Пётр Столпянский - Старый Петербург: Адмиралтейский остров: Сад трудящихся
В 1798 году[430] 27 сентября появился новый указ уже преемника Екатерины II императора Павла I: «Состоящий ведомства кабинета нашего по Большим и Малым Морскими Кирпичной улице дом № 33 повелеваем отдать нашему действительному тайному советнику князю Юсупову под строение театра». На постройку этого театра было ассигновано 50 т. р., но и это предположение не вышло из области предположений, и этот участок в конце концов в начале XIX столетия был продан в частные руки и попал во владение купцу Маасу, который надстроил этаж над театром, обратив его таким образом в жилой дом и, кроме того, окружил этот дом по Кирпичному переулку и Большой Морской улице каменным забором.
В 1837-1838 г.г. участок Мааса купил известный в то время архитектор Жако и построил существующий, кажется, без значительных перестроек и доныне каменный дом. Этим домом усиленно восторгались при его постройке. Так мы нашли в 1838 году[431] следующие строчки: «Дом Жако... что за прелесть! можно ли было догадаться, что на таком малом пространстве, на каком стоял прежний дом Мааса, можно воздвигнуть такое огромное здание со всеми удобствами. Нижний этаж на Морскую посвящен магазинам с огромными окнами для выставки товаров на иностранный манер. Все дома Жако, а их множество, отличаются красотою и удобствами!»
В 1750 году[432] мы наталкиваемся на объявление следующего содержания: «В Большой Морской продается каменный дом со всем строением покойного бывшего директора немецких комедиантов Сигмунда, и ежели кто оный дом купить желает, то о цене оного осведомиться могут в Большой Морской в дома госпожи Ланги». Любопытно было бы, конечно, определить точно положение этого первенца частных петербургских театров, но определение местоположения домов Елисаветинского времени очень затруднительно. В то время сама улица определялась местоположением дома, а не наоборот. Действительно, в 1758 г.[433], например, приехавший купец, извещая о своем приезде, писал, что он остановился на Адмиралтейской стороне, в той улице, где немецкий комедиальный дом — и этим самым уже указывал, что местоположение комедиального дома хорошо известно. Ряд косвенных указаний мы, конечно, находим, из которых видно, что местоположение немецкого театра было на нынешней Морской улице. В самом деле. В 1744 году[434] комедиант с выпускными куклами Мартин Ниренбах, о нем мы уже говорили, указывал, что театр его помещается в Большой Морской улице недалеко от нового Гостиного двора. Новый Гостиный двор был отстроен, как уже делалось указание, именитым петербургским купцом Иродионом Чиркиным, после того, как сгорел в 1737 году Гостиный двор, помещавшийся на углу нынешнего Невского проспекта и Большой Морской улицы. И Гостиный двор Чиркина занимал часть нынешнего здания бывшего министерства государственных имуществ, выходившую на Мариинскую площадь; это был двухъэтажный дом на погребах со сводами, при чем в первом этаже помещались лавки. Дом существовал до 40-х годов XVIII столетия. Затем мы встречаем еще ряд косвенных указаний на местоположение немецкого комедиального дома: «С Большой Морской не далеко от Синего моста (1745 г.[435], в доме г. Загряжского подле немецкой комедии (1756 год[436], здешний купец Карл Генрих Шлиттер завел погреб под домом мельничного дел мастера Антона Шмита в Большой Морской на углу подле дома портного Кригера, неподалеку от немецкого комедиального дома» (1755 года[437].
Положение как дома Загряжского, так и мельничного мастера Антона Шмита, мы можем определить из других данных. Указанный нами выше нынешний дом министерства государственных имуществ занял собою место не только трех домов старого Петербурга, но и целого переулка. Действительно, на этой части Морской улицы помещается на углу дом Чиркина (после Попова, потом Гунеропулла), рядом с ним по направлению к Невскому проспекту был дом Воеводского, затем шел узенький переулочек, носивший название первого Выгрузного переулка, по этому переулку разгружались или нагружались баржи, проходившие по Мойке — за переулком был вышеупомянутый дом Загряжского. Дом Антона Шмита в последнее время был занят громадным магазином Эсдерса. Следовательно, первый немецкий комедиальный дом помещался на нынешней левой (считая от Невского проспекта) стороне Большой Морской улицы, между Гороховой и Мариинской площадью.
Конечно, если бы не счастливый случай, он ведь играет громадную роль, наши сведения о местоположении немецкого театра так бы и остались неполными. Но в 1755 году[438] «вдова подполковника Марфа Кирилловна дочь Елагина» захотела продать свой каменный дом с деревянным строением и с землею. Указав, что ее дом помещается на Адмиралтейской стороне в Большой Морской, она для большей точности местоположения, чтобы покупатели бесплодно не блуждали по Морским улицам, добавила следующую фразу: «В коем, т.-е. в ее доме, бывала немецкая комедия». Елагина продала свой дом Михаиле Измайлову, а 25 февраля 1763 года появился указ Екатерины II[439]: «Повелеваем выдать гоф-маршалу Михаиле Измаилову, за покупной у него каменный дом в С.-Петербурге в Большой Морской улице со всем на оную улицу и на реку Мойку строением, тринадцать тысяч рублей, который дом мы всемилостивейше жалуем нашему действительному статскому советнику Ивану Елагину в вечное и потомственное владение».
Императрица Екатерина не забыла тех заслуг, которые оказал ей в сношениях с ее любовником графом Понятовским, впоследствии последним польским королем, Иван Перфильевич Елагин — и она подарила своему приближенному его былой дом.
А где помещался дом Елагина, мы можем указать точно. После смерти Елагина дом его перешел его незаконнорожденной дочери графине Анне Морелли[440], от которой и был куплен в начале царствования императора Александра I для с.-петербургского генерал-губернатора[441].
Этот дом так и был известен под именем генерал-губернаторского. Когда же в царствование императора Александра II генерал-губернаторство было уничтожено, дом перешел к городскому управлению, которое и уступило его обществу поощрения художеств[442], во владении котораго этот дом состоит и по сей день. Таким образом, и в настоящее время на месте первоначального немецкого комедиального дома помещается приют другой древней музы — не Мельпомены, а музы художества, живописи и ваяния — дом общества поощрения художеств с его музеем, картинной галлереей и школою рисования.
Конечно, простое совпадение, но оно характерно: на том месте, где ломали комедь немецкие комедианты, сначала жил И. П. Елагин[443], лицо сыгравшее большую роль в истории нашего театра, а затем, в наши дни, помещается также приют искусства, и между этими, так сказать, полюсами находилась резиденция главной полицейской власти северной столицы...
