Левантевски, шприц! - Радомира Берсень
Он остановился и прислонился плечом к стене — от разбередивших душу воспоминаний он вдруг ослабел. Перед глазами мелькнули нежные лучистые глаза эльфийки, в которую он так страстно был влюблен. Ее кожа — нежная, почти прозрачная в своей белизне, похожая на лепестки лилий. Ее губы — сладкие как капли росы. Ее тихий переливчатый смех. В первый раз ее украли у него, когда старшие фениксы велели Сандиру жениться на выбранной ими женщине. Он не любил ее. Но сына все-таки заделать сумел, о чем всегда жалел. Не будь его — ему бы позволили жениться второй раз ради рождения наследника, но увы! После смерти жены ему было приказано забыть о женитьбе и заняться воспитанием сына. Наконец какой-то мерзкий разжиревший эльф женился на его — его, Сандира! — хрупкой лилии. В конце концов, она куда-то уехала вместе с мужем и это все было так давно, так много лет назад, что сейчас вряд ли его любимая выглядит как прежде … увидеть бы ее еще раз! Хоть одним глазом, хоть на последнем вздохе!
Сандир вдруг схватился за грудь с искаженным лицом — от бессонной ночи, от беготни, суматохи и этих воспоминаний у него закололо сердце. Ему уже почти шестьдесят. Вряд ли он сможет зачать другого ребенка, впрочем — зачем? Ему не нужны наследники. Он — феникс, существо, живущее очень долго. Заменив короля, присвоив силу сына и племянника, он сможет сам править этими землями — так долго, что и вообразить невозможно. И это теперь самая главная его цель: похитить силу сильнейших и захватить власть над Драконьим Королевством. Он будет править беспредельно долго, мудро и умело. А король … что ж, король будет лишь его пешкой, вовремя подписывающей созданные им приказы, покорно и безмолвно — вот его доля. И пусть скажет спасибо за ту спокойную сладкую жизнь, которую ему обеспечит советник!
С побелевшим лицом, цепляясь за стены, колонны, занавеси, Сандир дополз до своего кабинета и тяжело рухнул на диван, отдуваясь. Затем, шатаясь, поднялся и принялся рыться в шкафчике, пока не нашел припрятанное там снадобье. Жаль, что пришлось убить старшего королевского мага. Впрочем, зачем ему маг? Ухватив власть за кончики крыльев, он наймет себе лучших целителей. Тут Сандира пронзила мысль — ясная и удивительно простая. За свою измену Альзиенна должна будет понести какое-то наказание. Но вряд ли ее божественному папочке понравится, что его дочь будет предана казни. Нет, нет, нет! Об этом даже думать нельзя! Надо бы попытаться сломать ее. Затем предложить сделку: она становится его личной целительницей и безмолвной прислужницей. А за это он, насколько это возможно, смягчает ее наказание.
Криво ухмыляясь, Сандир неуклюже опустился в кресло у рабочего стола. Немного поерзал, откинулся, закинув ноги на стол, и принялся размышлять дальше. Действительно, этот драгоценный папашка будет ему потом безмерно благодарен за то, что его дочь так легко отделалась. А до чего же приятно иметь в должниках божество, не так ли? Опять же — шеф целителей, господин Раенгорд, уверяет, что в последнее время Альзиенна будто бы удивительным образом обрела особое мастерство. Несмотря на грубоватое обращение с пациентами, она умело помогала всем и довольно неплохо. В общем, такую девочку лучше держать при себе. И если ее папаша откажется содействовать — она станет отличным орудием для его шантажа. А лихо выходит! Подмять под свою власть ставленника на троне крупнейшего государства и грозное божество! Ого-го, Сандир, вот это размах, вот это амбиции! А ты молодец! При таком союзе — кто сравнится по силе с Драконьим Королевством? Весь мир приклонится к ногам короля, ну а король … хе-хе … король приклонится к его, Сандировым, ногам, умоляя его о помощи и совете. И тогда … тогда…
Уставший и сморенный действием зелья Сандир задремал. И сквозь сон ему грезилось, что сами боги склонились перед ним, указывая его место среди них — равный среди равных. Ни с чем не сравнимая, упоительная власть и спокойствие, которое рождается лишь когда ты можешь контролировать все. Абсолютно все, что может быть в этом мире. А может быть — и за его пределами. Возможно даже, сломленная духом Альзиенна сможет родить ему сына, нового наследника. Отличная возможность породниться с богами — отчего бы ею не воспользоваться? А что, если эльф не консумировал свой брак с ней? Ведь отчего-то же ее магические силы остаются посредственными, несмотря на происхождение. Они так и не жили вместе с самого начала. Неужто капризная девчонка не подпустила к себе муженька? Хм. Надо будет обязательно спросить про это у Эфроя. А уж Сандир такого номера с собой не допустит.
Тяжелая бездна, полная сонной одури, окончательно обрушилась на его седую голову.
Глава 60
Густая от пыли полутьма смутно очерчивала крупный силуэт. Увидев его, Фелиссандр замер и припал к стене. В комнате негромко стучали сапоги, кто-то ходил и негромко бормотал себе под нос. Расслышав знакомый тембр, привычные ворчливые нотки, Фелиссандр улыбнулся и негромко постучал по косяку, чтобы не нарваться на атаку. Незнакомец мгновенно сжался как пружина, развернувшись в его сторону одним быстрым движением.
— Фелис?
— Риф?
Братья бросились друг другу в объятия, радостно хохоча и с силой хлопая друг друга по спине.
— Погоди, а где Альзиенна? — Наконец успокоившись спросил Фелиссандр, все еще держа Рифанта за плечи. — Я думал она с тобой.
— Да, так и было, — тот оглянулся на кровать, — я оставил ее здесь вместе с тем смешным тощим парнем.
— А, Левантевски. И где они?
— Понятия не имею, — недоуменно пожал плечами Рифант, — я строго-настрого велел им сидеть здесь. И куда они делись? Погулять что ли вышли?
— По этим-то трущобам? Где то неупокоенные зомби, а то и вовсе головорезы всякие встречаются? Ну-ну. — Напряженно проговорил Фелиссандр, взгляд его быстро бегал по комнате. — Они почти не сидели здесь, ушли сразу. Видишь? — Он указал рукой. — Стул. Посреди комнаты. Я поставил его сюда, когда был здесь в последний раз. Если б они были здесь какое-то время — он бы мешал им, наверняка его сдвинули бы к стене. И постель.
Он указал на толстый ком из грязных сырых тряпок посреди косой кровати.
— Во-первых, сидеть так неудобно. Стул один. Кто-то должен был сесть на кровать, а этот куль мешает. Во-вторых, никакая
