Охота на убитого соболя - Валерий Дмитриевич Поволяев

– Ну уж и сдыхать, гражданин начальник, – держал свое Кучумов, – у вас бег, как у лося, еле-еле догнали. Напрасно мы тебя, капитан, догоняли, – перешел он на «ты», – лучше бы не надо было!

– Не тебя – вас, – поправил Кленов. – Удирал я от вас еле-еле, видит Бог! Хорошо, что я когда-то по мастерам на лыжах ходил, а то вряд ли бы столько продержался. Но это «а про по», как говорят древние греки, а сейчас – пожалте, граждане спортсмены, – капитан ткнул рукою в сопку, маленькое, аккуратное лицо его подобралось, – вон за ту горушку, нас там ждут!

Во рту у Чирикова было по-прежнему горько, глаза смерзались от слез и тоски – он ругал сейчас себя не только за то, что он егерь-неудачник, ругал даже за то, что на свет белый родился.

Под лыжами громко скребся, шипел снег. Зимний день, едва начавшись, шел уже к закату; прежде чем он закатится, Кленов с задержанными завершит путь, по которому сейчас идет, усадит бедолаг в вертолет и там облегченно откинется на спинку сиденья. Ощущение того, что дорога скоро кончится, плющило Чирикова, вгоняло в снег – ох как бы он хотел нырнуть в какой-нибудь глубокий сугроб, стать «подснежником» – пусть теперь не Кленов, а он будет «подснежником». Изо рта у него выплескивалась слюна и намерзала на губах.

Где-то глубоко внутри, около сердца, где, говорят, облюбовала себе место душа человеческая, возникло слабое желание, чтобы все скорее кончилось, абсолютно все: и гонка эта, и дни, что похожи друг на друга, как пуговицы новенького пальто, и серое небо, нехорошо слипшееся с землей – горизонт, горушки, ели и сосны спеклись с сухой плотью воздуха, и чтоб – правильная мысль родилась в голове, – чтоб сам он, человек по фамилии Чириков, кончился.

Лечь бы сейчас на снег, вытянуть ноги с неотстегнутыми лыжами и забыться. Слабое желание укрепилось в нем, выросло, усилилось, ноги стали скользить медленнее, шаг помельчал, и Чириков неожиданно начал крениться набок. Почувствовав недоброе, в ту же секунду рядом с ним оказался Кленов, молча подставил свое плечо, помог выпрямиться, но Чириков этому не был рад – уж лучше бы капитан забыл про него, оставил лежать на дороге.

И еще одно невольно отметил Чириков – милицейский капитан не боялся его, подходил без опаски, в то время как Кучумова остерегался, ни на секунду не выпускал его из поля зрения, приближаясь, сам себя подстраховывал – выставлял посох углом либо опускал руку в карман с пистолетом сплюнул Чириков намерзь с губ, рукой сбил ледышку, припаявшуюся к подбородку, снова покачнулся.

– Гражданин Кучумов, ну-ка помогите другу-спортсмену! – скомандовал Кленов, отдалился от Чирикова в сторону. – Совсем осоловел мальчуган-то, – но Чириков протестующе мотнул головой:

– Не надо!

Впрочем, Кучумов на его «не надо» даже не обратил внимания, как не обратил внимания и на команду Кленова, а может, просто не услышал ничего: втянув голову в плечи, старшой продолжал движение. Кучумова сейчас занимал еще один вопрос – тот самый, над которым с горьким лицом уже бился напарник, – сколько лет им дадут? Три, пять, шесть? И смогут ли они еще когда-нибудь вольно пройтись по этой земле, ущипнуть кусок меха, кусок мяса, кусок рыбы, кусок «золотого корня», полежать у живого костерного огня, испить чая, пахнущего дымом, съесть пару размоченных в сладком отваре сухарей? Он не знал ответа и от того, что не знал, небо из серого превратилось для него в черное еще до того, как наступила темнота, горбы холмов сделались зловещими, враждебными, макушки обсыпало пеплом, сосны поворачивали головы и тянули к нему ветки, будто жадные цепкие руки… Видать, сотворил он что-то непростое, раз сосны были так злобны и неукротимы – все тянутся, тянутся и тянутся к нему.

Усмехнулся Кучумов беззвучно: жаль, топора нет. Был бы топор, он показал бы и Кленову, и Чирикову, как надо биться за свое существование, а деревья, что тянутся к нему, просто бы пососкабливал с земли: деревянная падаль – тоже падаль. Тьфу!

Кучумов первым пошел в обгиб сопки и первым увидел двух людей в милицейских полушубках, разложивших в низинке костер и греющихся у него. Остановился резко, будто наткнулся на препятствие, и не трогался с места до тех пор, пока Кленов не скомандовал ему:

– Вперед, пан спортсмен! Не останавливайтесь, если не хотите замерзнуть.

Долго еще Кучумов будет слышать подобные команды…