпроизводство — это хорошо. Этот склад — прямо очень в тему. А то, что станки здесь все австрийские… Так кто встал раньше, того и тапки. Если есть русский анклав, получается, есть и другие. Интересно, Италия и Австрия севернее России находятся. Получается, их вместе перенесли. А нас почему поодиночке?
— Преодолев первые трудности, мы заставили себя и бояться, и уважать. Однако у нас есть и добрые соседи…
Если есть добрые, значит есть и «более другие». Ничего. И погладил Манлихер. А за предупреждение — спасибо, буду знать.
— Уже на дальних подъездах и подходах к территории России вы увидите специальные щиты и таблички, выполненные на разных языках, включая разговорный русский, содержащий некоторые характерные верительные признаки, хорошо опознаваемые любым гражданином
