Николай Прохоров - Комендант брянских лесов
— Сниму с разведки! В таком деле нужны серьезные люди, — грозил ему Гуров.
Командир знал Егора давно, с тех пор, когда они вместе служили в части, где Гуров командовал эскадроном. Теперь, после окружения, они встретились в партизанском отряде случайно, но уже как старые знакомые, и очень обрадовались друг другу.
Ефим вначале недружелюбно отнесся к Егору. Не понравился ему этот плотный коренастый парень с рыжей щетиной торчащих из под фуражки волос, с маленькими, но острыми и всегда смеющимися глазами.
Егор много рассказывал новому партизану о своих приключениях в боях, особенно в разведке. Эти рассказы казались Ефиму хвастливыми, наполовину выдуманными, но он слушал их охотно. У Егора всегда выходило как-то так, что он подмечал только смешные стороны событий, даже там, где, по мнению Ефима, и смешного-то ничего не было.
И это особенно не нравилось Ефиму, которой с первого взгляда решил, что его поселили к несерьезному человеку.
«Озорник он, бесшабашный какой-то», — не без основания заключил Ефим.
В самом деле, за что бы ни брался Егор, он все делал шутя, с озорством. Как-то разведчик заметил, что Ефим ходит обедать после других, так как у него не было своего котелка.
— Не подойдет ли тебе, Ефим Акимыч, вот эта посудина? — обратился как-то Егор, подавая простреленную каску. — Она еще совсем новая, два дня назад с умной фашистской головы снял.
— Совсем пустой ты человек, Егорка, — возмутился Ефим неуместной шуткой. — В голове-то у тебя, видно, такая же дыра, как в этой каске.
Егор долго и незлобно смеялся, вытирая слезу, а когда нахохотался всласть, достал из котомки новый котелок и подарил обиженному товарищу.
Спустя несколько дней Ефим получил карабин и сразу почувствовал себя уверенно. Он увидел, что ему доверяют, и в душе был благодарен командиру и комиссару. Старик и не подозревал, что этим доверием во многом обязан Егору, который собрался проверить его «в деле».
Разведчик пришел к комиссару и попросил под свою ответственность выдать Ефиму оружие:
— Он, видимо, догадывается, что ему еще не доверяют, и очень переживает, хотя и не подает вида. А старик мне нравится, серьезный. В засаду хочу сходить с ним.
Куликов высоко ценил наблюдательность разведчика и, посоветовавшись с командиром, приказал старшине выдать Ефиму Рачкому оружие.
Вручая ему карабин, старшина Иван Сидоренков с притворным сочувствием заявил, что у него, к сожалению, нет в запасе ни одного патрона и что партизаны вообще сами беспокоятся о боеприпасах. Это была правда. Партизаны дорожили патронами и всегда старались, где только можно, запастись ими.
Ефим растерянно вертел в руках карабин, недоумевающе оглядывая столпившихся около старшины партизан. Лицо его все больше мрачнело. Присутствующий тут Егор был возмущен скупостью старшины и крепко разругался с ним.
— Ты дай хоть десятка два на первый случай, ведь я знаю, что у тебя есть патроны, — попросил он.
— Не про вашу честь, не приставай, — отрезал старшина, соблюдавший жесткую экономию боеприпасов.
Егор охотно одолжил бы из своего запаса, но он был вооружен автоматом, и его патроны не годились для карабина. Тогда разведчик обратился к партизанам:
— Выручайте, ребята, потом сочтемся. В долгу не останемся.
Первым отозвался на просьбу пожилой боец Дорогавцев. Он подошел к Ефиму и отсчитал ему десять патронов.
— Партизаны никогда друг друга не оставляют в беде, — назидательно сказал Дорогавцев и многозначительно посмотрел на окружающих товарищей. Все поняли этот взгляд. К Ефиму стали подходить бойцы, вручая ему кто обойму, кто — две. Около его ног уже лежало более сотни патронов, а партизаны все добавляли.
Под конец пришел одноглазый старик Тихон, вооруженный двустволкой. Он положил к ногам Ефима три медных патрона, заряженных рублеными гвоздями.
— Твоими припасами только ворон отгонять от кухни! — под общий хохот сказал Егор и отшвырнул патроны в сторону.
— Вот и видно, что дурак, — возмутился Тихон, разыскивая в траве патроны, — не дорог подарок, а дорога любовь.
Ефим молча собрал в мешок патроны, низко в пояс поклонился своим новым друзьям.
— Спасибо, братцы, век не забуду...
— Ты, Ефим Акимыч, теперь богаче всех в отряде, — шутил Егор, указывая на мешок, — хоть сейчас в бой.
— Да уж пора бы, что трутнем-то лежать в шалаше, — промолвил Ефим.
Командир не разрешил Егору идти в засаду вдвоем с Ефимом.
— Во-первых, — сказал он, — Ефим новый, еще не проверенный человек, а во-вторых, лишних два-три автомата всегда лучше одного при встрече с врагом.
Против этого возразить было нечего, да Гуров и не любил возражений.
...Пролазовский большак проходил по краю леса. В здешних селениях из-за близости леса немцы не размещались на жительство, но наездом бывали часто. Они с особой жестокостью разоряли села, издевались над колхозниками, в каждом подозревая партизана.
Вместе с двумя автоматчиками Егор и Ефим вышли на Пролазовский большак перед рассветом. Партизаны осмотрели дорогу, выбрали удобное место для засады в густом ольховнике и стали ожидать. Егор лежал в траве и жестоко бранился, беспрерывно хлопая себя по щекам и шее: комары облепили все лицо, залезали под воротник гимнастерки, путались в волосах под фуражкой.
— Ну прямо хоть реви! — вышел из терпения разведчик.
Он поднялся, перейдя большак, вышел на опушку леса. Впереди был виден поселок Осокори, расположенный на крутом склоне оврага. Несколько поодаль чернел старый ветряк с оголенными крыльями, похожий на древнюю сторожевую башню.
Возвращаясь, разведчик нечаянно набрел на маленькую полянку, усеянную ландышами, остановился и стал рвать цветы. Продолговатые листья, пронизанные жилками, густо покрывали землю, маленькие нежные головки цветков, мокрые от росы, распространяли тонкий щемящий аромат.
Этот знакомый запах повеял на разведчика праздником, вызвал воспоминание о Волге, на берегах которой он родился и жил до самой войны. В приволжских лесах ландышей очень много, обычно их собирают там в воскресные дни.
Где-то поблизости послышалось фырканье автомашины. Егор быстро затолкал цветы в карман гимнастерки и поспешил к товарищам.
— До меня огонь не открывать,— предупредил он партизан, — лучше всего начинать с гранаты. По команде — отходить немедленно!
Разместившись вдоль дороги, партизаны ждали машину.
Совсем близко послышался разговор, вслед за этим Егор увидел двух солдат с собаками на сворках. За ними посередине широкого большака показались ряды гитлеровцев во главе с офицером.
