Пётр Столпянский - Старый Петербург: Адмиралтейский остров: Сад трудящихся
Ротонда г-жи Латур несколько раз перестраивалась и увеличивалась в размере, в ней помещались и диорамы, и косморамы, и «театр света» — предшественники нынешнего кинематографа и, наконец, знаменитый «физионотип Соважа». Так звался особый способ снимать маску с живого человека. В «Северной Пчеле» было помещено следующее любопытное описание этого физионотипа[422]: «Представьте себе довольно большую кастрюлю, наполненную сотнями тысяч тупых, хорошо выполированных игл, которые так подвижны, что поддаются назад при малейшем прикосновении. И вот в эту кастрюлю с чувствительными иглами вы должны вставить вашу голову. Разумеется, что при такой щетинистой поверхности рождается какая-то недоверчивость, какое-то щекотливое чувство, которое заставит вас призадуматься. Но, коснувшись до острой щетины, вы убеждаетесь, что это не что иное, как стальная вата нежная, мягкая. Вы смело втискиваете в нее свое лицо. Кострюля охлаждается. Иглы делаются неподвижными, их заливают воском — и вот маска вашего лица готова и так похожа и верна, как ни один художник не в состоянии сделать».
За подобное изображение брали от 200 рублей и дороже, и одно время эти изображения были в большой моде в Петербурге.
К началу 50-х годов прошлого столетия упомянутый участок имел следующий вид: по Большой Морской тянулся низенький деревянный забор, на воротах которого красовалась надпись «лесной двор», на углу Морской и Кирпичного переулка было деревянное уже описанное нами здание диорамы, затем по Кирпичному переулку опять забор, а на Мойку выходили деревянные сараи зверинца.
В 1852 году стали строить каменный дом Руадзе, который и был готов к 1854 году. Дом этот был доходный, и на архитектурную его внешность не было обращено внимания; единственная цель, которую стремились достигнуть при постройке — как можно выгоднее эксплоатировать каждый квадратный аршин площади.
В доме Руадзе в 1861 году несколько гостинодворцев, по инициативе суконщика Лапотникова[423] в ознаменование 19 февраля основали русское купеческое общество для взаимного вспомоществования и открыли при нем клуб. Как на особенность этого клуба указывали на «большую читальню, где на длинном столе, покрытом зеленым сукном, были разложены все издававшиеся тогда в С.-Петербурге и Москве журналы и газеты». В те же 60-е года, в этом доме, в зале Кононова петербургские литераторы ставили свои спектакли в пользу воскресных школ, а 15 марта 1862 года профессор истории В. Павлов читал в Петербурге, в пользу тех же воскресных школ, лекцию о тысячелетии России. Свою лекцию профессор закончил патетическим восклицанием: «имеющий уши слышати, да слышит!».
Большего профессор сказать не посмел, но слушатели, присутствовавшие на лекции, поняли этот намек и ответили бурею аплодисментов, а через три дня профессор Павлов поехал в ссылку в Вологду[423]....
Несколько ранее, чем описываемый, потерял свой первоначальный вид противоположный участок по другой стороне Морской ул. и Кирпичного пер. Здесь при Елиз. Петр, помещалось каменное здание дворцового театра. Когда разбирали деревянный дворец, эту каменную часть пощадили, и уже в 1763 г. «по высочайшему позволению в скором времени под дирекциею г. Локотелли в зимнем дворце начнется публичной маскарад, а в какие дни и в какое время, о том дано будет знать особливыми листочками, также маски и маскарадное платье у него же г. Локотелли за дешевую цену получать можно, о чем чрез сие объявляется[424]».
Театр стоял нетронутым до 1768 года, когда, как мы уже и указали, его приспособили для мастерской Фальконета. После его отъезда переделанный каменный театр дворца Елизаветы Петровны снова опустел, мастерския же Фальконета, деревянные сараи и вообще хозяйственные постройки стояли и гнили вплоть до 1782 года, когда появилось объявление[425]: «ежели кто имеющееся деревянное строение, оставшееся на месте бывшего зимнего дворца и сделанной над поставленною гипсовою моделью монумента блаженныя и вечнодостойныя славы памятника государя императора Петра Великого деревянный амбар разобрать пожелает, явился бы в контору строений немедленно», затем через год в 1783 году[426] предлагалось «имеющееся довольное число земли и мусора желающим получать безденежно» — место это очищалось для склада мрамора, который был привезен из Екатеринбурга, очевидно, для воздвигавшегося мраморного собора св. Исаакия Далматского[427].
За эти пять лет, протекшие с отъезда Фальконета и до образования склада мрамора, был какой-то проект построить каменный дом, как будет видно из приводимого нами ниже указа Екатерины II, но что это за дом, для чего его хотели построить и было ли приступлено к постройке — мы не нашли никаких сведений. 9 декабря 1786 года Екатериною II был дан следующий указ[428]: «Для построения дома, нужного кабинету нашему, в котором бы с безопасностью вмещены все его отделения с вещами и деньгами, мы находим выгодным пустое место, состоящее в 1-ой части города, где была часть старого деревянного дворца и где заложен фундамент вновь проектированного каменного дома. Сие место повелеваем кабинету взять в свое ведение и, сочиня план со сметами, нам на утверждение представить».
Место, которое Екатерина II отдавала для постройки здания кабинета, находилось в ведении конторы строений, и потому кабинет 28 апреля 1781 года послал последней следующее отношение: «Кабинет уведомляет контору строений, что для строения кабинетного дому план ее императорским величеством конфирмован и теперь к производству оного настоит удобное время к чему распоряжения сделаны, рабочие люди наняты, а потому благоволит контора строений очистить данное место». — Одновременно с этим кабинет отослал в редакцию «С.-Петербургских Ведомостей» следующее объявление[430]: «есть ли кто желает построить на месте, где была часть старого зимнего деревянного двора подле Чичерина дому, для кабинета ее императорского величества каменный дом, явился бы для договору в кабинет». — Но не так скоро дело делается, как думается. Конторе строений надо было перевезти мрамор на другое место, а мрамора было довольно большое количество — 1494 штуки, затем сломать старые сараи и навесы, сделать на новом выбранном месте покрышку для мрамора, словом, потребно было 4.445 руб. денег, а таких свободных средств у конторы строений не было,и контора обратилась в кабинет с запросом, нет ли у него свободных денег. Пока шла эта переписка, обстоятельства дела изменились, Екатерина решила подождать с постройкою здания кабинета, и помещение Фальконета осталось нетронутым.
