Левантевски, шприц! - Радомира Берсень
Поспешно добравшись до своего дома, Лиза одним движением распахнула дверку в ограде и впихнула Левантевски внутрь.
— Слушай, дружище, — она взяла его за щеки и слегка потормошила, — алё, земля вызывает хоть кого-нибудь! Короче, заколдуй пока эту дверь, чтобы сюда никто не смог войти, хорошо? — И она указала рукой на хрупкую дверку в ограде. — Ты хоть что-то можешь, не то, что я. А там уже запремся в доме и будем в безопасности.
— Не надо было уходить оттуда, — в глубокой тоске произнес Левантевски, — зачем мы ушли из той комнаты? Вот вернулись бы Рифант с Фелиссандром и все было бы зашибательски, мы были бы в безопасности.
Очнувшись, он увидел, что Лиза, не слушая его бормотание, уже входит в дом. Выронив тяжелый болезненный вздох, он повернулся к двери и прикоснулся к ее теплым доскам, когда неожиданно услышал глухой шум — будто рухнуло что-то мягкое. Повернув голову, Левантевски увидел, что дверь в дом распахнута, а на пороге ничком лежит Лиза. Он сначала рванул в ее сторону, вообразив, что девушка от волнения упала в обморок и тут до его слуха донеслось звонкое цоканье серебряных эльфийских набоек. Рухнув на колени, Левантевски на карачках заполз в одичавшие разросшиеся кусты и принялся осторожно продираться в сторону дома, обмирая от ужаса. Шаги замедлились, потом вовсе замолкли.
— Альзи, Альзи, что же ты наделала? — Прозвучал знакомый голос. — А ведь могла бы просто жить рядом со мною и горюшка не ведать. И как я теперь объясню своей семье, что моя жена — мятежница, восставшая против короны? Извини, девочка, но мне не хочется отвечать за тебя. Я хочу жить. За такое даже меня казни предадут. А что будет с тобой … впрочем, пусть теперь это решает твой отец — я отрекаюсь от тебя и возвращаю родителям. Теперь это их головная боль.
Схоронившись в кустах, прижавшись к земле, Левантевски проводил взглядом эльфа — мужа Альзиенны, который нес на руках обмякшую Лизу. Когда он вышел на улицу, фельдшер по-пластунски забрался в дом, поспешно заворожил дверь и привалился к стене, в совершенно обморочном состоянии. Его мелко трясло, пальцы подергивались, тело покрылось холодным по́том. Все это было слишком круто для него. Если тут замешаны столь высокие лица, то что будет с ним — обычным, мелким и совершенно незначительным существом? «Бежать!» — мелькнуло в голове Левантевски — «бежать домой! Скрыться в родном лесу!». Но, немного подумав, он устыдился этой мысли. Он должен помочь Альзиенне, Лиззи или как там ее? Неважно! Он должен для нее хоть что-то сделать. Хотя бы потому, что она немало сделала для него. Да и не дело это — бежать трусливой мышью, наплевав на дружбу.
Крепко почесав затылок, затем запустив обе руки в свалявшиеся уже кудри, Левантевски наконец понял как ему действовать: нужно вернуться в ту самую лачугу, откуда они ушли сегодня утром. И зачем он только поддался на ее уговоры? Надо было сразу сказать, что путь долгий, далекий, сложный … да зачем вообще что-то объяснять? Девушка не из этого мира, всего-то надо было ей сказать, что добраться до дому из той точки попросту невозможно.
— Лопух я! Пенёк! Кусок бесполезного хвоста, откушенного грызоедами! — Стонал Левантевски, легонько постукивая затылком о стену. — Зачем, зачем я согласился вести ее домой? Достаточно было просто сказать нет, и все! Одна бы она не рискнула выйти, потому что города еще толком не знает. И как мне теперь идти обратно, когда на каждом перекрестке висят наши рожи? Это же сущий провал! Я не дойду!
Он посидел еще какое-то время, бессильно всхлипывая и разыскивая глубоко в себе мужество. Лихорадочная мысль беспокойно скакала от «спасти, непременно спасти!» до «а может ну его? Фениксы точно справятся с этим, а мое дело маленькое». Обернуться? Но тогда он прискачет голым, а разгуливающий по городу зайцеоборотень привлечет к себе еще больше внимания. И потом — те, кто его ищут наверняка уже в курсе, кем он является в обороте, так он еще вернее приведет за собой погоню.
Поднявшись, Левантевски на ослабевших ногах, пошатываясь, дошел до кухни. Не глядя пожевал какой-то еды, утолил жажду, затем направился прямиком в гостиную. Именно здесь они выбрались в окно и бежали по грязной улице для слуг. Парень надеялся, что там он не привлечет ничьего внимания. Долгое время Левантевски уныло глядел на закрытое окно, потом собрался с духом, аккуратно открыл его и выскользнул наружу. Одно его беспокоило — Фелиссандр, помнится, обмолвился, что его запирающий заговор будет не так-то просто одолеть. Впрочем, об этом уже кто-то позаботился: задняя дверь в ограде была распахнута настежь. Как видно, кто-то все же шел по их следу. Выбравшись наружу, Левантевски припал к каменной ограде, пытаясь слиться с тенью. Закрыл глаза, преодолевая мерзкую дрожь и головокружение. Прижался к ограде щекой и ладонями. Наконец, заскользил вдоль нее, пытаясь держаться в самой темной части улицы. Часто оглядываясь и перебегая мелкими шажками, он двинулся в обратном направлении. Поскорее бы добраться до того гадюшника, где их оставил Рифант долгих три часа назад! Нужно сообщить ему. Он что-нибудь придумает. И Фелиссандр, если он там, тоже, наверное, сможет что-то сделать. Нужно лишь рассказать им обо всем.
Глава 59
Странное движение в доме, которое привело в волнение всех слуг, принц приметил сразу. И сразу же догадался, что это связано с ним. Оглядевшись, он понял, что бежать некуда: он был на третьем этаже, посреди дома полного народу. Выглянув в окно, он заметил стоящего неподалеку твиина с каретой, изукрашенной характерными красно-оранжевыми узорами. Это были цвета фениксов. Сердце его упало, но Риккант приказал себе не поддаваться панике. Быстро обойдя комнату, он обнаружил двери в спальню, библиотеку и гардеробную. Четвертая дверь вела в общий коридор. Немного приоткрыв ее, он выглянул и сразу же отпрянул — прямо на него стремительным шагом шел Сандир. Риккант оглянулся на окно и в досаде скрипнул зубами — ничего не выйдет! Для прыжка слишком высоко, а для полета он еще не прошел инициацию. Увы, первое обращение у драконов королевских кровей случается не раньше двадцати лет — они медленно взрослеют и долго набирают силу. За спиной стукнула дверь.
— Мой милорд, — бархатисто прозвучал голос советника. Риккант обернулся и увидел Сандира, склонившегося перед ним в полупоклоне, словно
