Полярный конвой. Пушки острова Наварон - Алистер Маклин
Когда он сполз в расщелину и повис на кончиках пальцев, он оказался в тесных объятьях Андреа, им обоим едва хватило места в этой дыре.
— Часовой. Что-то услышал и насторожился, — шепнул Мэллори. Неожиданно луч света, сильный и ослепительный для привыкших к темноте глаз, заметался, зашарил по краю. Немец с фонариком в вытянутой руке методически обследовал край пропасти. Было понятно, что немец двигался не ближе полуметра от края. Он не хотел рисковать. Идти по краю осыпающейся, предательской кромки было опасно. К тому же его могли схватить за ноги и сбросить вниз. А там все же сто двадцать метров и камни.
Луч приближался медленно, но неумолимо. Даже с такого расстояния немец их обнаружит. Мэллори стало ясно, что немец не просто подозрительный. Немец знает, что здесь кто-то есть. Он не прекратит поисков, пока не найдет их. Что же делать? Что делать? Вот луч уже в полуметре от них. Но тут сработала смекалка Андреа, он размахнулся, и бросил костыль в темноту. Секунда. Другая. Они тянулись слишком долго. Мэллори уже думал, что все пропало. Луч вот-вот их осветит. Но тут раздался резкий звук удара металла о камень. Луч на секунду замер. Резко метнулся в сторону. Бесцельно зашарил в темноте, видимо, пытаясь обнаружить источник звука.
Потом опять замер ненадолго. И вот уже луч методически обшаривает валуны слева от Мэллори и Андреа. Затем луч пропал, значит, не обнаружив ничего подозрительного, солдат побежал в ту сторону, откуда раздался звук. Удаляющийся стук его сапог слышался отчетливо. Он не пробежал и десяти метров, как Андреа уже был наверху. Большая черная кошка бесшумно проползла в том же направлении, что и часовой, — слилась с тенью валуна, притаилась.
Метрах в двадцати луч фонарика боязливо обшаривал валун за валуном. Андреа дважды ударил рукояткой ножа о камень. Часовой резко повернулся и снова неуклюже побежал назад. Полы шинели развевались. Фонарь болтался у пояса. В его свете Мэллори успел увидеть белое, напряженное от страха лицо с широко раскрытыми глазами.
Кто знает, какие панические мысли, невероятные и ужасные, проносились сейчас в голове немца. Подозрительный шум, звяканье металла о камень. Напряженное ночное бдение. Страх и чувство одиночества, несомненно, рождались в нем здесь, на враждебной земле.
Мэллори почувствовал какое-то сострадание к нему. Кто-то ведь любит его. Это чей-то муж, брат. Или сын. Его заставили выполнять грязную и неблагодарную работу завоевателя. Грязную и опасную. Приказали прийти в чужую страну, где приходится по ночам испытывать чувство одиночества и страха. Да, жаль конечно, но через минуту он будет мертв. Оценив время и расстояние, Мэллори крикнул:
— Помогите! Помогите! Я падаю!
Солдат остановился в полутора метрах от валуна, за которым притаился Андреа. Луч фонарика осветил голову Мэллори. Часовой на секунду опешил. Но тут же опомнился и взял карабин наизготовку. Его рука потянулась к затвору. Тут он хрюкнул. Сильный конвульсивный выдох и удар о ребра рукоятки ножа Андреа донеслись до слуха Мэллори.
Мэллори смотрел на мертвого часового, на бесстрастное лицо Андреа, вытиравшего лезвие о полу куртки. Грек вложил нож в ножны:
— Итак, мой Кейт, теперь понятно почему наш юный лейтенант сейчас внизу грызет ногти, — Андреа обращался к Мэллори по званию только в присутствии посторонних. — Видимо, Николаи все-таки отпустили.
— Да, — согласился Мэллори. — Я предполагал нечто подобное. И ты тоже. Слишком много совпадений: немецкий катер, хлопоты с дозором сторожевой башни, а теперь вот это, — Мэллори выругался тихо, но выразительно. — Конец нашему другу капитану Бриггсу из Кастельроссо. В ближайший месяц его удалят оттуда. Дженсен позаботится. — Кто кроме Николаи мог знать, что мы высадимся именно здесь?! Мы довольно тщательно заметали следы.
Мэллори помолчал, подумал, взял Андреа за руку:
— Немцы народ дотошный, основательный. Хотя они и уверены, что невозможно высадиться в такую ночь и в таком месте, но с дюжину часовых они наверняка расставили по всему берегу, — Мэллори невольно понизил голос. — А одного часового они здесь бы поставили, только если обеспечили его…
— Связью, — закончил Андреа. — У него должен быть способ быстро оповестить других. Может световая сигнализация?
— Нет, нет, — возразил Мэллори. — Выдавать светом свои пикеты?! Телефон. Именно. Помнишь, на Крите, куда не ткнись, всюду были эти телефонные провода.
Андреа подобрал фонарик часового, прикрыл луч огромной рукой и стал искать. Через минуту он вернулся.
— Так и есть. Телефон, — тихо сказал он, — вон там, за валуном.
— Ну, с этим мы ничего поделать не можем. Если он зазвонит, придется ответить. Иначе они мигом будут здесь. Остается уповать на небеса, чтобы у них не было этого чертова пароля. Но это на них не похоже. Однако кто-то сюда придет обязательно. Смена… Проверяющий посты сержант. Или еще кто. Быть может, часовому нужно ежечасно сообщать о себе. Кто-то будет здесь. И очень скоро. Андреа, нужно побыстрее закончить подъем.
— А этот бедолага? — Андреа указал на труп.
— Сбрось его вниз, — с гримасой отвращения сказал Мэллори. — Этому растяпе теперь все равно. Нам не стоит оставлять лишний след. Вдруг немцы подумают, что часовой подошел слишком близко к краю сыпучему и коварному. Посмотри, может, у него есть документы. Никогда не узнаешь, как они могут оказаться полезны при случае.
— И вполовину не так полезны, как его ботинки. Ты ведь босой, — Андреа махнул в сторону гряды гор. — По скалам в рваных носках далеко не уйдешь.
Через пять минут Мэллори три раза дернул веревку, уходящую в темень, вниз. Получил ответный сигнал. Раскрутил моток прочной веревки и кинул его вниз, прикрепив конец к вбитому а прочную скалу крюку.
Сначала подняли ящик со взрывчаткой, со всех сторон обложенный рюкзаками и спальными мешками. Ящик ударялся о выступы от каждого порыва ветра. Застраховавшись, Андреа наклонился над самой пропастью и поднимал тридцати килограммовый груз так легко, как другой вытаскивал бы рыбку из речки. Мэллори стоял сзади его, сматывая веревку в бухту. Через три минуты взрывчатка была на вершине. Вскоре здесь уже были ящик с детонаторами, оружие, все тоже тщательно упакованное в спальные мешки.
В третий раз пошла веревка вниз, в дождь и тьму. И в третий раз перебирал ее руками неутомимый Андреа. Неожиданно грек издал восклицание.
— Что случилось, Андреа? — Мэллори умолк,
