Полярный конвой. Пушки острова Наварон - Алистер Маклин
— Вы его встречали? Месье Влакоса? — Ошибиться было трудно: в голосе Луки слышались удовольствие и восторг. — Это здорово. Это великолепно. Вы мне потом расскажете про это. Он великий человек. Говорил я вам про это когда-нибудь?
— Мы говорили о Панаисе, — мягко напомнил Мэллори.
— Ах да! Панаис. Я же сказал, что долгое время не был здесь. Когда вернулся, его здесь не было. Отец его умер. Мать вновь вышла замуж. Панаис уехал к отчиму и двум сводным сестрам на Крит. Его отчим то ли рыбак, то ли фермер. Его убили в бою с немцами невдалеке от Кандии в самом начале войны. Панаис взял лодку и помогал союзникам бежать с Крита. Его поймали немцы. Подвесили за кисти рук на деревенской площади. Там, где жила его семья. Это недалеко от Кастели. Его выпороли так, что были видны ребра и позвоночник. Для острастки другим. И оставили умирать. Потом сожгли деревню. А семья Панаиса исчезла. Вы понимаете, майор?
— Понимаю, — мрачно сказал Мэллори. — Но ведь Панаис…
— Должен был умереть. Но он крепкий парень. Крепче сучка старого граба. Ночью друзья обрезали веревку и спрятали его в горах. Там он был, пока не выздоровел. Потом снова объявился в Навароне, Бог знает каким образом. Наверное, греб на маленькой лодке от острова к острову. Он никогда не говорит, зачем пришел обратно. Видать, ему доставляет больше удовольствия убивать немцев на своем родном острове. Не знаю, майор, могу только добавить, что еда, сон, свет, солнце, женщины, вино ничего не значат для этого дьявола. Меньше, чем ничего. — Лука остановился, — Он подчиняется мне, потому что я слуга Влакоса. Но и я его побаиваюсь. Убивать, убивать и еще убивать — вот смысл его жизни. — Лука замер и втянул воздух, словно ищейка, учуявшая беглеца. Нога об ногу обил снег с ботинок и уверенно двинулся наискось по склону. В правильности направления он не сомневался.
— Далеко еще, Лука?
— Двести метров, майор. Не больше. — Лука сдул снег с темных тяжелых усов и выругался. — Я вряд ли пожалею о том, что, наконец, добрался до места.
— Да и я тоже. — Мэллори вспомнились ненадежное промозглое укрытие и мокрые камни пещеры почти с любовью. Становилось все холоднее и холоднее. Ветер набирал скорость. Его стонущий вой разносился окрест. Приходилось сильно сгибаться, чтобы преодолевать его сопротивление. Неожиданно они остановились и глянули друг на друга. Вокруг была только снежная пустыня. Они склонили головы, вслушиваясь.
Никаких подтверждений тому, что им одновременно послышался неясный звук.
— Вы тоже что-то услышали? — спросил Мэллори.
— Это всего-навсего я. — Мэллори резко обернулся на басовитый густой голос: громадная белая фигура поднялась из снега. — Молочная цистерна на булыжной мостовой — ерунда по сравнению с тобой и твоим другом. Снег приглушал ваши голоса. Я засомневался, надо ли стрелять…
— Откуда ты взялся, Андреа? — Мэллори глядел на него с удивлением.
— Шел за дровами, — объяснил Андреа. — Искал дрова. Поднялся вверх на Костос еще на закате солнца, когда снег немного перестал. Могу поклясться, что видел оттуда хижину в ложбине. Где-то недалеко. Темный квадрат ее отчетливо выделялся на снегу. Так вот туда я сейчас и направлялся…
— Вы правы, — перебил его Лука. — Это хижина старого Лэри, сумасшедшего. Он пас коз. Все его предупреждали, но Лэри не слушался никого и ни с кем не разговаривал, кроме своих коз. Он погиб в хижине от оползня.
— Плохой конец, — промолвил Андреа. — Старина Лэри все-таки согреет нас сегодня ночью. — Он резко остановился, увидев ложбину у самых своих ног. Проворно спрыгнул вниз. Дважды свистнул и чутко вслушался, ожидая ответа.
Кейси Браун встретил их у входа в пещеру с опущенным автоматом. Чадящая сальная свеча, тяжело колыхнувшись языком пламени от внезапного порыва ветра, наполнила пещеру тревожными движениями теней. Свеча догорала. Лука снял маскхалат и зажег новую свечу от гаснущего огонька. На миг обе свечи вспыхнули вместе, и Мэллори впервые как следует разглядел Луку. Маленькую плотную фигурку в темно-синем пиджачке, обшитом черным шнуром по краю, с узорами на груди. Пиджачок плотно облегал тело и был перехвачен алым кушаком. Смуглое улыбающееся лицо, пышные великолепные усы, которые грек носил как знамя. Улыбчивый кавалер, д’Артаньян в миниатюре, весь увешанный оружием. Мэллори увидел окруженные морщинками блеклые глаза, темные, печальные, словно навсегда усталые. Он успел заметить в них невыразимую скорбь. Огарок свечи вспыхнул и погас, лицо Луки исчезло в тени.
Стивенс лежал, вытянувшись в спальном мешке. Дышал хрипло, часто, отрывисто. Он не спал, когда они пришли, но от еды и питья отказался. И теперь, отвернувшись к стене, забылся тяжелым больным сном. Казалось, он совсем не чувствовал боли. «Плохой признак, — мрачно подумал Мэллори. — очень плохой». Ему хотелось, чтобы Миллер возвратился поскорее.
Кейси Браун запил последние крошки хлеба добрым глотком вина, поднялся на окоченевшие ноги, отодвинул в сторону полог и грустно уставился в снежную круговерть.
Передернулся, опустил полог, продел руки в лямки передатчика, собрал в моток веревку, взял фонарь и подстилку. Мэллори глянул на часы. Без четверти двенадцать.
Вот-вот наступит время радиосвязи с Каиром.
— Хочешь еще раз попытаться, Кейси? Я бы в такую погоду собаку не выпустил.
— И я тоже, — угрюмо ответил Браун. — Но надо попытаться, сэр. Ночью прием намного лучше. Я собираюсь подняться по склону. Если бы я попытался это сделать днем, меня бы тут же засекли.
— Наверное, ты прав, Кейси. Тебе лучше знать. — Мэллори с удивлением посмотрел на него. — А зачем набрал столько лишних вещей?
— Собираюсь накрыть приемник холстиной и сам залезу под нее с фонарем, — объяснил Браун. — А веревку закреплю здесь и размотаю по дороге. Мне все-таки хочется вернуться обратно.
— Неплохо, — одобрил Мэллори. — И будь внимательней. Чуть выше ложбина сужается, превращается в настоящую пропасть.
— Не беспокойтесь обо мне, сэр, — решительно сказал Браун. — С Кейси Брауном ничего не случится. — Снежный порыв, хлопок плащ-палатки, выполняющей роль полога, и Браун исчез.
«Только бы у Брауна все получилось…» — Мэллори поднялся, натянул капюшон на голову:
— За топливом, джентльмены. К хижине старого Лэри. Кто из вас не прочь прогуляться перед сном?
Андреа и Лука встали одновременно. Мэллори покачал головой:
— Хватит одного. Кто-то должен остаться со Стивенсом.
— Он
