Гэри Дженнингс - Ацтек. Гроза надвигается
Ауицотль вложил сердце второго пленника в рот статуи Тлалока, а потом они с Несауальпилли снова спустились к террасе пирамиды. Они и другие правители расступились в стороны и сначала наблюдали за церемонией, а потом, разбившись на группы, принялись беседовать между собой о предметах, ведомых лишь власть имущим. Тем временем длинные колонны пленников стекались по улицам Тлакопана, Истапалапана и Тепеяка к Сердцу Сего Мира. Пройдя между тесными рядами зрителей, они один за другим поднимались вверх по лестнице пирамиды. Сердца первых ксочимикуи, во всяком случае первых двух сотен пленников, вкладывались в уста Тлалока и Уицилопочтли до тех пор, пока полые внутренности статуй не заполнились доверху и кровь не стала изливаться назад из каменных ртов. Разумеется, со временем втиснутым в полости изваяний сердцам предстояло сгнить и освободить место для новых жертв, но в тот день сердец оказалось слишком много, и те, которые не вмещались в полости статуй, бросали в специально принесенные чаны. Когда чаны переполнялись грудами дымящихся (некоторые из них еще слабо пульсировали) сердец, младшие жрецы хватали их и спешили с ними вниз по лестнице Великой Пирамиды. Они сбегали на площадь и разносили эти, оказавшиеся лишними дары к другим пирамидам – сначала в Теночтитлане и в Тлателолько, а потом и в другие города на берегу нашего озера.
Пленники нескончаемой чередой поднимались по правой стороне лестницы, тогда как вскрытые трупы их предшественников сбрасывали вниз слева. Расставленные вдоль всей лестницы служители храмов следили, чтобы трупы не задерживались на склонах: они сталкивали их ногами, в то время как желоб между лестницами нес вниз непрерывный поток крови, которая лужами растекалась у ног запрудившей площадь толпы. Убив около двух сотен ксочимикуи, жрецы отбросили все попытки соблюдать детали церемониала. Они отложили в сторону горшочки с благовониями, флаги и священные жезлы, прервали пение заклинаний и просто, подобно «поглощающим» на поле боя, выполняли свою кровавую работу. Торопливо, а потому не очень аккуратно.
Поспешное запихивание сердец в изваяния привело к тому, что внутри храмов кровью оказались заляпаны не только полы, но стены и даже потолки. Кровь изливалась из дверей храмов и стекала с жертвенного камня, так что очень скоро ею оказалась залита вся площадка.
К тому же многие пленники, сколь бы покорно ни воспринимали они свою участь, ложась под нож, непроизвольно опустошали мочевые пузыри, а то и кишечник. Жрецы, и без того то немытые, облаченные, как всегда, в грязные черные одеяния, превратились в движущиеся сгустки красного и коричневого – сворачивавшейся крови, слизи и присохшего кала.
У основания пирамиды так же торопливо, в запарке, трудились рубщики. Они отсекали у Вооруженного Скорпиона и других благородных воителей-тлашкалтеков головы, чтобы потом выварить их, очистить черепа от плоти и выставить на площади – на специальном уступе, предназначенном для демонстрации черепов наиболее примечательных ксочимикуи. Отрубленные бедра тех же воителей предназначались для торжественного ночного пира воинов-победителей. По мере того как к ним сверху сбрасывали все больше и больше тел, рубщики уже отрезали только самые лакомые кусочки, которые или сразу же отправлялись в зверинец, на корм животным, или откладывались для заготовки впрок, чтобы впоследствии, засоленными или копчеными, послужить пропитанием самым жалким беднякам или оставшимся без хозяев рабам.
Разделанные тела мальчишки-подручные оттаскивали к ближайшему каналу и складывали на большие грузовые лодки, которые по мере заполнения отплывали на материк: в цветочный питомник Шочимилько, к прибрежным садам и нивам, где тела предстояло захоронить, чтобы они, разложившись, удобрили почву. Каждую группу лодок с трупами сопровождал акали поменьше, на котором везли слишком мелкие для каких-либо иных целей кусочки жадеита, один такой кусочек следовало вложить в рот или кулак каждого мертвеца, прежде чем тот будет предан земле. Мы никогда не отказывали побежденным врагам в этом талисмане из зеленого камня, служившем пропуском в загробный мир.
