Деревня 2 - Эдуард Павлович Петрушко
Сев на лавочку, он заметил, что из окна соседнего дома за ним кто-то наблюдает. Приглядевшись, увидел силуэт женщины. Всё это время женский силуэт не отходил от окна, она лишь изредка говорила что-то в сторону. Через несколько минут появился мужчина и отогнал её, задернув окно шторой. Артур зевнул во весь рот и прислушался к своим ощущениям. Внутри была пустота, но ни головокружения, ни липкой потливости, ни испепеляющей боли, которая его терзала несколько дней, ничего не было.
– Переломался, – сказал он, обращаясь к курам, и посмотрел в разные стороны. Слева беспризорно брел грязный теленок, за ним шел мужичок, который напевал себе под нос какую-то мелодию. Увидев Артура, сидящего на лавочке, он резко повернул к нему и почти по-военному представился:
– Петля. Андрюха Петля, но кличут Петлей. Это не кличка, а фамилия. От уголков глаз Петли разбегались морщинки человека, который привык смеяться много и с наслаждением.
– Артур, – ответил Смыслов и, встав, пожал руку Петле. Последний, закуривая, предложил Артуру, но тот отказался. Посмотрев в небо, важно сказал:
– Зима нынче будет суровая, снежная, снег устанем кидать. Артур кивал головой и думал о своем. Потом, глядя на густую ухоженную бороду Петли, спросил:
– Ночью кто-то выл, это волки? Странный вой, я такого раньше не слышал, будто душат кого.
– Да, волки, – безразлично ответил собеседник, выдув из легких большое никотиновое облако и затоптав бычок.
– А что вы их не истребляете?
– Истребляют, – с мрачным видом ответил Петля, делая ударение на «ют». С Битучар целая группа ездит. Пару годков назад столько выбили, что перебор вышел. Оленей и лосей в тайге развелось – тьма тьмущая. Вроде бы и хорошо, всегда мясо в деревне есть, но они все молодые деревья сожрали, больных много развелось, раненых. В общем, мор начался.
– А как тогда быть? – спросил Артур, заинтересовавшись разговором.
– Обычных лесных волков беречь надо, – философствовал Петля. – У них свое место в тайге. Они знают, на кого охотиться. Выбирают негодных – больных и слабых. Вот смотри, как они определяют, кто есть кто? Если олень побежал в гору, значит, он крепкий, если вниз – значит, хворый, за таким и гонятся. Лося тоже выбирают. Если крупный лось, встал как вкопанный и рога выставил, волки такого обойдут. Сохатый может ребра поломать или копытом убить. Петля задумался, глядя на тайгу. Тайга как будто слушала человека, ветер притих, стояла звенящая тишина.
– А сейчас волков много развелось, и разные они. Есть такие, что лучше не встречаться. Черт их побери! Пошел я, свидимся еще. Петля пошел догонять теленка, который с любопытством остановился и разглядывал колодец.
ГЛАВА 14
Игорю Школову снилось, будто он идет по дороге, которая покрыта мелкими камушками, от которых ярко и светло в ночи. Он не знал, зачем он идет и куда она его приведет. Вскоре оказался на распутье. В глухой лес шла заросшая темная тропа, по которой уже давно никто не ходил. Две остальные стежки были широкие и освещенные, не предвещающие беды.
И все-таки он почему-то пошел по первой тропинке, которая вела к боли и несчастьям. Его сопровождали невидимые существа. Из-за деревьев, что высились по обеим сторонам тропинки, до его ушей долетал едва слышный шепот на каком-то странном языке, который он, впрочем, отчасти понимал. И из этих обрывков он понял, что кто-то хочет сотворить с его плотью и душой нечто чудовищное.
Игорь проснулся резко, стер пот со лба и прислушался. В тишине, обеспокоенной только тиканьем часов и гулкими ударами сердца, он скорее почувствовал, чем услышал, как скрипнула дверь. Он включил старый торшер, стоящий на стуле возле кровати. Кто-то прокрался в комнату и приближался к нему, стараясь ступать бесшумно. Игорь присел, готовясь к схватке, его слух до крайности обострился, мышцы напряглись.
В свете лампы вышел ободранный кот. Засаленная шерсть свалялась на боках. Хрипло мяукнув, хвостатый уставился своим единственно уцелевшим глазом на Игоря. Школов знал этого кота. Его звали Шнурок, и он часто ночевал в его доме, но так поздно не приходил. По рассказам соседа, своего второго глаза кот лишился в ожесточенной схватке с сородичами из-за дохлой крысы год назад. Бой он проиграл, и сочную крысу унес более сильный противник.
– Шнурок? – угрожающе спросил Игорь. Кот замер и позже тихо мяукнул. – Прекращай пугать, тварь шерстяная, а то утоплю! – Шнурок прыгнул в ноги и тут же блаженно замурчал. Школов выключил свет и еще долго слушал приятное мурлыканье кота.
Проснувшись, Игорь Шнурка не нашел. Завтракать ему не хотелось, он быстро умылся прохладной водой и вышел на улицу. Небо превратилось в сплошной темно-серый отек, быстро наплывавший на поселок. Стало не по-утреннему темно. Рывками, слово разгоняясь, подул ветер.
Посередине улицы шел ребенок-идиот с довольно милым немного бульдожьим личиком. Проходя мимо, он помахал Школову пухлой рукой и улыбнулся, показывая несколько торчащих в разные стороны зубов. Одет он был в нелепую яркую куртку, спортивные штаны и большие сапоги. Несмотря на свой глупый вид, казалось, малыш понимал, куда и зачем идет.
Школов, не понимая почему, пошел за странным ребенком. Мальчик обернулся, увидел, что за ним идет Игорь, и звонко засмеялся. Смех был похож на рычание небольшой собаки. Встречающиеся люди почтительно здоровались с ребенком-инвалидом, а потом и с самим Школовым. На приветствие односельчан мальчик также отвечал помахиваем руки. Через сотню метров ребенок свернул в сторону и поднялся по ступенькам в дом, в котором никто не жил. Этот дом считался то ли церковью, то ли каким-то другим святилищем. Игорь в нерешительности остановился. Потоптавшись на месте, он подошел к окну дома и заглянул внутрь.
В большой комнате за грубым дощатым столом сидел человек и при свете свечи что-то читал. Это была большая книжка, потрепанная и старая. Читающий или плохо видел, или почерк в книге был неразборчив – он постоянно подносил книгу то к свече, то к своему лицу. На неотесанных стенах комнаты были изображены странные рисунки, в одном из которых он различил морду волка.
Присмотревшись, Школов увидел, что на столе кто-то лежит, а вокруг на скамейках сидят люди. Сидевшие, не отрываясь, смотрели на покойников, как будто хотели их запомнить на всю жизнь или ждали их пробуждения. Оба накрыты белой простыней, а под головой у них лежали небольшие подушечки. В голове у покойников, рядом с читавшим, он увидел ребенка, который стоял на стуле и сосредоточенно
