Стелла Брюер - Шимпанзе горы Ассерик

Стелла Брюер

Шимпанзе горы Ассерик

Предисловие к русскому изданию

Человек, всегда представлявший загадку для философов, психологов, педагогов, великих мастеров слова, все еще находится в состоянии поиска важнейших начал своей природы, как и в те далекие времена, когда высекалась знаменитая фраза «Познай самого себя». Чтобы по достоинству оценить все сделанное Стеллой Брюер и такими ее предшественниками, как Шаллер, Коортландт, Гудолл и др., следует постоянно помнить о незаменимости человекообразных обезьян для целей моделирования физиологических и психических функций человека.

Где бы ни развивались события, описанные в книге «Шимпанзе горы Ассерик», — в семействе Брюеров, в резервате Абуко или в национальном парке Ниоколо-Коба, — действиями Стеллы Брюер неизменно руководит безграничная любовь и уважение к подопечным животным. Вместе с природной любознательностью, трудолюбием и упорством это ее отношение к шимпанзе, вырванным из родных мест, позволили не только накопить исключительно важный материал, но и убедительно объяснить его для грамотной постановки дальнейших экспериментов.

1972 год примечателен тем, что в США (штат Джорджия), Гамбии (Абуко), Сенегале (Ниоколо-Коба) и СССР (Псковская область) были начаты во многом сходные научные программы: исследование видового поведения шимпанзе в ареале или в условиях, близких к естественным. Как всякое новое дело, оно не обошлось без потерь. Так, по неизвестным причинам несколько шимпанзе, высаженных на небольшом островке американскими учеными, тяжело заболели, а двое погибли. Недосчиталась некоторых своих подопечных и Стелла, хоть она и надеется, что они живы и здоровы. Во время экспедиции 1980 года нас тоже постигла неудача. Мы не смогли объединить пятерку детенышей шимпанзе с их очень агрессивными матерями — сказалось изолированное воспитание шимпанзят с первого дня рождения.

Как ни странно, но наука до сих пор не имеет полного представления о видовом поведении шимпанзе и других человекообразных обезьян. Вполне возможно, что она так никогда и не получит его, если будет изучать природу этих представителей отряда приматов с прежних позиций. Эта проблема тесно связана с изучением биологического и социального начал в развитии человека, а также поиском у обезьян хотя бы предпосылок таких качеств, которые пока числятся только за человеком.

Широкому читателю, быть может, нелишне знать, что антропоиды, и среди них шимпанзе, давно приковывают внимание ученых всего мира. Пожалуй, только дельфины породили столь же напряженную и, к сожалению, пока еще малоэффективную дискуссию. Парадокс состоит в том, что при изучении видоспецифических характеристик шимпанзе специалисты сразу же переключаются с биологической на идеологическую платформу: есть ли у обезьян абстрактное мышление, интеллект, сознание, язык и т. д. Для упрощения аргументации порой используются цитаты более чем столетней давности, и проблема загоняется в тупик. Догматик разводит руками, ссылаясь на то, что наука по этим вопросам даже относительно человека все еще находится в состоянии поиска.

Если же все-таки вычленить какой-то минимум форм видового поведения (например, пищевого, полового, родительского, гнездостроительного, коммуникационного, ориентировочно-исследовательского) и на нем сконцентрировать свое внимание, то сразу же возникнет вопрос: насколько различен он у шимпанзе, живущих в ареале, у шимпанзе, которые после довольно короткого отрыва от сородичей внедряются в родную им стихию, и, наконец, у тех шимпанзе, которые родились в неволе (в зоопарках, приматологических центрах, лабораториях) и на которых в основном и добываются научные факты как на подопытных животных определенного вида. Опасность последнего шага очевидна, коль скоро мы не имеем представления о глубине влияния неволи на весь комплекс поведения, называемого видоспецифическим. Впрочем, отдельные факты подобного рода нам уже известны. Достаточно вспомнить работы Г. Харлоу, в которых засвидетельствовано тяжелое нарушение родительского поведения у самок резусов, выросших в изоляции от матерей и других взрослых особей. Тут есть над чем призадуматься. Нами было описано нарушение гнездостроительной деятельности у тех шимпанзе, которых лишили возможности наблюдать эту форму поведения в детском возрасте (до двух лет), то есть лишили «наглядного учебного пособия». Самое важное в нарушении этого типично видового поведения заключается в том, что оно не восполняется на протяжении последующей жизни обезьяны. Согласитесь, что этот факт — тоже повод для размышления о воспитании различных моторных навыков, то есть умений, у наших детей. Разговор об умелых руках так и останется одним разговором, если у наших малышей загружены будут лишь глаза и уши (телевизор!), а руки будут бездействовать. Весьма лаконичные и четкие зарисовки С. Брюер тех или иных форм поведения шимпанзе в родной им природе, с которой они на короткое время теряли контакт, имеет большой научный интерес. На основании их можно прийти к заключению, что многие стороны видового поведения шимпанзе, несомненно, поддерживаются с помощью опыта, приобретенного в жизни в сообществе, роль которого в науке о поведении еще мало оценивается. Это касается поиска пищи, выбора места для ночлега, отношения к другим животным, взаимодействия в стаде и т. д. Шимпанзенок Пух, найденный в полугодовалом возрасте французской четой и через некоторое время переданный Стелле, долго не мог смириться с присутствием в резервате других шимпанзе. Терпеливое и умелое воспитание сняло в конце концов невротический комплекс, и Пух начал привыкать к своим сородичам, усваивая азбуку их поведения. Другой шимпанзе — Камерон, родившийся в неволе, был в пятилетнем возрасте передан Стелле Лондонским зоопарком для использования его в эксперименте. Привезенный в Ниоколо-Коба, он вызывал приступы ярости у лидера группы Уильяма своим неумением вести себя соответственно правилам вида. Нечто подобное мы наблюдали и в нашей лаборатории. О. Г. Витищенко передала нам своего любимца Тараса, привезенного ею из Мали. Возмущению Тараса не было предела, когда он оказался в одном помещении со своими сородичами Боем и Гаммой. Вероятно, он не соблюдал соответствующие его виду правила поведения, и потому на него часто нападал Бой — Гамма при этом держала полный нейтралитет. Но стоило Тарасу дать отпор Бою, как Гамма тут же брала сторону Боя и они вместе жестоко наказывали Тараса. Вмешательство персонала, вероятно, только замедляло процесс консолидации в данной группе, тем не менее она вскоре наступила, едва Тарас уразумел, кто есть кто.