Пропавшие. Тайна школьного фотоальбома - Сергей Александрович Милушкин
— Ты… то есть он сам мне сказал: «Если что-то случится, просто запомни этот номер».
— А ключ?
— Ключ слева под водосточной трубой.
Я аж привстал со стула, поставил стакан на стол и произнес:
— Тогда едем! Ты знаешь, где это?
— Тебе это дорого будет стоить.
— Я согласен на любую цену.
Света подмигнула, затем ловко соскочила с кровати, подошла почти вплотную и обвила тонкими руками мою шею.
— Ловлю на слове. Идем.
Глава 6
— Плохая идея была идти куда-то на ночь глядя.
— Как будто у меня есть выбор.
— У тебя выбор точно был, — Света сверкнула глазами.
С этим трудно было не согласиться. Я обнял ее за талию. Со стороны мы походили на загулявших влюбленных, к тому же слегка нетрезвых. Идеальная маскировка. Впрочем, какая маскировка? Все по-настоящему.
— Он никогда не говорил, что там, в этом гараже? В смысле… я. Я не говорил? — Я посмотрел на Свету и подумал, что, пожалуй, ни разу не чувствовал себя настолько по-дурацки. Даже когда однажды на первом курсе института приперся в женское отделение больницы, чтобы поддержать девушку, которую, как мне казалось, я любил и она (как мне казалось) отвечала взаимностью, и встретил прямо в фойе ее и своего однокурсника, который стоял перед ней на коленях, а она лобызала его золотистые кудри и пухлые щеки. Наверняка, их тоже нет по прежним адресам, именам и фамилиям, — подумал я и одновременно удивился тому, что — «Света же есть. Вот она!»
Она была там, и она есть тут. И мы знакомы.
— Ты помнишь, как мы познакомились? — спросил я.
Она странно посмотрела на меня.
— А ты — нет? Хотя… конечно. Ты же…
— Черт! Я не про то, какой я… как мы… ладно, как ты познакомилась с этим… тем Антоном? У которого этот чертов гараж?
Она улыбнулась.
— Мне нравится, когда ты кипятишься. И злишься. Люблю выводить тебя из себя.
— Даже не думай. Со мной этот номер не пройдет. Это ты на том парне могла отрываться.
— Еще как пройдет, — ямочки на ее щеках стали еще привлекательнее, и я подумал:
«Она права. Еще как пройдет».
Я повернулся и поцеловал ее.
— Как вы будете меня делить? — засмеялась она.
Я вздохнул и смиренно произнес.
— Так как ты с ним познакомилась?
— О, эта довольно тривиальная история. У меня сломались наручные часы, и я поехала отвозить их в ремонт. Передо мной стоял парень, я даже не видела его лица. Он забирал уже готовый заказ и когда мастер положил его на прилавок, я узнала свои часы. Представь? Ну конечно, это были не мои часы, а всего лишь очень похожие. Но я знала, что часы очень редкие. Мы как-то разговорились. Оказалось, что это часы его матери и он тоже их ремонтировал. Более того, выяснилось, что мы учимся в одной школе…
— Седьмой…
— Да. Только я была младше на класс.
— Господи… а что за часы?
Света с тревогой посмотрела на меня.
— Это имеет какое-то значение? У тебя ни гаража, ни часо…
— Что это были за часы?! — я остановился, взял ее за локоть и повернул к себе.
— Эй… ты чего?!
Я тут же осекся. Меня кинуло в жар, потом в холод.
— Прости… просто… Это были золотые часы «Чайка» семнадцать камней с римскими цифрами IX, XII, III и VI и золотыми же точками на циферблате?
Она удивленно взглянула на меня.
— Да… да, верно! Как точно ты их описал! Единственная мастерская в городе, где ремонтировали золотые часы находилась на проспекте Мира… но… откуда ты знаешь? У тебя тоже были эти часы?
— Это часы моей мамы, которые я разобрал в детском саду и выбросил с шестого этажа. От этих часов мне нужна была только стальная задняя панелька, чтобы пускать солнечных зайчиков. Дети в саду пускали этих проклятых солнечных зайцев и мне очень нужна была такая же штуковина. Задняя крышка от часов подошла на эту роль просто отлично.
— Какой ужас… и что тебе за это было?
— Понятно, что пряниками меня не накормили. Но самое странное в другом. Мама через десять минут спустилась на улицу, но ни одной запчасти от часов не нашла. Они сквозь землю провалились.
— Видимо, кто-то их нашел и сдал в ремонт… и он стоял передо мной в очереди.
— Это был я, только версия немного поумнее. Часы сломались от старости, вот я их и сдал в ремонт, а ты стояла значит… позади.
— А ты знаешь, что человек, который признает свои ошибки выглядит гораздо привлекательнее?
Она подошла ко мне совсем близко и заглянула мне в глаза.
— Пожалуй… — медленно ответил я. — Жаль, что признавать свои ошибки получается далеко не всегда. Но это не потому, что ты сноб, а потому что ошибок слишком много. А еще реже — заставать рядом тех, кому хочется сделать это признание. Кстати… я почему-то уверен… почти уверен, что и у твоих часов и часов того парня был одинаковый серийный номер.
— Это невозможно, — сразу ответила Света, но по ее глазам я увидел, что она рассказала мне еще далеко не все.
— И невозможное — возможно, если осторожно… — пропел я строку из «Отпетых Мошенников».
— Прикольно, — сразу сказала она. — Тебе на сцену надо!
— Ты что… не знаешь эту песню?
Она пожала плечами.
— Лето — это никуда не пора, лето жара, жара, жара…
— Нет, но песенка заводная.
Мимо прокатилась полицейская машина. Я привлек Свету к себе, и мы слились в жарком поцелуе. По-настоящему. Никакая не бутафория.
— Хорошо, когда можно быть, а не казаться.
— У меня еще остались те часы, — сказала вдруг она, открыла сумочку и словно фокусник извлекла маленькие блестящие часики. — Я всегда ношу их с собой. Они приносят мне удачу.
Она положила часы на мою раскрытую ладонь.
Когда холодный желтый металл коснулся моей кожи, я вздрогнул.
— Это они… — тихо сказал я. — Это точно они.
— Нет… этого не…
— Смотри… — я указал на едва заметные продолговатые царапины в трех местах у крышки на самом корпусе. — Я долго с ними колупался. Мне было 5 лет. А инструмента, чтобы вскрыть механизм и выбросить ненужные мне части, не было. В итоге я действовал обычным кухонным ножом. На третий раз крышка сдалась. Это они. — Я покачал головой.
— Но как… одновременно…
Гаражи нарисовались километра через полтора. Шлагбаум, будка, в ней сторож. У ворот на цепи — здоровенная взлохмаченная собака. Мы прошли мимо и сделали вид, что гуляем.
— Вряд ли он нас