Левантевски, шприц! - Радомира Берсень
— Еще бы! Это были самые скучные и бессмысленные уроки — философия миров, — усмехнулся Фелиссандр, — смотри-ка, и они пригодились! Действительно, есть такой закон — мир не терпит пустоты. Вся материя в мире пронизана энергией.
— Стало быть твоя пустышка — что-то вроде сухой губки, — оживленно подхватил Рифант, — как сухая губка легко напитывается водой, так пустое существо, видимо, легко принимает в себя энергию мира, в котором находится.
— Вот наш мир и наполнил ее, — задумчиво проговорил Фелиссандр, — жаль только, что она не научена пользоваться этой силой, глядишь, хоть защитила бы себя.
— Может она и защитила, — утешил его Рифант, — ладно, я выясню это. Иди за принцем. А я заберу этих двоих.
— И тогда найти нас будет легче легкого, — мрачно произнес Фелиссандр, однако попрощался с братом крепким рукопожатием, особым, их личным. Они вышли на улицу и расстались. Вслед за Фелиссандром, по темной улице вдоль стены, скользнула горбатая тень, но он не заметил этого.
Глава 61
Очнувшись, Лиза первым делом ощутила тупую ноющую тяжесть в висках и машинально приложила к ним пальцы. Холодные. Странно. Она лежала на кровати в спальне, но абсолютно не помнила, как попала туда. Немного поерзав, Лиза уселась и попыталась слезть с кровати, однако неожиданно наткнулась на плотный занавес, запутавшись в нем. Он был темным и грубым, совершенно не похожим на ее крикливый золотистый полог из мягкой ткани. Наткнувшись на шкаф там, где должна была оказаться дверь, Лиза окончательно уверилась в том, что она не дома.
— Печальная хренька, — пробормотала она, расставив руки в стороны и медленно перемещаясь по спальне, — меня что — заточили в башню? И теперь раз в сто лет сюда должен прилетать дракон и целовать меня, чтобы я проснулась … что-то я бред какой-то несу. В башке будто взрыв случился.
Наткнувшись на что-то пухлое, мягкое, огромное, она не удержалась и брякнулась прямо в середину этой мягкости.
— Ага, а это, видимо, кресло, — продолжала она разговаривать сама с собой, барахтаясь в попытке переместить задницу сверху вниз, — как бы еще … да что ж это! … твою же материю!
Свет вспыхнул настолько неожиданно, что Лиза ощутила резь в глазах. Кое-как усевшись в кресле, она замотала головой, пытаясь избавиться от белых и черных пятен, толпящихся перед глазами. Прикрыв лицо рукой, она попросила:
— Кто бы ты ни был, мой неведомый убийца, не мог бы ты сначала убавить свет?
Свет притух, уступив место рассеянному полумраку. В этой интимной обстановке мягко зазвучали сначала чьи-то шаги, а потом и голос:
— Альзи, Альзи, что же ты натворила? Я вынужден вернуть тебя в семью. Мне невозможно совмещать свое высокое положение и брак с мятежницей.
Лиза медленно отняла руку от лица — так и есть. Перед ней снова маячила бледная, унылая, но зато чрезвычайно породистая рожа дорогого муженька.
— Да я в целом не против, — спокойно ответила она, опуская ноги на пол, — тем более, что я и имени-то твоего не знаю. Разрешаю оставить меня в покое. Не так уж я и мятежничала против брака с тобой — мы вполне могли договориться без лишнего пафоса.
Эфрой медленно присел на корточки, заглянул ей в лицо и принялся с задумчивым видом потирать подбородок.
— Я, видать, здорово перебрал с магическим ударом. Ты какую-то ерунду несешь. Вообще речь идет об измене короне, а это уже не шутки.
Лиза принялась усиленно переваривать полученную информацию, но ее было слишком много — у нее чуть не случилось несварение с выворотом мозгов. В голове еще гудело (так это муженька, оказывается, нужно благодарить за это? Вот козлище!), мелькали какие-то отрывки из услышанного, разрозненные слова и все это никак не увязывалось воедино. Немыслимым усилием воли Лиза собрала себя в руки и взяла в кучу. Так, про измену короне и их личное участие в этой авантюре ей и Левантевски что-то говорил, когда они шли домой. Что еще? Сосредоточившись, она смогла выделить две главные, самые важные новости: она уже дважды разведенная женщина и отчего-то считается мятежницей, воюющей с королем. Зажмурившись, она вспомнила последние события и поняла, что ее все-таки втянули в политические игрища этого мира. Ну да. Вроде бы Фелиссандр бодался со своим отцом, а тот как будто бы прислуживает королю … хотя Фелиссандр тоже служит королю, но как-то иначе … принц … стоп, а где Левантевски?
Резко вскочив, Лиза принялась оглядываться, затем сделала несколько шагов и бессмысленно заглянула за кресло.
— Ты в порядке? — Обеспокоенно спросил Эфрой. Лизу начал накрывать гнев — холодный, яростный, раздирающий душу. — Может целителя…
Грохот отшвырнутой в стену тумбочки заставил его вздрогнуть, отскочить и попятиться назад.
— Куда ты меня притащил, кишка помойной крысы? — Прорычала она, сжав кулаки, что совершенно не вязалось с ее ангельской внешностью. — Где мой помощник?
Она вдруг ощутила, как в груди ее стало горячо, будто там разгоралось пламя.
— Какой еще помощник, Альзи? — Беспомощно оглядываясь залепетал Эфрой. — Тебя же уволили!
— Неважно, — мрачно ответила она, — он мой друг! Где он?
Эльф пожал плечами.
— Это твой дом? — Продолжала наступать на него Лиза.
— Нет, — пробормотал он, обескураженный таким поведением, — а! Кстати, тебя там кое-кто ждет.
Воспоминание о Сандире неожиданно укрепило его и успокоило.
— Идем! — Велел Эфрой и схватил Лизу за руку, но получил нежным девичьим кулачком прямую подачу в нос. — Альзи! Ты спятила?
На дорогой ковер часто закапала кровь и Эфрой поспешно сотворил какую-то магию, останавливая кровотечение. Шмыгнул распухшим носом и прогнусавил:
— Ох и наказал бы я тебя! Да я уже тебе не муж — пусть тебя теперь отец воспитывает. Идем же, нас ждут!
И он выскочил за дверь не оглядываясь, боясь, что распоясавшаяся девушка вот-вот снова нападет на него. Это было совершенно немыслимо и не лезло ни в какие ворота, даже если эти ворота были величиной с половину мира! Никогда еще Эфрой не был бит женщиной и даже представить себе не мог, что подобное существо осмелится поднять на него руку! Но это случилось, что сбивало эльфа с толку. Ошеломленный, он шел впереди, лишь по легким шагам понимая, что Альзиенна все-таки последовала за ним. Когда они вошли в небольшую уютную гостиную, навстречу им из кресла поднялся высокий осанистый старик в дорогих длиннополых одеждах:
— А, моя дорогая гостья, Альзиенна А’Шаффриен Ди’Селеветиль и так далее, так далее. Рад, что вы уже пришли
