Накаленный воздух - Валерий Александрович Пушной
И тут же по его приказу Марию Магдалину вернули Иудейским первосвященникам. Те привели ее в храм Ерушалаима, показывая всем, к чему приводит учение Йешуа. Наказание Господне не минует последователей, утверждали они. Фарисеи торжествовали. Потом Марию много дней водили по улицам города, а после вывели за пределы и толкнули в спину, чтобы шла по дорогам и селениям, а люди бы глазели на нее и шарахались.
Дней десять Мария, кровавя ноги, плелась одна по колдобинам. Из жалости в селениях ей подавали хлеб и воду, затем скрывались от нее, будто она была прокаженной. Нечесаная, грязная, потерявшая рассудок, она вызывала у людей жалость, горечь и отторжение.
В один из вечеров Мария оказалась на берегу речки, свернулась клубком, прилегла в траве, притихла. Дневная жара и дорога сделали свое дело. Мария от усталости мгновенно уснула. А глубокой ночью ее потревожил знакомый голос. Она открыла глаза и увидела, как к ней по воде двигался Йешуа.
– Войди в реку, Мария, – услышала она. – Окунись с головой.
Она поднялась и пошла. Остановилась, когда была в воде по пояс. Окунулась. Йешуа кивнул:
– Подойди ко мне. Ты больше не безумна, но до поры никто не должен знать об этом.
Мария шагнула к Йешуа и в этот миг обнаружила, что тоже шла по поверхности воды в совершенно сухих одеждах.
– Помни, ты одна знаешь о своем исцелении, – сказал Йешуа. – Пелены спадут с глаз окружающих, когда нашему сыну исполнится пять лет.
– Выходит, до той поры все будут безумными? – спросила она.
– Они и так безумные, Мария, потому что ни во что не верят, – подтвердил Йешуа. – Сбереги сына и научи его сберечь своего сына.
– Значит, у нашего сына тоже будет сын? – обрадовалась Мария.
– И дальше у всех будут сыновья, – сказал Йешуа. – А теперь иди. Ты ему нужна.
Мария вышла на берег. И оглянулась. Йешуа не было. Она постояла в раздумьях, затем сбросила с себя одежды и долго мылась в реке. Потом собралась и, не дожидаясь утра, тронулась в путь. Дорога стала легкой.
Днем Марии начали попадаться люди. Кто-то насмехался, кидал камнями, кто-то сторонился, кто-то жалел, совал в ее ладонь ломоть хлеба.
Как жалко безумных людей, думала она, но никто им не поможет, кроме них самих.
Глава сорок вторая
Обещание
По дороге из больницы в гостиницу Пантарчук подробно узнал от Василия обо всем, что с тем случилось. Чуть позже, прохаживаясь по его номеру, Петр вслух размышлял:
– С одной стороны, вроде понятно, где собака зарыта. Ты, не подозревая того, оказался соперником Скротского. И он придумал, как устранить тебя. Отсюда ядреная история об убийстве. Чтобы отрезать все пути назад. Но с другой стороны, это маловероятно. Уж слишком сложная комбинация. И потом он был явно растерян, когда услышал от меня, что ты потерял память. По ряду деталей он, похоже, знал тебя раньше. Здесь и Эмилия не исключение. Допускаю, что прежде у тебя могла быть какая-то связь с этой женщиной. Короче говоря, в этом надо разбираться.
Пантарчук ушел к себе, а Василий лег в постель с расстроенными чувствами. Долго лежал с открытыми глазами и смотрел в темный потолок. Все было против него. Диана поверила Скротскому. Даже Пантарчук не исключал связь с Эмилией. Сложно все это преодолеть. Мороз пробегал по коже. Опускались руки. Он обвел глазами номер. Уснуть сегодня вряд ли удастся. На сердце неспокойно и так плохо, что хоть в омут головой.
Но как только мелькнули эти мысли, в душе неожиданно наступил покой. Василий глубоко вздохнул, потянулся и увидел у двери светлое пятно. Оно медленно увеличилось, и перед глазами возникла женская фигура.
Василий лихорадочно потер глаза, думая, что ему все мерещится.
Но женщина не исчезла. Она была в белых одеждах и смотрела на него. Это хорошее женское лицо было знакомо ему. Прежде оно уже возникало в его памяти. Женщина протянула руку.
– Тебе трудно, но мне было труднее, – сказала Мария неторопливым голосом. – Предательство и вера несовместны.
Василий удивленно ловил ее слова.
– Не дай обмануть себя, – ее голос звенел в голове у него. – Дух Предателя жив и дело его не умерло. Не допусти торжества Предателя. Найди Собор Успения Пресвятой Богородицы.
– Кто ты? – одними губами прошептал он.
– Твое начало.
– Не понимаю, – выдохнул Василий.
– Ты растерян, – сказала Мария. – Но память вернется, как когда-то вернулась ко мне, твердь и любовь разрушат все.
Василий перестал дышать и смотрел на Марию широко раскрытыми глазами.
– Обещай не подвести меня, – попросила она.
Василий ощутил притяжение и доверие, кивнул и прошептал:
– Да, – и дернулся к ней, но все исчезло.
В номер вернулась темнота. Василий долго смотрел в потолок. До утра не смежил веки.
Утром поделился с Пантарчуком. Тот хмыкнул и пробасил:
– По-моему, ты стал путать сны с явью.
– Да не спал я, – обиделся Василий.
– Вот что я тебе скажу, – проворчал Петр. – Хватит с тебя одного Прондопула.
Василий сжал губы, умолк, а рука потянулась к мобильнику. Мозг еще не послал никакой команды, а пальцы машинально набрали номер телефона Дианы. Но она не ответила ему ни на первый, ни на второй, ни на последующие звонки.
Глава сорок третья
Настало время
Василий долго бродил по улицам города, потом кружил вокруг дома, в котором жила девушка, пока ноги не привели его к знакомой двери. Эта дверь стала каким-то барьером, через который уже дважды не удалось переступить.
После второго звонка щелкнул дверной замок. В проеме стояла мать Дианы. Женщина глядела настороженно. Он сказал:
– Все, что сказал Скротский, это неправда.
– Мы верим Вадиму, – раздалось в ответ. – Он знает вас давно. Вы бы не приставали больше к нашей девочке, молодой человек.
Василий почувствовал, как пересохло в горле, с трудом выдавил:
– Я только вчера познакомился со Скротским. Конечно, он частый гость у вас, вы не можете верить мне больше, чем ему. Но разве, по-вашему, я похож на убийцу?
Мать Дианы пожала плечами:
– Да кто ж вас разберет. Внешность бывает обманчивой, – и добавила: – Вадим вчера первый раз появился у нас в доме. Но он понравился моему мужу.
– Но это же не
