Дуглас Престон - Каньон Тираннозавра
— Садитесь. Хотите чаю? Кофе?
— Нет, спасибо.
Они сели на специально свернутый японский матрас, а Робби Уэзерс тем временем вымыла руки и, сняв повязку, встряхнула кудрявыми волосами. Подвинув деревянный стул, она присела напротив Тома и Салли. В ателье струился солнечный свет. Повисло неловкое молчание. Том не знал, с чего начать.
— Так значит, — сказала Робби, глядя на него, — это вы нашли моего отца?
— Да.
— Я хочу, чтобы вы мне все рассказали: как обнаружили отца, что он говорил… всё.
Робби, видимо, была женщиной деловой и прямодушной.
Том начал говорить. Он рассказал ей, как услышал выстрелы, как подъехал посмотреть, в чем дело, и нашел на дне ущелья ее умирающего отца.
Робби, помрачнев, кивнула.
— А как именно он… упал?
— Лицом вперед. Ему несколько раз стреляли в спину. Я перевернул его, сделал искусственное дыхание, и он открыл глаза. — Том замолчал, сомневаясь, не слишком ли вдается в детали.
— Он выжил бы, если бы его вовремя вывезли оттуда?
— Нет. Раны были смертельны, и шансы равнялись нулю.
— Понятно.
Робби ухватилась за край стула, и у нее побелели костяшки пальцев.
— Ваш отец сжимал в руке какой-то блокнот. Он велел мне взять его и отдать вам.
— Что именно он говорил?
Тому даже не пришлось вспоминать, настолько четко та сцена запечатлелась у него в мозгу.
— Он сказал: «Это для Робби… Для дочки моей… Обещай, что ей отдашь… Она узнает, как найти… Клад…»
— «Клад», — со слабой улыбкой повторила Робби. — Так он называл свои окаменелости. Никогда не говорил «окаменелость» — вечно боялся, вдруг кто присвоит себе его находку. Потому и изображал полусумасшедшего кладоискателя. Часто брал с собой явно поддельную карту сокровищ, чтобы люди думали, будто он какой-нибудь шарлатан.
— Да, теперь стало понятно то, над чем я долго ломал голову. В общем, я взял у него записную книжку. Он… уже умирал. Я сделал все, что мог, но у него не было шансов. Он только о вас и беспокоился.
Робби резко смахнула набежавшую слезу.
— Он сказал: «Это для нее… для Робби… больше ни для кого… Бога ради, только не в полицию… Ты должен мне обещать…». А потом добавил: «Скажи ей, что я люблю ее».
— Он действительно это сказал?
— Да. — Том не упомянул, что слова «ее» умирающий не выговорил, поскольку смерть наступила слишком быстро.
— А потом?
— То были последние слова. Его сердце остановилось, и он умер.
Робби кивнула и склонила голову.
Том достал из кармана блокнот и протянул ей. Она подняла голову, вытерла слезы, взяла блокнот.
— Спасибо.
Робби начала смотреть блокнот с конца, пролистала пустые странички, задержалась на двух восклицательных знаках, улыбнулась сквозь слезы.
— Да, уж я знаю: с того момента, как отец нашел динозавра, и вплоть до самой смерти он был счастливейшим человеком на свете, это точно.
Она медленно закрыла блокнот, посмотрела в окно на залитый солнцем техасский пейзаж и медленно заговорила:
— Мама ушла от нас, когда мне было четыре года. Да и можно ли ее винить — каково быть женой человека, который таскает ее и ребенка по всему Западу, от Монтаны до Техаса, останавливаясь по пути в каждом штате? Он всегда искал нечто грандиозное. Когда я выросла, отец захотел, чтобы я ездила с ним, чтобы мы стали командой, но… Мне ничего этого было не надо. Я не желала разбивать палатки в пустыне и рыскать вокруг в поисках окаменелостей. Я хотела лишь жить в одном месте и дружить с кем-нибудь не по полгода, а дольше. Я во всем винила динозавров. Я их терпеть не могла.
Она достала платок, снова промокнула глаза, сложила платок на коленях.
— Я не могла дождаться, когда же поступлю в колледж и уеду от отца. Мне приходилось самой зарабатывать на жизнь: у него никогда не было ни цента за душой. А год назад он объявился и сказал, что стоит на пороге самой грандиозной находки, динозавра, который затмит всех предыдущих, и что собирается найти его для меня. Я вспылила. Наговорила отцу лишнего, а теперь вот уже никогда не смогу взять свои слова обратно…
В комнате было очень светло и тихо. Салли обняла Робби.
— Мне ужасно хочется, чтобы отец сейчас был жив, — негромко добавила Робби и замолчала.
— Он писал вам письма, — произнес Том, доставая пачку. — Мы нашли их в жестянке, зарытой в песок совсем рядом с тем местом, где находится динозавр.
Робби дрожащими руками взяла пачку.
— Спасибо.
Салли сказала:
— Национальный музей устраивает торжественное открытие лаборатории, которую специально построили в Нью-Мексико для изучения динозавра. Они собираются дать динозавру имя. Хотите приехать? Мы с Томом собираемся.
— Ну… Не знаю.
— Думаю, вам нужно съездить. Динозавра хотят назвать в вашу честь.
Робби резко подняла голову.
— Что?
— Да-да, — сказала Салли, — сотрудники музея намеревались назвать динозавра в честь вашего отца, но Том их убедил, что мистер Уэзерс наверняка хотел дать динозавру имя Робби, ваше имя. Кроме того, это все равно самка тираннозавра рекса — говорят, они были крупнее и свирепее самцов.
Робби улыбнулась.
— Уж отец бы точно назвал динозавра моим именем, неважно, устроило бы меня это или нет.
— Ну и? — спросил Том. — Как, устраивает?
Наступило молчание, и наконец Робби улыбнулась.
— Да. Кажется, устраивает.
Эпилог
Хорнада дель Муэрто
Через четыре часа совсем стемнело. Она лежала в болоте, сжавшись, с полуприкрытыми глазами. Единственным источником света были огненные полосы, сверкавшие то тут, то там в кронах кипарисов. Болото наполнилось динозаврами и мелкими млекопитающими; они барахтались, бились, гребли, обезумев от страха, многие погибали и тонули.
Она очнулась. Без усилий насытилась.
Воздух стал горячее. Каждый вдох обжигал ей легкие и вызвал болезненный кашель. Она встала из воды, чтобы сразиться с мучительным пеклом, принялась хватать и рвать челюстями сам воздух.
Становилось все жарче и темнее.
Она продвинулась глубже, в толщу более прохладной воды. Кругом плавали мертвые и умирающие туши, однако хищница не обращала на них внимания.
С неба заструились грязные потоки черного дождя, покрывшего ее спину густой вязкой пленкой. В воздухе повисла густая пелена. За деревьями хищница видела красный свет. Страшный пожар опустошал нагорье. Она наблюдала, как огонь распространяется, треща в кронах огромных деревьев и меча на землю горящие ветки и снопы искр.