Виктор Балашов - Живи, ирбис!

Сонных бельчат я рассовал по объемистым карманам своей куртки, унес подальше в лес. Пустил на зеленую травку.

— Бегите, куда хотите! Да здравствует свобода!

Мои белочки тревожно зацокали, пометались по полянке и быстро вознеслись на высоченную сосну. Они и там трещали, как сороки, прыгая с ветки на ветку. Все ново, незнакомо! На меня даже и не взглянули с высоты.

Я полюбовался на их радость и, поминутно оглядываясь, тихонько стал отступать к дому. На душе было как-то неуютно.

«Вот ведь — заботился, — думал я, — сколько трудов на них потратил, они же и не попрощались даже… А как тихо будет теперь в моей квартире. И одиноко…»

Размышления мои прервало зловещее карканье. Над лесом, выцеливая добычу, пролетела взъерошенная ворона и села на то самое дерево, куда забрались мои питомцы. Сердце у меня неприятно защемило. Как бы не натворила беды эта хищница моим малышам. Они ведь еще такие неопытные!

Я сделал несколько шагов назад. Неожиданно в траве замелькал рыженький комочек. Соня со всех ног мчалась ко мне навстречу. Она с разбега взлетела по моим брюкам и юркнула в карман. За ней поспешила в надежное убежище Люба, только та с перепугу залезла ко мне за пазуху. Наконец и Буян с тревожным фырканьем и цоканьем оказался возле. Над головой опять прокаркала ворона. Ну, нет! Теперь здесь тебе не пообедать, вещунья!

Конечно, я был рад возвращению своих питомцев, но не удержался все же от нотации: «Вот, видите, — сказал я рыжим проказникам, которые еще нервно возились в кармане, — видите, как страшно маленьким зверушкам в лесу! У меня же вам было сытно и безопасно. А вы не цените этого — шалите!»

В тот же день я раздобыл большой деревянный ящик, проволочную сетку и начал строить просторную высокую клетку. Бельчата принимали в работе самое деятельное участие. Они вертелись среди досок, шуршали стружками, рассыпали гвозди, заскакивали раньше времени в ящик и обнюхивали там каждый сучок.

Но вот клетка готова. В середине я укрепил большой сосновый сук, чтобы у бельчат пахло лесом и было на чем упражняться в лазании, на пол постелил сена и пригласил все шустрое семейство на новоселье.

Вначале новое жилище им очень понравилось. Бельчата стали носиться друг за другом по суку, перепрыгивали на сетку, с нее ловко кидались на стенку, потом опять на сук. Даже по потолку изловчились бегать, бесенята.

Я торжествовал: теперь в комнате будет порядок!.. Но не тут-то было! Уже через полчаса бельчатам снова захотелось на волю. Все трое висели на сетке и не сводили с меня умоляющих глаз: «Выпусти, мол! Не будь тюремщиком!»

Сердце все же не камень. И вот рыжие разбойники опять на свободе. «Убирай, хозяин, подальше все бьющееся! Прячь рукописи! Занавешивай полку!»

11 июня. У моих бельчат появился враг. Враг кровожадный, лютый, совершенно недоступный чувству сострадания. У него широкая грудь, сильные мускулистые лапы и на редкость широкая пасть, из которой свисает длинный мокрый язык.

Зовут его Рамсом. Он обязан был караулить дачу одного семейства, переселившегося на днях в наш лесной поселок, но предпочитает бегать по лесу без намордника. На ошейнике его позвякивают три звенышка оборванной цепи.

С того дня, когда бельчата добровольно вернулись из леса в мои широкие карманы, я стал частенько выносить их порезвиться на волю.

Обычно они сразу же устремляются на деревья и носятся там по вершинам. А я пристраиваюсь на траве читать книгу.

Я рассуждал так: если зверькам воля дороже — пускай остаются в лесу. Ну, а решили вернуться — милости просим!

В самом деле, мои питомцы каждый раз натыкались в лесу на что-то страшное и стремглав летели ко мне. Я уносил их домой, где они быстро успокаивались.

Сегодня, едва белочки успели скрыться в спасительные карманы, передо мною оказался Рамс. Буянчик, чувствуя себя в безопасности, высунул голову наружу и процокал что-то по адресу пса, надо думать, не очень лестное, потому что Рамс так и рванулся к карману. Буян, конечно, мгновенно скрылся, мне же пришлось ногой отбиваться от нахальной собаки.

27 июня. Илюша с Колей увлеклись дрессировкой. Скрутили кольцо из ивового прута и, приманивая бельчат лакомствами, вынуждают их прыгать сквозь этот незамысловатый снаряд. Теперь в комнате только и слышно: «Але! Гоп!.. Еще разик — Гоп!.. И еще разок! Не ленись, Соня!»

Дело, кажется, идет на лад. За три дня бельчата приноровились прыгать в кольцо, даже не видя лакомства. Но терпения у зверьков хватает ненадолго. Буян самый способный в дрессировке, но зато и самый нетерпеливый: прыгнет раза три и убегает. А Любочка с Соней за ним: он у них всем верховодит.

При каждой неудаче ребята заново перелистывают книгу Дурова, сосредоточенно выискивая в ней совет, как воспитать терпение у четвероногих учеников.

15 июля. Случилось это на протяжении всего одной недели. В последние дни я ничего не записывал в свой дневник и даже забыл про него. Кто бы мог предположить, что к маленьким зверушкам можно так привязаться!

…Первой погибла Соня.

Прежде чем выпустить бельчат на прогулку, я внимательно огляделся. Рамса нигде не было. Тогда я извлек из кармана Буянчика, поднес его к стволу сосны. Он прыгнул на высохший сук и быстро-быстро помчался вверх по стволу. Только соринки посыпались из-под коготков. Вслед за ним, уже самовольно, выскочила Люба. Наконец и Соня заспешила к залитой солнцем вершине.

Я, как всегда, улегся читать. Вдруг слышу — азартный, с подвыванием лай! Вскочил. Рамс гонял кого-то в высокой траве, бросаясь из стороны в сторону. Сердце сжалось у меня. Я с криком побежал на выручку… Так и есть! Соня со всех ног спешила ко мне, но цепкая трава ужасно мешала ей… Клацнули сильные челюсти, и белочка забилась в зубах у собаки.

Я с разбега ударил Рамса ногой. Тот взвизгнул и, бросив добычу, пустился наутек.

Соня вздрогнула несколько раз у меня на руках и затихла. Много ли надо такой малышке?

Совсем недавно я сам собирался выпустить бельчат. Сейчас же мне хотелось, чтобы они все время были дома, в полной безопасности. Но разве удержишься, если Буян с Любой уже не могут без высоты, без свежего лесного воздуха, настоенного на смолистых шишках, не могут жить без воли?

Целыми днями изнывали они на подоконнике, царапая коготками стекло, отделявшее их от зелени, голубого неба, от притягательной высоты. Ведь они уже познали радость свободы.

И вот я снова несу своих питомцев в лес. На этот раз подальше от дачного поселка, от хищного Рамса, на берег реки, к пионерскому лагерю. До самого обеда скакали и резвились малыши на раздолье.