Полярный конвой. Пушки острова Наварон - Алистер Маклин
— Минуточку, — Андреа неожиданно выпрямился и зарокотал на беглом английском жаргоне, который усвоил за время работы с Мэллори. Он торопливо нацарапал на клочке бумаги несколько слов. — Минуточку. У меня есть план подъема на скалу. Вот схема. Как вы считаете, капитан, осуществимо ли это?
На клочке бумаги крупными печатными буквами были написаны два слова:
«ПРОДОЛЖАЙТЕ РАЗГОВОР».
— Ясно, — задумчиво протянул Мэллори. — Неплохо, Андреа, неплохо. Твой план имеет несомненные шансы на успех, — он повернул листок так, чтобы все видели написанное.
Андреа по-кошачьи мягко уже двигался к двери.
— Не правда ли, остроумный план, капрал Миллер? — продолжал Мэллори, словно ничего не происходило. — Он избавит нас от многих трудностей.
— М-да, — выражение лица Миллера не изменилось: глаза полузакрыты, изо рта тянется струйка дыма. — Похоже, что Андреа действительно решил проблему и вам удастся поднять меня в целости и сохранности, — он непринужденно рассмеялся, прикручивая цилиндр к стволу автоматического пистолета, вдруг появившегося в его левой руке. — Только мне не совсем ясно, что означает эта странная кривая и еще вот эти точки у…
Все кончилось в считанные секунды: Андреа распахнул дверь, протянул руку, втащил в комнату отчаянно сопротивляющегося человечка, закрыл дверь.
Сделано это было бесшумно и быстро. Смуглый остролицый левантинец в белой рубахе и синих штанах стоял неподвижно, часто моргая от непривычно яркого света.
Вдруг рука его нырнула под рубашку.
— Берегись! — отрывисто крикнул Миллер и поднял пистолет, но Мэллори остановил его.
— Погоди, — спокойно сказал он.
Рука с ножом замерла в воздухе, блестящее лезвие дрожало сантиметрах в пяти от груди Андреа. Раздался жалобный вскрик и зловещий хруст костей. Гигант грек с силой сжал запястье левантинца, двумя пальцами заботливо, словно родитель, оберегающий любимого, но неразумного дитятю, забрал у него нож, и вот уже кончик ножа уперся в горло левантинца. Андреа, ласково улыбаясь, смотрел в обезумевшие глаза шпиона.
Миллер присвистнул и пробормотал:
— Ну и ну! Я так понимаю, что Андреа и раньше откалывал подобные штучки.
— Правильно понимаешь, — иронически отозвался Мэллори. — Итак, сейчас суд рассмотрит вещественное доказательство номер один, представленное Андреа.
Андреа подвел задержанного к столу. Похожий на хорька левантинец с помутневшими от страха и боли глазами придерживал рукой изувеченное запястье.
— Как ты думаешь, долго ли был этот тип за дверью? — спросил Мэллори у Андреа.
Андреа провел громадной пятерней по густым черным вьющимся волосам с пробеленными сединой висками.
— Точно не знаю, капитан. По-моему, я услышал шумок вроде шороха минут десять назад, но подумал, что слух меня обманывает. Потом я снова услышал шорох с минуту назад. Так что боюсь…
— Минут десять, говоришь? — Мэллори поглядел на задержанного. — Твое имя? Что делал за дверью?
Ответа не последовало. Угрюмые глаза, угрюмое молчание. Андреа дотронулся кулаком до затылка шпиона, тот испуганно вскрикнул.
— Капитан спрашивает тебя. Отвечай капитану, — укоризненно сказал Андреа и снова привел кулак в соприкосновение с затылком бедолаги, на этот раз энергичнее.
Неизвестный заговорил быстро, возбужденно, отчаянно жестикулируя. Андреа вздохнул и остановил словесный поток, прикрыв левой рукой рот задержанному. Мэллори удивленно посмотрел на Андреа.
— По-моему, курд или армянин, капитан. Я не знаю этого языка.
— Я тем более. Говоришь по-английски? — спросил он.
Черные, полные ненависти глаза уставились на Мэллори. Левантинец молчал. Андреа снова ткнул его кулаком в затылок.
— Говоришь по-английски? — настойчиво повторил Мэллори.
— Англиски? Англиски? — Плечи и локти дернулись в традиционном жесте непонимания. — Не ингли.
— Говорит, что не знает английского, — пробормотал Миллер.
— Может, знает, может, нет, — бесстрастно сказал Мэллори. — Он подслушивал, а рисковать мы не имеем права. На карту поставлено слишком много, — глаза его стали суровыми и беспощадными, в голосе зазвучал металл. — Андреа!
— Да, капитан.
— У тебя его нож. Быстро и чисто. Под лопатку.
Стивенс вскрикнул, вскочил на ноги.
— Боже мой, сэр, Боже мой! Что вы…
Он умолк, увидев, как задержанный стремительно бросился в дальний угол, прикрывая согнутой в локте рукой голову. Стивенс медленно перевел взгляд на торжествующего Андреа, заметил понимающие улыбки Брауна и Миллера и почувствовал себя полнейшим дураком. Первым заговорил Миллер:
— Ну-и-ну, ну-и-ну! Понимает английский!
— Скорее всего, — согласился Мэллори. — Никто не станет прижимать ухо к замочной скважине целых десять минут, если не понимает ни слова из разговора. Ну-ка позовите Мэтьюза, Браун. — Через несколько минут в дверях вырос вестовой. — Попросите сюда капитана Бриггса. Да поскорее, пожалуйста.
Солдат стоял в нерешительности.
— Капитан Бриггс спит. Он строго-настрого приказал не будить его.
— Сердце мое обливается кровью при одной мысли, что я вынужден потревожить покой капитана Бриггса. За день он спал больше, чем я за неделю, — Мэллори взглянул на часы, черные брови его сошлись над утомленными карими глазами. — У нас слишком мало времени. Доставьте его сюда немедленно! Понимаете, немедленно.
Мэтьюз козырнул и исчез. Миллер откашлялся и несколько раз прищелкнул языком.
— Все гостиницы на один манер. Сплошная суматоха. Заметьте, однажды я был на конференции в Цинциннати…
Мэллори устало покачал головой.
— Вы просто зациклились на отелях. Это жилье военных, здесь расквартированы офицеры.
Миллер хотел что-то возразить, но передумал. Янки был, безусловно, неплохим знатоком людей. В глубине души Миллер был убежден, что они затеяли безнадежное дело. Важное, безнадежное и, по его мнению, самоубийственное. Но он уже сообразил, почему назначили главным в группе этого бывалого загорелого новозеландца.
Все молчали, пока не появился в распахнувшейся двери капитан Бриггс. Без головного убора, с шелковым шарфом на шее вместо воротничка. Белый шарф четко оттенял красную шею и упитанное лицо. Когда Мэллори впервые разглядел Бриггса у полковника, то отметил: повышенное давление и высокий уровень жизни тыловых крыс. Но оказалось, что чувство негодования может добавить лицу капитана еще несколько глубоких красных тонов.
— Это уже слишком, капитан Мэллори, — раздался гундосый голос. — Я вам не мальчик на побегушках! У меня был напряженный день и…
— Сохраните это для мемуаров и взгляните на того олуха в углу, — оборвал его Мэллори.
Бриггс стал еще багровее, шагнул в комнату, гневно сжимая кулаки, но словно споткнулся — увидел в углу согнутую бесформенную фигурку.
— Бог мой,
