Джон Ле Карре - Сингл и Сингл
Но и эту речь Брок воспринял благодушно. Это чувствовалось по легким кивкам, которые следовали, когда он признавал аргументы мэра, уважая местную мудрость и понимая возникшую дилемму. И здравомыслие, продемонстрированное Броком, дало результаты: мэр сначала прижал палец к губам, а потом, пусть и с усилием, заставил себя замолчать и остановиться, разве что несколько раз разрубил воздух ладонью. Капитану, однако, выдержки не хватило. Драматически вскинув руки, выставив вперед ногу, он короткими, рублеными предложениями обрисовал трагический финал.
– Наш друг пьян, – бесстрастно переводил консул. – Он в лодке. Бутылка виски пуста. У него депрессия. Он встает. Стреляет в голову. Пистолет падает в воду. Он падает в лодку, потому что мертв. Зимой мы найдем пистолет.
Брок все уважительно выслушал.
– Так мы можем взглянуть на лодку, не так ли, Гарри?
Мэр, сверкнув глазами, оживился.
– Лодка быть грязная! Слишком много крови! Хозяин лодки очень огорчиться, очень рассердиться! Очень набожный человек! Он сжег лодку. Зачем ему такая лодка? Страховка? Плевать он хотел на страховку!
* * *Брок в одиночестве неспешно шагал по узким улочкам, изображая туриста, останавливался, чтобы обозреть артефакты Оттоманской империи, ковры, отражения в витринах маленьких магазинчиков. Консула он оставил в кабинете мэра за чашкой яблочного чая и обсуждением технических вопросов, в том числе приобретения цинкового гроба и формальностей, связанных с транспортировкой трупа после проведения вскрытия. Сославшись на необходимость купить подарок для несуществующей дочери, Брок отказался от предложения мэра разделить с ним ленч, поплатившись необходимостью выслушать длиннющую лекцию о превосходных магазинах города, среди которых пальму первенства, безусловно, держал бутик, оснащенный системой кондиционирования, принадлежащий племяннику мэра. Брок не чувствовал усталости и не собирался сбавлять привычного темпа. За последние семьдесят два часа он спал максимум шесть в самолетах, в такси, по дороге на торопливо созванные совещания, в Уайтхолле утром, в Амстердаме во второй половине дня, чтобы вечером попасть в роскошные сады гасиенды наркобарона в Марбелле, ибо осведомители у Брока были везде. Самые разные люди тянулись к нему по самым разным причинам. Даже в этом маленьком городке тертые жизнью хозяева магазинов и ресторанчиков, зазывая его к себе, замечали в нем что-то особенное, отчего делали паузу, прежде чем обратиться к нему повторно. Некоторые даже понижали в уме первоначальную цену, которую собирались запросить, откликнись он на их предложение. А когда Брок, пересекая улицу, чтобы посмотреть, кто бросится следом или резко остановится, весело махал им рукой и извиняющимся тоном говорил: «Может, в следующий раз», они чувствовали, что его отказ определенным образом подтверждает их интуитивную догадку, провожали его взглядом и потом время от времени оглядывали улицу, на случай, если он будет возвращаться тем же путем.
Добравшись до маленького рыбного порта с выкрашенным белой краской маяком, древним гранитным молом и шумными тавернами, он продолжал с интересом рассматривать все, что попадалось на глаза: магазины, торгующие сувенирами и джинсами (если он искал подарок для дочери, то где еще мог его найти?), прогулочные пароходики, скоростные катера, маленькие рыболовецкие траулеры, увешанные мантильями-сетями, заляпанный грязью джип цвета охры, припаркованный на проселке, убегающем от бухты к холмам. В джипе сидели двое, юноша и девушка. Даже с шестидесяти ярдов он видел, что они такие же грязные, как джип. Брок вошел в сувенирный магазин, покрутил в руках несколько вещей, посмотрел в зеркала, остановил свой выбор на футболке с занятной надписью, расплатился кредитной карточкой, которую использовал для текущих расходов. С пакетом в руке двинулся по молу, около маяка, убедившись, что рядом нет ни души, достал сотовый телефон, позвонил в контору, и его помощник Тэнби продиктовал несколько сообщений, которые ничего не значили для всех, кто не знал истинного смысла входящих в них слов. Выслушав последнее, Брок буркнул: «Все понял», – и отключил связь.
По узкой деревянной лестнице спустился с мола на проселок, зашагал по нему, как обычный турист. Джип цвета охры исчез. Проселок привел Брока к ряду недостроенных летних коттеджей. По другой лестнице он поднялся на следующую террасу, на которой дома еще не начали строить. Зато хватало мусора и пустых бутылок. Брок встал на самом краю, потенциальный покупатель, желающий убедиться, что из окна его еще не построенного дома действительно, в полном соответствии с обещаниями риэлтера, будет открываться прекрасный вид. Приближалась сиеста. Ни автомобилей, ни пешеходов, ни собак не просматривалось. В деревне внизу вели дуэль два соперничающих муэдзина, один гудел басом, второй пронзительно выл. Показался джип цвета охры, поднимая за собой шлейф красной пыли. За рулем сидела девушка с круглым подбородком, широко посаженными ясными глазами и копной светлых волос. Ее бойфренд, кем бы он ни был, дулся на пассажирском сиденье. С трехдневной щетиной на щеках и серьгой в одном ухе.
