Полярный конвой. Пушки острова Наварон - Алистер Маклин
Мэллори закурил сигарету и передал ее Брауну:
— Ну что там, Кейси? Передали им что-нибудь?
— Это они мне кое-что передали. Самую малость. Прием был паршивый. — Браун с наслаждением сделал глубокую затяжку. — А я никак не мог пробиться. Наверное, из-за этой чертовой горы, что к югу от нас.
— Возможно, — согласился Мэллори. — А что нового у наших каирских друзей? Все воодушевляют нас на великие подвиги? Призывают продолжать начатое дело?
— Новостей никаких. Они чертовски обеспокоены нашим молчанием. Сообщили, что с этого времени будут работать каждые четыре часа. Повторили это раз десять. На том и кончили.
— Да, это нам очень сильно поможет, — ехидно заметил Миллер. — Приятно знать, что они за нас переживают. Нечто похожее на моральную поддержку. — Он ткнул пальцем в сторону выхода из пещеры. — Думаю, немецкие ищейки до смерти напугались бы, узнав об этом. Ты хоть поглазел на них, прежде чем вернуться?
— Не удалось этого сделать, — угрюмо сказал Браун. — Но я слышал их. Похоже, что командир давал им указания. — Машинально Браун взял автомат и вставил рожок. — Сейчас они, должно быть, близко подошли, меньше мили отсюда.
Поисковая партия немцев, двигалась в полумиле от пещеры, когда ее командир, обер-лейтенант, заметил, что правое крыло снова отстало: южный, более крутой склон затруднял движение. Обер-лейтенант нетерпеливо поднес к губам свисток, собираясь дать три резких звука, торопя отставших. Дважды его свисток верещал повелительно. Пронзительные звуки тут же отдавались эхом от покрытых снегом склонов и замирали в глубине долины. Но третий его свист умер еще при рождении. Прервался и возобновился в воющем длинном «до», гармонически перешедшем в страшный, долгий, захлебывающийся крик боли. Секунду обер-лейтенант стоял неподвижно с выражением недоумения на лице, потом резко переломился пополам и рухнул в хрустящий снег. Здоровенный сержант бессмысленно уставился на упавшего офицера. Потом что-то сообразил, глянул вверх с ужасом, открыл было рот, чтобы закричать, вздохнул и устало осел рядом с неподвижным телом обера.
Он уже умирал, когда в его ушах зазвучал злой, похожий на удар бича выстрел маузера.
Высоко вверху, на западном склоне горы Костос, между двух валунов лежал Андреа. Он смотрел в оптический прицел карабина и всадил еще три пули в изломанную, дезорганизованную цепь преследователей. Лицо было спокойно. Даже веки не дрожали от размеренных выстрелов маузера. Глаза ничего не выражали. Ничего. Взгляд был ни жестким, ни безжалостным — просто пустым и пугающе-отсутствующим. Сейчас рассудок был закрыт от мыслей и чувств прочной броней дела, ибо Андреа знал: в такие минуты нельзя ни о чем думать.
Андреа медленно опустил оружие, поглядел на тяжело поднимающийся в морозном вечернем воздухе пороховой дым. Противник исчез. Совершенно исчез из глаз, попрятавшись за разбросанные по склону валуны, зарывшись в белое снежное одеяло. Но он все еще был там, на склоне, он все еще был опасен. Андреа знал, что немцы быстро опомнятся после внезапной гибели офицера — во всей Европе нет более стойких и обученных солдат, чем альпийские стрелки. Они пойдут за ним, поймают его убьют, если это вообще в силах сделать человеку. Поэтому-то Андреа и убил офицера. Тот мог остановить солдат, удержать от преследования и постараться выяснить причину ничем не обоснованной атаки. Андреа инстинктивно пригнул голову. — Автоматная очередь срикошетила от валунов перед ним. Он ожидал этого: старый испытанный прием хорошо обученной пехоты — перебежки вперед под огнем прикрытия. Ложишься, прикрываешь огнем товарища. Потом он тебя прикрывает, а ты идешь вперед. Очень просто. Андреа быстро вставил в карабин новую обойму, отполз на пятнадцать-двадцать метров вправо, прячась за невысокой грядой обломков скалы. — Он старательно выбрал место засады — и остановился. Натянул капюшон до самых бровей и выглянул из-за края камня.
Еще одна длинная автоматная очередь ударила по камням, только что им оставленным. Андреа потерся грязным заросшим подбородком о тыльную сторону ладони. Эти мерзавцы действовали очень профессионально, концы цепи охватывали его полукольцом, окружая. Он это предвидел и заранее приметил спасительный овражек, который извивался вверх по склону позади него, — его путь отхода. Но лишь сейчас ему стало ясно, что при таком раскладе вот этот край цепи наткнется прямо на их пещеру. Нужно срочно менять план действий. А как?
Андреа перевернулся на спину, поглядел на вечернее небо. С каждой минутой становилось темнее. Быстро темнело еще и от тяжело падавшего снега. День угасал. Грек осмотрел вздымающуюся громаду Костоса — лишь несколько скал и выемок перечеркивали однообразие ровного склона. Он еще раз окинул взглядом горы. Автоматы горного батальона снова заговорили. Он увидел, что опять повторяется тот же маневр. Все надо рисковать, подставляться под пули, уводить преследователей прочь от пещеры. Достаточно темно, есть шанс, что промахнуться. Вон в метрах сорока слева вверх по склону первое подходящее укрытие.
Он привстал и бросился туда, вслепую стреляя на ходу вниз. Пули свистели над головой или рикошетили от скал. До укрытия тридцать пять метров, тридцать, двадцать, а пули все мимо, лишь несколько рывков за развевающиеся полы маскхалата. Он поскользнулся, вскочил по-кошачьи. Еще десять метров, а он все цел и неуязвим. Нырнул в укрытие, упал на грудь и живот так, что почувствовал ребрами, как судорожно сжались легкие. Задохнулся. Пытаясь отдышаться, вставил новую обойму. Глянул на вершину горы, выбирая следующее укрытие. Сделал несколько прицельных выстрелов, чтобы охладить пыл преследователей. Вскочил на ноги, и, моля Господа об удаче, кинулся вверх и в сторону к новой груде камней.
Сумерки уже капитально тронули вершину, и Андреа стал только тенью, быстро бегущей тенью на фоне призрачно-смутного горного пейзажа. Разобрать что-либо на монотонном заснеженном склоне было одинаково трудно в любое время. Но непрерывный плотный огонь немцев и сейчас, в сумерках, был опасен. Безумству храбрых поем мы песню. Последние три метра он летел в воздухе, упав за камни, он отполз в сторону, выглянул из-за укрытия и с облегчением вздохнул. Глаза сузились в улыбке. Задача выполнена, — цепь немцев миновала вход в пещеру. Андреа глянул в небо, моргнул — первые хлопья падающего снега растаяли на его ресницах. Он снова улыбнулся. Почти лениво вынул последнюю обойму и вставил ее в маузер.
— Начальник, — голос Миллера угрюм.
— Да? В чем дело? — Мэллори стряхнул снег с лица, с воротника накидки и стал вглядываться в белое месиво впереди себя.
— Начальник, когда вы учились в школе, вам не приходилось читать рассказы о том, как люди терялись в снежной буре и бродили по кругу день за днем?
— У нас была именно такая книга в Куинстауне, — ответил Мэллори.
— Бродили по кругу, пока не умирали,