Пленники между тем все шли и шли. Кровь, смешанная с испражнениями, лилась с вершины Великой Пирамиды таким потоком, что сточный желоб забился, и густая жижа, перелившись через его края, стала медленным водопадом стекать по ступеням, перекатываясь через трупы и омывая ноги бредущих вверх пленников, отчего иные из них, поскользнувшись, падали. Та же жижа струилась по всем четырем гладким стенам Великой Пирамиды и растекалась по Сердцу Сего Мира. И если в то утро Великая Пирамида блестела, как покрытый снегом пик Попокатепетль, то после полудня она больше напоминала блюдо с нагроможденными на него грудками дичи, изобильно политое поваром густым красным соусом моли. Но это было естественно: ведь вся эта церемония и задумывалась как великое пиршество богов, обладающих большим аппетитом.
Отвратительно, ваше преосвященство? Думаю, отвращение и тошноту вам внушает мысль об огромном числе людей, почти одновременно преданных смерти. Но, ваше преосвященство, если смерть есть не продолжение существования, а уход в ничто, то может ли существовать мера, измеряющая это ничто? Ведь ничто, на сколь великую цифру его ни умножь, даст в результате лишь то же самое ничто, и ничего другого. Говорят, что со смертью каждого человека умирает все ведомое ему мироздание. Все сущее в этой вселенной: люди и животные, друзья и враги, каждый цветок, облачко, ветерок, всякая мысль и любое чувство – все уходит в небытие. Так что, ваше преосвященство, каждая отдельная смерть есть несчетное число смертей, и каждый день уносит в ничто неисчислимое множество вселенных.
Вы недоумеваете, какому злобному демону может быть угодно единовременное умерщвление такого множества людей? Отвечу. Такие жертвы угодны многим богам, включая и Господа-Вседержителя христиан...
Нет, ваше преосвященство, по моему убогому разумению, я вовсе не богохульствую. Я лишь повторяю то, что слышал от братьев-миссионеров, наставлявших меня в христианском вероучении. Если они говорили правду, то ваш Господь Бог некогда пришел в негодование, видя испорченность и греховность сотворенных им людей, а потому в праведном гневе утопил их всех одновременно, наслав на Землю Великий Потоп. Помнится, он оставил в живых лишь одного лодочника с семьей, дабы его потомство заселило мир заново. Знаете, размышляя об этом, я всегда удивлялся его выбору, потому как лодочник оказался склонным к пьянству, сыновья его были людьми, мягко говоря, со странностями, а все их потомки постоянно ссорились и враждовали друг с другом»
Должен, однако, сказать, что и по нашим поверьям мир тоже уничтожался, причем тем же самым способом – наводнением и по тем же самым причинам – в силу недовольства богов поведением сотворенных ими людей. Однако наши предания, видимо, уходят дальше в глубь времени, чем ваши, ибо, согласно рассказам наших жрецов, еще до потопа человечество уже погибало трижды. В первый раз его пожрали ягуары, во второй – погубила всеразрушающая буря, а в третий – сжег пролившийся с небес огненный дождь. Разумеется, все эти ужасы происходили вязанки вязанок лет назад, и даже самое последнее, великое наводнение случилось настолько давно, что самые мудрейшие тламатини не смогли точно вычислить, когда именно оно было.
Таким образом, боги четырежды создавали Сей Мир и населяли его человеческими существами, и четыре раза объявляли они свое творение неудачным, полностью его уничтожали и начинали все заново. Поэтому все мы, ныне живущие, представляем собой результат пятой предпринятой богами попытки. Однако, если верить жрецам, наш мир тоже несовершенен, а значит, рано или поздно и он будет предан уничтожению, чтобы боги опять смогли начать все заново. На сей раз его погубит землетрясение.
Разумеется, когда именно небеса обрушат на нас свой гнев, никому не ведомо, но у нас считалось, что земля может начать содрогаться в один из пяти «пустых дней» в конце года, поэтому мы и старались в это время вести себя тише воды ниже травы. Еще более вероятным казалось, что конец света придется на исход самого знаменательного, пятьдесят второго года в вязанке. Вот почему именно в это время мы истовее всего молились и каялись, совершали самые обильные жертвоприношения и исполняли обряд Нового Огня.
Точно так же, как мы не знали, когда следует ждать рокового землетрясения, так неведомым для нас оставалось и то, за какие именно прегрешения боги наслали на предыдущие поколения людей ягуаров, бури, огненный ливень и потоп. Однако нам казалось весьма вероятным, что наши предшественники относились к богам с недостаточным почтением и предлагали им скудные, не удовлетворявшие их жертвы. Вот почему мы в свое время изо всех сил старались не повторить их ошибок и не проявить подобной небрежности.