Брок оглядел дорогу, поднял руку, джип остановился, заднюю дверцу открыли изнутри. На заднем сиденье лежали ковры, некоторые свернутые, другие расстеленные. Брок метнулся в салон с удивительной для его возраста проворностью и улегся на пол. Юноша тут же набросил на него ковры. Девушка на приличной скорости погнала джип по извилистому, уходящему вверх проселку. Остановилась, лишь когда они выехали на плато.
– Все чисто, – доложил юноша.
Брок вылез из-под ковров и обосновался на заднем сиденье. Юноша включил радио, но не слишком громко. Зазвучала турецкая музыка, хлопки, тамбурины. Впереди лежала каменоломня, заброшенная, с большими щитами, надписи на которых предупреждали, что подходить к краю опасно. Рядом стояла деревянная скамья, давно уже сломанная. Площадка, на которой раньше разворачивались самосвалы, заросла сорняками. С плато открывался вид на шесть островов. На другой стороне бухты белели дома и отели курортного городка.
– Выкладывайте, – приказал Брок.
Дерека и Агги связывала только работа, хотя Дерек не отказался бы и от большего. Дерек был небрит и нагловат, Агги, длинноногую, с прямым взглядом, отличала врожденная элегантность. Дерек рассказывал, Агги поглядывала в зеркала и вроде бы не слушала. Они сняли комнату в «Дрифтвуде», говорил Дерек, бросая обвиняющие взгляды на Агги, – ночлежке у рынка, с таверной, где барменом работал Фиделио, гей-ирландец, который мог достать все, что угодно.
– Весь город гудит, Нэт, – вмешалась Агги, говорила она с заметным шотландским акцентом. – Тема разговоров только одна – Уинзер. У каждого своя версия. У многих даже две или три.
– Мэр – главное действующее лицо большинства слухов, – продолжал Дерек, словно Агги и не подавала голос.
– Один из пяти братьев мэра стал большой шишкой в Германии. По слухам, ввозит и продает большие партии героина и владеет крупной строительной фирмой.
Агги опять вмешалась:
– Ему принадлежит сеть казино, Нэт. И развлекательный центр на Кипре. С миллионными оборотами. И вот что еще. По слухам, он тесно связан с русской мафией.
– Неужто? – восхитился Брок, позволив себе улыбку, подчеркнувшую его возраст и отчужденность от местных проблем.
– Согласно слухам, – докладывал Дерек, – этот брат был в городе в день смерти Уинзера. Должно быть, прилетел из Германии, поскольку его видели в лимузине, принадлежавшем невестке начальника полиции местного илея.
– Брат начальника полиции женат на одной из богатейших наследниц Даламана, – говорил Дерек. – Ей принадлежит фирма, которая подает лимузины к частным самолетам, прибывающим из Стамбула.
– И еще, Нэт, капитан Али смотрит в рот начальнику полиции илея! – воскликнула Агги. – Я хочу сказать, они – одна шайка-лейка, Нэт. Все повязаны. Фиделио говорит, что Али устроил себе в среду выходной, чтобы сесть за руль лимузина невестки своего шефа. Да, конечно, капитан Али не титан мысли. Но он там был, Нэт. На месте убийства. Участвовал в действе. Полицейский, Нэт! Участвовал в ритуальном групповом убийстве! Они еще хуже, чем наши!
– Они все подчистили? – мягко спросил Брок, и на мгновение возникла пауза, потому что этот вопрос решал если не все, то многое.
– Есть тут бывшая подружка повара Фиделио, – ответил Дерек. – Шизанутая скульпторша, англичанка. Закончила Челтнем-Ледиз-Колледж. Три дозы героина в день. Живет в коммуне неподалеку. Приходит в «Дрифтвуд» за наркотиками.
– У нее есть маленький сын, Нэт, – вклинилась Агги, тогда как Дерек хмурился и багровел. – Его зовут Зах. Босоногий сорванец, можете мне поверить. Дети коммунаров предоставлены самим себе, продают цветы туристам, сливают бензин из их машин, пока те осматривают оттоманский форт. Заха занесло в горы, с курдскими детьми, к козам, уж не знаю зачем, когда ниже их остановился кортеж лимузинов и джипов, из которых вышли люди и устроили сцену из гангстерского фильма. – Она замолчала, ожидая комментариев, но и Нэт, и Дерек промолчали. – Одного мужчину застрелили, тогда как другие наблюдали. Убитого бросили в джип и увезли вниз, в город. Зах говорит, что зрелище было великолепное. Кровь лилась рекой, и все такое.
