Уилбур Смит - В джунглях черной Африки
Чжэн остановил «мерседес» у наблюдательной площадки, откуда открывался великолепный вид на пруд; тотчас испуганно сорвалась группа антилоп куду и врассыпную бросилась в окружавшие пруд кусты. Это были крупные бежевые животные с полосками бледно-мелового цвета поперек спины, с длинными ногами и шеями, огромными ушами, наподобие труб. В отличие от самок самцы имели широко расставленные, закрученные винтом рога. Чжэн, пребывая в каком-то странном возбуждении, не стал доставать бинокль, хотя как раз в этот момент к источнику стали слетаться целые тучи птиц. Огненные ткачики действительно напоминали яркие крохотные сполохи пламени, а скворцы щеголяли радужно отливающим зеленым оперением, блестящим в лучах заходящего солнца. Чжэн, как одаренный художник, не только умело владел инструментом резчика по слоновой кости, но и прекрасно писал акварелью. Пернатые были его любимым объектом, изображал он их в традиционной для китайца романтической манере.
Однако сегодня он никак не мог сосредоточиться. Он вставил в мундштук слоновой кости сигарету и, жадно затягиваясь, стал курить. Именно здесь, у источника, он назначил встречу главарю банды браконьеров и теперь тревожно оглядывал кусты, подступающие в некоторых местах почти вплотную к смотровой площадке. Делая одну затяжку за другой, он беспокойно крутился в кабине машины, пытаясь разглядеть, откуда выйдет тот, кого он ждет.
Однако в конце концов подкравшегося бандита он не увидел, а услышал. Чужой голос сбоку от «мерседеса» невольно заставил Чжэна вздрогнуть и быстро повернуться лицом к человеку.
Лицо бандита пересекал шрам от уголка левого глаза до самой нижней губы. Поэтому край верхней был вздернут, словно в какой-то искаженной, злобной усмешке. Об этом шраме Чжэну рассказал Четти Сингх — это была безошибочная примета.
— Сали? — спросил Чжэн сдавленным от волнения голосом. Внезапное появление браконьера испугало его. — Сали, это ты?
— Я — согласился человек, усмехнувшись одной стороной своего изуродованного рта.
— Сали — это я.
Его почти черная кожа имела какой-то багровый оттенок, шрам на ее фоне выглядел розовым — даже лиловым. Невысокий, но широкоплечий и мускулистый, в изношенной рубашке и шортах из вылинявшего тика когда-то цвета хаки — заскорузлых, покрытых пятнами высохшего пота и грязи, он, видимо, прошел немалый путь — его обнаженные ноги были покрыты пылью до колен. На жаре от него несло кислым запахом несвежего пота, вроде козлиного, и Чжэн брезгливо отшатнулся. Браконьер это заметил, и его кривая усмешка превратилась в широкую ухмылку.
— А где ваши люди? — с беспокойством спросил Чжэн, и Сали ткнул большим пальцем в сторону окружающего их густого кустарника.
— И вы вооружены? — не успокаивался Чжэн, и ухмылка Сали стала совсем уж вызывающе презрительной. Он не снизошел до ответа на такой глупый вопрос. Чжэн понял, что нервное возбуждение и чувство облегчения при виде браконьера сделали его чересчур болтливым. Он решил вести себя более сдержанно, однако не успел он прикусить язык, как у него выскочил следующий вопрос: — Вы знаете, что нужно делать?
Сали кивнул, проведя кончиком пальца по блестящей полоске шрама, изогнутой линией спускающегося по щеке.
— Вы не должны оставлять свидетелей.
Прочитав по глазам браконьера, что тот не понял последней фразы, Чжэн повторил: — Вы должны убить всех. Чтобы полиции не с кем было говорить.
Сали кивнул, соглашаясь. Все это ему уже объяснил Четти Сингх, приказы которого ему понравились. У него на служащих Управления национальных парков Зимбабве зуб имелся. Не прошло и года с тех пор, как вместе с другими браконьерами через границу за реку Замбези за носорогами отправились два младших брата Сали. Их небольшая группа наткнулась на подразделение егерей парка, специально сформированное для борьбы с браконьерами. Все егеря опытные, из бывших партизан, и вооруженные, как и браконьеры, автоматами Калашникова. В последовавшей ожесточенной перестрелке один из братьев был убит, а другой — ранен; пуля, попав в позвоночник, оставила его калекой на всю жизнь. Несмотря на тяжелую рану, его доставили в Хараре и на суде дали семь лет тюрьмы.
Так что браконьеру Сали любить егерей из парка было не за что, и это явно отразилось на его лице, когда он согласился: — Мы никого не оставим.
— Кроме двух егерей, — уточнил Чжэн приговор персоналу парка, — Гомо и Дэвида. Вы их знаете.
— Я знаю их. — Сали приходилось уже с ними работать прежде.
— Они будут находиться в мастерской, рядом с двумя большими грузовиками. Позаботьтесь, чтобы ваши люди знали, что не должны трогать этих егерей, равно как и портить грузовики.
— Я им скажу.
— Смотритель в своей конторе. Его жена и трое детей — в коттедже, на вершине холма. В жилой части парка находятся также четверо из обслуживающего персонала лагеря для туристов. С семьями. Вы должны окружить их дома до того, как откроете огонь. Уйти не должен никто.
— Ты трещишь языком, как обезьяна на дикой сливе, — презрительно бросил Сали, — я все это знаю. Четти Сингх сказал мне.
— Тогда иди и делай все, как велено! — скомандовал Чжэн, а Сали нагнулся к открытому окну машины, вынуждая китайца затаить дыхание и отодвинуться.
Сали потер большой палец об указательный, что на международном языке означает деньги. Чжэн протянул руку и достал из укромного места, под приборной доской пачки десятидолларовых купюр, связанных по сто штук и перетянутых резиновым кольцом. Чжэн передал пачки по одной в протянутую руку Сали — три штуки по тысяче долларов в каждой. Получалось приблизительно по пять долларов за килограмм слоновой кости, собранной в огромном количестве на складе Национального парка. В Тайбэе цена возрастет до тысячи долларов за килограмм.
С другой стороны, для Сали эти три пачки зеленых представляли огромное состояние. Таких денег он не держал в руках за всю свою жизнь. За хорошего слона, за риск, которому он подвергался, заходя далеко в глубь запретных зон заповедников, где в любой момент его могла настигнуть пуля бойца спецподразделения по борьбе с браконьерами, за дополнительный риск, возникающий, когда огромного зверя пытаешься свалить легкими пулями из автомата Калашникова, за изнурительное вырезание бивней из туши убитого слона, за то, что потом тащишь этот тяжелый груз по пересеченной местности на собственном горбу, — за все это он обычно получал из расчета примерно тридцать долларов за убитого слона или один доллар за кило слоновой кости.
Столько денег, сколько вручил ему Чжэн, он бы получил только за пять лет тяжелой и опасной работы. На этом фоне простое убийство нескольких сотрудников парка и членов их семей выглядело пустячным поручением — легким и безопасным. Да за три тысячи долларов такая работа просто удовольствие!
