Лавровый венок для смертника - Богдан Иванович Сушинский
— Сначала заверьте, что спущусь я к вам уже владелицей яхты, — мило проворковала Эллин. Лично ее никакие угрызения совести не мучили.
— Отныне вы — ее вечная владелица.
47
Эллин спустилась минут через сорок. Она явно торопилась, осознавая, что опаздывает на встречу с очень важным для нее человеком.
Одетая в брючный костюм цвета хаки, похожий на американскую униформу, с огромной, непонятно что символизирующей эмблемой на коротком рукаве рубахи, она смахивала на команданте какого-то повстанческого отряда. Зеленоватая кепка «а-ля Фидель Кастро», лихо водруженная на макушку, лишь подчеркивала это ассоциативное подобие и заставляла мужчин проходиться взглядом по ее бедрам не в поисках сексуального вдохновения, а в поисках оружия.
— Вы смотрите на меня, мистер Коллин, так, словно не ожидали моего появления.
— Не смотрю — наслаждаюсь. Красотой линий и всем прочим, чем только способен был в свое время наслаждаться.
— В «свое время», — подчеркнула Эллин. — Мы двигаемся в сторону океана, чтобы испытать мореходные качества яхты? — недоверчиво спросила она, словно подозревала, что предложение Коллина могло послужить всего лишь поводом для поездки черт знает куда. Не зря же он вдруг ни с того ни с сего залюбовался ею.
— Думаю, вам нелишне будет ступить на палубу «Кассандры» еще при моей жизни, — напрочь развеял ее страхи Стив. Лицо его при этом оставалось аскетически сдержанным и по-монашески отрешенным.
— Назвать яхту «Кассандрой»… Кому это пришло в голову? Провидческое название.
— Погибельное.
— Не превращайтесь в пророка.
«А ведь на нем уже лежит печать смерти, — отметила про себя Эллин, совершенно невовремя вспомнив, что перед ней — обреченный полустарец. — Скоро он заляжет в постель, чтобы уже никогда не подняться. Это будут самые страшные для него дни. Он знает о них и боится сильнее самой смерти, которую станет вымаливать».
Уже взявшись за дверцу машины Коллина, она увидела на крыльце Джерома Стоуна. Эдакий добродушный, приземистый толстячок в джинсах и толстом свитере… Кто бы мог признать в нем одного из известнейших во Фриленде режиссеров, чей фильм «Безбрежие» в прошлом году чуть было не получил «Оскара»? «Чуть было»! Стоун не устает напоминать об этом каждому, кто интересуется кино или лично им. Порой у Эллин создавалось впечатление, что отсутствие самого «Оскара» уже даже не вызывает у него ни тени досады.
— Я вернусь через час, — помахала она рукой Стоуну, так и не понявшему, куда это она собралась, в то время как он во второй раз специально прибыл на Рейдер — всего на одни сутки, — чтобы уладить их общие дела. — Советую вам вздремнуть, — швырнула в его сторону связку ключей, — поскольку затем последуют трудные, откровенно деловые переговоры.
— По-моему, все основные моменты мы уладили по телефону! — высоким фальцетом предположил Стоун.
— Э, нет, финансовые дела так быстро не улаживаются. И потом, следует прикинуть, кому выпадет главная роль.
— Лучшей исполнительницы, чем сама мисс Грей, вам все равно не найти, — вмешался в их прощальную беседу Коллин.
— Дельное предложение. Стоит обдумать.
— Вот только опасаюсь, как бы ей не пришлось отойти от многих земных дел.
— Как это понимать? — улыбнулась Эллин.
— Ступив на яхту, вы окажетесь пленницей океана.
— «Пленница океана»! Вы слышали, Стоун? Название моего будущего сценария!
— Уже принято!
По переулку проехала полицейская машина. Коллин и Грей настороженно проводили ее взглядом. Первый случай, когда полицейские проехали мимо. Вот уже пять раз они останавливались у ворот особняка Коллина, чтобы задать ему «еще несколько не совсем проясненных вопросов». Очевидно, из уважения к его должности — теперь он исполнял обязанности начальника тюрьмы — следователь, занимающийся делом Согреда, не решался вызывать его в следственный отдел криминальной полиции, а навещал прямо здесь.
— Вы все еще чего-то опасаетесь, — заключила Эллин, садясь на заднее сиденье машины. — Хотя, имея такую версию, такое алиби и таких покровителей…
Стив покряхтел в ответ и не стал развивать эту тему.
— О каком это сценарии вы говорили с приезжим джентльменом? — кивнул он в сторону Джерома и включил зажигание.
— Все о том же. Подумываем о фильме.
— Главным героем которого станет «мрачная тюрьма „Рейдер-Форт“»…
— Вас самого такой сюжет не заинтриговал бы?
— Я уже давно и безнадежно заинтригован им. Какие еще трагедии должны будут разыграться, сколько человек погибнуть, чтобы этот ваш сценарий был экранизирован самой жизнью — с убийствами героев, полуудушением свидетелей и абсолютным одурачиванием режиссера?
— Успокойтесь, Коллин. Тот, о котором мы говорим, уже инсценирован. По всем законам криминального искусства: с выносом тел и распеванием гимнов.
— Полностью… инсценирован? Или все еще остались кое-какие неразыгранные сцены? — встревожено поинтересовался Коллин, выруливая на дорогу, ведущую к берегу океана.
— Если вы обеспокоены судьбой собственной роли, ее неясной эпизодичностью, то совершенно напрасно. Свое «Кушать подано» вы уже сказали. Можете вытереть за кулисами пот и вздохнуть. Я никогда не требую от исполнителя большего, чем того требует его роль.
Коллин сурово взглянул на свою попутчицу и еще крепче вцепился руками в руль, словно за спасательный круг. Спустившись к океану, он вел свой трогательно ухоженный черный «мерседес» по серпантину залива к новой части города, у которой, в соседнем заливе, чуть поменьше, располагался рейдерский яхт-клуб.
Сверкающий чернотой лимузин, чинно ползущий по пустынной муаровой ленте шоссе, ассоциировался в сознании Эллин с почти идеальным катафалком, в котором все еще живой покойник доставлял себя к месту погребения.
— Представляю, что теперь будет происходить там, на киностудии, когда они начнут экранизировать этот ваш фильм, — саркастически хмыкнул Коллин. — Знали бы они, что за каждым из героев восстает убиенная автором сценария душа!
— Не вмешивайтесь не в свое дело, мистер Коллин. И вообще, хватит намеков. Что-то вы сегодня слишком разоткровенничались.
Если бы Эллин произнесла это раздраженно, Стив очень легко объяснил бы ее состояние: страх! Однако девица оставалась холодно-циничной, и зеленоватые полузастывшие глаза ее источали гипнотический магнетизм изготовившейся к прыжку кобры.
Коллин вспомнил слова психиатра: «Мисс Грей заражена бациллой цинизма, что, в соединении с ее гениальной изобретательностью и абсолютным отсутствием таких основ человечности, как совесть, богобоязнь и страх перед земным возмездием, превращает ее в сущего дьявола». Он прав. Другой, на месте доктора, мог бы выразиться и покрепче, что тоже вполне простилось бы ему.
48
— Эй, парень, забрось-ка сюда швартовый конец!
Метис лет пятнадцати — коренастый и не в меру раскормленный — лениво приблизился к швартовой тумбе
