Стелла Брюер - Шимпанзе горы Ассерик
Когда небо прояснилось, Уильям взобрался на небольшое деревце и соорудил там примитивное гнездо. Я была счастлива и хотела сказать ему об этом, но в последний момент удержалась от похвал. Я заметила, что стоило мне чересчур заинтересоваться деятельностью Уильяма, как он тотчас прекращал начатое. Он вел себя так, будто хотел, чтобы на него не обращали внимания, и потому я притворилась занятой другими вещами. Наконец он улегся в гнезде, чтобы отдохнуть и подсушиться на солнце, точно так, как это делали Тина, Читах и Альберт.
Теперь я могла уверенно сказать, что Уильям постиг азы гнездостроительства. Конечно, он еще не вполне овладел этим искусством, но уже знал, что нужно делать. Проблема заключалась лишь в том, чтобы убедить его заниматься сооружением гнезд. Уильям отличался строптивым нравом и предпочитал делать то, что ему запрещали, а не то, за что его хвалили. Пух же мог заниматься чем угодно, лишь бы доставить мне удовольствие. Уильям «трудился» с неохотой и оживлялся лишь тогда, когда надеялся получить от меня какое-нибудь лакомство в качестве вознаграждения за работу. Чем старше и самостоятельнее он становился, тем труднее ему было уступать моим просьбам. Иногда мне казалось, что, начни я уговаривать его отказаться от сооружения гнезд, и он научится их строить вдвое быстрее.
Стараясь не подавать виду, что наблюдаю за ним, я исподтишка помогала ему: подкладывала на помост листья и ветки, причем оставляла их в таком положении, чтобы ему все-таки пришлось соорудить некоторое подобие гнезда, прежде чем он уляжется. Конечно помост был временным приспособлением. Я собиралась разрушить его, как только Уильям приобретет прочные навыки гнездостроительства и у него появится потребность спать высоко над землей. Тогда, рассуждала я, он сам залезет на дерево и сделает себе гнездо.
Клод и его помощники с утра принялись за работу, и к концу дня остов будущей хижины был почти готов. Пока шло строительство, Пух и Уильям то и дело прихватывали что-нибудь из инструментов, лазали по недостроенному каркасу, проверяя его прочность. Хотя обезьяны по нашему требованию довольно быстро возвращали взятые вещи, работа в их присутствии шла медленно, и мне приходилось уводить их на прогулку. К концу недели деревянная хижина была построена. Она была небольшой — я заставила Клода уменьшить первоначальные размеры ровно наполовину, — но вполне достаточной для моих целей. На крыше был натянут голубой брезент, накрытый для маскировки плетеными циновками. Клод измерил входное отверстие и пообещал при первой возможности привезти дверь, но теперь у меня хоть появилось место, где я могла укрыться от дождя. Клод хотел также загородить окна металлической сеткой, которая пропускала бы свет и не пропускала бы шимпанзе.
Всю следующую неделю дождь лил почти не переставая. Глядя на Тину, которая спокойно выдерживала ненастную погоду, Пух и Уильям тоже стали без опаски относиться к ливням, усматривая в них лишь временное неудобство. Днем Пух часто сооружал некое подобие гнезда: он садился на землю и окружал себя листьями ветками кустарника, пучками травы. Однажды после сильной бури он взобрался на дерево возле хижины и стал пригибать ветки. Он трудился около пяти минут и построил вполне сносное гнездо. Наконец-то я могла похвалить Пуха за его усердие, не опасаясь, что мои слова вызовут противоположный эффект. Это была великая минута. Теперь я знала, что оба моих подопечных сумеют, если захотят, соорудить для себя гнездо.
В то же утро Пух взобрался на высокое дерево нетто и построил еще одно, более удачное, гнездо — то ли на него подействовали мои похвалы, то ли ему вторично захотелось испытать радость победы. Я надеялась, что смогу убедить его провести ночь в одном из этих гнезд. Но, едва закончив свои сооружения, Пух начинал возиться и играть в них, разрушая тем самым хрупкие свидетельства своих достижений.
Благодаря построенной Клодом хижине я могла спокойно продержаться до конца сезона дождей. Оранжевая палатка просуществовала всего один месяц, она пришла в полную негодность и была превращена Уильямом в груду лохмотьев. На ее месте в лагере появилась новая, крепкая палатка, натянутая на деревянный каркас. В ней жил Чарра. Для меня хижина скоро стала уютным и дорогим моему сердцу домом.
18
Уильям подрастает
Во время наших странствий вокруг лагеря Тина не раз Помогала нам заметить других обитателей горы Ассерик. А Уильяму и Пуху давала знать, как нужно себя вести, показывала, какие из этих животных опасны, а какие нет.
При виде змеи Тина сразу останавливалась и, слегка распушив шерсть, старательнейшим образом обходила ее. За стадом буйволов она наблюдала спокойно, но с интересом. Однако, заметив, что животные почуяли нас и начинают возбужденно крутиться, Тина издавала низкий ухающий звук тревоги, услышав который храбрый Уильям мгновенно останавливался и залезал к ней на дерево. К бородавочникам Тина проявляла полное безразличие, но внимательно следила за стадами более крупных антилоп, таких, как бубалы и водяные козлы. Ориби и шакалы, которых мы часто встречали на плато, не вызывали никакой реакции, как и более мелкие антилопы — дукеры. Если же кто-нибудь из дукеров врывался в чащу и неожиданно оказывался поблизости от шимпанзе, те начинали гоняться за ним, пытаясь поймать. На мартышек-гусаров, в изобилии попадавшихся на плато, шимпанзе не обращали никакого внимания, зато водившиеся в лесу верветки становились предметом охоты.
Несколько раз, возвращаясь вечером в лагерь, мы слышали крики слонов, доносившиеся из верхней части долины. Уильяма и Пуха явно пугал их трубный глас. Тина обычно смотрела в направлении звуков, но признаков беспокойства не проявляла.
Во время наших прогулок с шимпанзе я старалась держаться в пределах долины, на расстоянии приблизительно трех километров от лагеря. Вне этой, мысленно очерченной мною территории я чувствовала себя неуверенно и неспокойно, хотя и понимала, что несчастный случай с тем же успехом может произойти в долине, как и в любом другом месте. Между тем мне очень хотелось обследовать самые разные участки горы Ассерик и ознакомить с ними моих шимпанзе. Я боялась не столько нападения со стороны диких животных, сколько какого-нибудь нелепого происшествия: например, я могла подвернуть или сломать ногу и, находясь в нескольких километрах от лагеря, не сумела бы добраться туда, а одному Чарре было бы явно не под силу разыскать меня. И чтобы не подвергать шимпанзе и себя излишнему риску, я старалась особенно не удаляться от лагеря.
