Полярный конвой. Пушки острова Наварон - Алистер Маклин
Только теперь Мэллори понял, как все умно было здесь устроено. Крепость неуязвима для атаки с суши — немцы позаботились об этом. Неуязвима и с воздуха. Мэллори убедился: посылать эскадрилью Торренса против этих громадных пушек, защищенных нависшим утесом и рядами зенитных батарей, просто самоубийство. Форт неуязвим и для атаки с моря — об этом позаботились эскадрильи люфтваффе с Самоса. Дженсен был прав: только партизанский диверсионный отряд имел шанс на успех. Ничтожный, мизерный, но все же шанс. На большее надеяться не следует. И это тоже понимал Мэллори. Он задумчиво опустил бинокль и потер усталые глаза тыльной стороной ладони. Пожалуй, роща была единственным местом на острове, самым близким к форту, откуда можно так хорошо изучить окрестность. Плюс к тому в роще они невидимы и находятся практически в полной безопасности.
Но все это заслуга не его, командира отряда, а исключительно Луки. Именно Лука нашел такое отличное место. Мэллори криво усмехнулся: каково бы им пришлось без этого маленького человечка. Ведь именно Лука предложил двинуться от Маргариты вверх по долине, чтобы Андреа имел возможность прихватить взрывчатку из хижины старика Лэри, а заодно и убедиться, что за ними не идут по пятам; что погони нет и тревога еще не объявлена. В противном случае, они могли отстреливаясь затеряться в оливковых рощах в предгорьях Костоса, укрыться, исчезнуть в горах.
Выведя их из деревни, Лука с Панаисом вернулись домой за одеждой, при этом они пробрались в гараж и вывели из строя легковой автомобиль и грузовик — единственный транспорт немцев в деревне. И вот перед самым восходом солнца группа, благодаря умелому руководству Луки, оказалась в этой рожковой роще. А немцы должны решить, что они скрываются где-то в городе, поскольку они разоружили пост перед самым въездом. Это оказалось легко сделать — месторасположение поста и подходы к нему Луке были хорошо известны. После этого Лука провел группу по длинной полосе застывшей лавы, на которой не оставалось следов, сюда.
Миллер и Андреа, дежурившие утром, сообщили, что видели, как наваронский гарнизон тратил час за часом на повальные обыски в городе. «Это сделает следующий день в два-три раза относительно более безопасным, — прикинул Мэллори. — Вряд ли назавтра немцы повторят обыск, а если и повторят, то уж наверняка не столь тщательно, как сегодня. Лука хорошо выполнил свои обязанности проводника…»
Мэллори повернул голову, взглянул на Луку. Грек спал, примостившись на склоне между тремя деревьями. Он не шевельнулся ни разу в течение пяти часов. Мэллори и сам смертельно устал — ноги ныли от ходьбы, глаза слипались. Поэтому он не решился лишить Луку и секунды отдыха.
Грек заслужил свой отдых — он не сомкнул глаз всю прошлую ночь! Да и Панаис тоже. Однако Панаис уже проснулся, откинул длинные черные волосы со лба. Он перешел от сна к бодрствованию быстро, как кошка. Мэллори знал одно — это опасный человек, отчаянный и беспощадный к врагам. Больше он не знал о Панаисе ничего, совершенно ничего. Мэллори сомневался: узнает ли он когда-нибудь больше этого…
Выше по склону Андреа устроил сооружение из валежника и веток. Он вбил два шеста в полутора метрах друг от друга и заполнял пространство между склоном и шестами до тех пор, пока не получилась более-менее ровная площадка. На нее положили Энди Стивенса. Его принесли сюда на носилках. Стивенс глаз не сомкнул с тех пор, как их взял в плен обер-лейтенант Турциг. Раненый уже перешел грань, за которой не действуют привычные представления о возможностях человеческого организма. От пораженной гангреной ноги распространялся тошнотворный, отвратительный запах гниения. Мэллори и Миллер осмотрели ногу сразу же, как разбили лагерь в роще. Они сняли бинты, глянули бегло, улыбнулись друг другу и заверили Стивенса, что все хорошо и рана затягивается. Однако на самом деле ниже колена нога была совсем черной.
Мэллори поднял бинокль, желая еще раз поглядеть на город, но в это мгновение кто-то схватил его за руку. Расстроенный, озабоченный, сердитый Панаис указал на катящийся к западу диск солнца.
— Время, капитан Мэллори? — Он говорил низким, свистящим, требовательным голосом. Такой голос и должен быть у мрачного, загадочной внешности человека. — Сколько сейчас времени? — повторил он.
— Половина третьего. Или около этого, — Мэллори вопросительно поднял бровь. — Вы чем-то обеспокоены, Панаис?
— Вы должны были разбудить меня несколько часов назад! — «Да, он явно рассержен», решил Мэллори. — Теперь моя очередь наблюдать.
— Но ведь вы не спали ночь, — заметил Мэллори. — Мне показалось просто несправедливым…
— Теперь моя очередь наблюдать, говорю вам! — угрюмо настаивал Панаис.
— Ну хорошо. Если вы так настаиваете, — Мэллори отлично была известна высокая яростная гордость островитян, чтобы спорить сейчас. — Бог знает что бы мы делали без вас и Луки. Я побуду с вами за компанию.
— Ах, вот почему вы позволили мне столько спать. — Панаис весь сморщился, в голосе и взгляде отчетливо чувствовалась обида. — Вы не верите мне, Панаису…
— Ох! Да Боже мой! — начал Мэллори возбужденно, но сдержался и усмехнулся. — Конечно, мы вам доверяем. Ладно, я пойду и прилягу. Растормошите меня через час-другой.
— Обязательно, обязательно, — прямо-таки просиял Панаис. — Конечно, разбужу!
Мэллори забрался в середину рощи, выровнял площадочку и растянулся на ней. Несколько секунд лениво наблюдал, как Панаис прохаживается взад и вперед, как Панаис взбирается на дерево, чтобы иметь лучший обзор, и, наконец, решил последовать примеру остальных, пока имеется такая возможность.
— Капитан Мэллори! Капитан Мэллори! — звучал требовательный голос, а тяжелая рука трясла за плечо. — Проснитесь! Да проснитесь же!
Мэллори шевельнулся и, перевернувшись на спину, быстро раскрыл глаза. Над ним стоял Панаис. На угрюмом лице отражалась тревога. Мэллори помотал головой, прогоняя остатки сна, легким движением, быстрым и привычным, встал на ноги.
— В чем дело, Панаис?
— Самолеты! — торопливо ответил тот. — К нам приближается эскадрилья самолетов.
— Самолеты? Какие самолеты? Чьи?
— Не знаю, капитан. Они еще далеко. Но…
— В каком направлении? — оборвал его Мэллори.
— Идут с севера.
Оба побежали к опушке. Панаис махнул рукой, указывая направление, и Мэллори увидел их — солнце отражалось от плоскости
