Охота пуще неволи - Анатолий Иванович Дементьев
При советской власти косуля была взята под защиту закона, и долгое время охота на нее не разрешалась. Это помогло восстановить поголовье.
В Челябинской области охоту на козлов разрешили только в последние годы, да и то в немногих районах и на короткий срок.
Среди охотников, наверное, мало найдется таких, кто бы не соблазнился редкой и заманчивой охотой на косулю. Поэтому, когда в октябре 1951 года на Южном Урале дозволили отстрел козлов, стали организовываться бригады любителей зверовой охоты. К одной из таких бригад примкнул и я. Причем примкнул больше из любопытства, так как об охоте на косулю раньше знал только по рассказам.
Наша бригада в составе пяти человек дважды выезжала в леса Бродокалмакского района, но неудачно. Приезжая на место, мы приглашали пять-шесть сельских охотников и начинали искать следы косуль. Половина стрелков становилась на номера, как при любой другой охоте нагоном, а остальные шли в загонщики. Они прочесывали лес, стараясь выгнать животных на линию огня. Потом стрелки подменяли загонщиков, а загонщики занимали места стрелков. При втором заходе прочесывали другой участок леса. Несколько раз удавалось заметить козлов на далеком расстоянии, но пугливые животные уходили, минуя стрелковую линию.
Первая моя настоящая встреча с дикими козлами произошла спустя некоторое время после выездов в Бродокалмакский район.
В один из выходных дней я взял ружье, встал на лыжи и отправился в сторону озера Кременкуль. Думал пострелять зайцев. Ночью выпала отличная пороша, и на чистом снегу были хорошо видны следы всех многочисленных лесных обитателей.
Я старался найти свежие, или, по выражению охотников, горячие следы беляков, но сколько ни смотрел, такие следы нигде не встречались. Зайцы куда-то попрятались.
Солнце уже прошло зенит и стало спускаться к западу. Синеватые тени от деревьев на искрящемся снегу быстро удлинялись. Часа через три-четыре будет смеркаться. Учитывая, что до города не близко, я решил возвращаться. Лихо скатился в небольшую низинку и готовился пересечь видневшуюся сквозь ветки деревьев поляну, как вдруг увидел там трех диких козлов. Два рогача стояли вместе, а чуть поодаль бродила коза.
Я замер на месте, боясь неосторожным движением выдать себя и спугнуть животных. Припомнилась виденная давно картина на страницах журнала «Нива». На ней художник изобразил точно такой же зимний лес, залитый холодным, лунным светом, а возле усыпанного снегом кустика — двух косуль, настороженно повернувших головы в сторону леса: не таится ли там опасность? А врагов у косуль немало, и единственное спасение от них — бегство. Позы животных как раз и передавали эту готовность мгновенно сорваться и, как вихрь, умчаться подальше от страшного места.
И вот те козы, что сейчас стояли на поляне, словно сошли со страниц старого журнала. Пропорция и изящество всех линий животных были удивительны. На фоне заснеженной поляны они выглядели особенно эффектно.
Нельзя было не залюбоваться этими красивыми созданиями природы, достигшей здесь совершенства. Долго я стоял не двигаясь, бесконечно благодарный счастливой случайности, позволившей мне на воле наблюдать эту невыразимо прекрасную картину. О том, что я держу в руках заряженное ружье, вспомнил позднее. Правда, в патронах была дробь третьего номера, но в боковых гнездах патронташа на всякий случай я всегда носил два патрона с картечью. На перезарядку потребовалось бы всего лишь несколько секунд. Расстояние до косуль не превышало сорока-пятидесяти метров. Потом я не раз спрашивал себя, почему тогда не выстрелил. Никогда раньше не охотясь на козлов, я еще не успел заразиться желанием добыть редкий трофей. О том, что в Сосновском районе воспрещалась охота на этих животных, я тогда не подумал. А вот очень жалел, что не взял с собой фотоаппарата. Получился бы интересный и редкий снимок.
Сколько прошло времени — не знаю. Косули, не подозревая о присутствии человека, спокойно обкусывали ветки на деревьях. Внезапно они разом повернули головы в мою сторону. Возможно, легкий ветер донес до них подозрительный запах, предупреждавший об опасности.
Секунду-другую косули стояли не двигаясь. Потом, словно по молчаливому уговору, все они разом повернулись к лесу, легкими скачками пересекли поляну и мгновенно скрылись среди деревьев.
НОЧНОЙ ГОСТЬ
Последний выстрел я сделал по кряковому селезню, когда наступали сумерки. Он упал в густую траву, и пришлось потратить немало времени, чтобы найти его. Стало ясно, что охота на сегодня кончена.
Тонкая полоска угасающей зари еще слабо отражалась в чистой воде озера. Из-за дальних кустов выкатилась полная луна, протянув серебряную дорожку вдоль плеса. Было совсем тихо, только изредка откуда-то доносились неясные звуки: то ли трактор урчал в борозде, то ли пыхтела застрявшая в грязи трехтонка.
Закинув за плечо двустволку, я зашагал к лесу.
Через час я сидел возле костра, подбрасывая в огонь сухие ветки, и следил за тем, как в чайнике закипала вода. На траве лежало семь сбитых селезней.
Коротка майская ночь. Близилось то время, когда, как говорят, заря с зарей сходится. Напившись чаю и выкурив папиросу, я подбросил в костер дров и, укрывшись плащом, решил немного вздремнуть. В этот момент совсем близко послышался треск ломаемых веток и чей-то голос произнес:
— Вот занесла нелегкая…
Приподнявшись, я стал всматриваться в ту сторону, откуда доносился шум. Внезапно прямо перед костром выросла высокая фигура человека. Незнакомец достал из кармана платок и вытер им сначала вспотевшее лицо, потом шею. После этого он сказал:
— Здравствуй, охотник!
Я ответил на приветствие, пригласил незнакомца к костру.
— У меня чай остался, будете пить?
— Не откажусь, — улыбнулся гость, — признаться, с обеда не пил и не ел. Все некогда.
Подкинув в костер сухих веток, мы начали пить чай. Спать уже не хотелось, и я обрадовался случайному гостю. Теперь я хорошо рассмотрел его. Это был рослый парень лет двадцати двух — двадцати трех с курчавыми темными волосами и крупными чертами лица. Большие выразительные глаза смотрели задумчиво в одну точку. Одет он был в простые, но крепкие сапоги, брюки военного покроя и новенькую, но уже запачканную мазутом телогрейку.
Разговорились. Гость поинтересовался, кто я, откуда и как попал в эти места. В свою очередь, и я задал ему те же вопросы. Отвечал он охотно, веселый огонек заискрился в его больших глазах.
— Из совхоза имени Горького. Прошлой весной целину поднимать приехал. Раньше жил в Челябинске. Работал на трубопрокатном заводе.
— Бывал на этом заводе. Вы кем работали?
— Слесарем по ремонту оборудования. А теперь вот стал трактористом. Не думал, что придется землю пахать. Когда
