Одинокий голубь - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф

— Я обложу его древесным углем и солью, — пообещал доктор. — Понадобится пара бочек. К счастью, тут неподалеку есть соль.

— Возможно, мне придется оставить его на всю зиму, — предупредил Калл. — Не подскажете, где бы я мог его хранить?

— Мой сарай для упряжи вполне подойдет, — предложил доктор. — Он хорошо продувается, а ему чем прохладнее, тем лучше. Вы его вторую ногу хотите по лучить?

— А где она? — спросил удивленный Калл.

— У меня, — ответил врач. — Он был таким привередливым, что вполне мог заставить меня пришить ее обратно. Она уже полуразложилась.

Калл вышел и направился по пустой улице к платной конюшне. Доктор предложил ему отдохнуть и пообещал сам позаботиться о гробовщике.

Когда он вошел в конюшню, Чертова Сука подняла голову. Он почувствовал желание оседлать ее и по ехать вон из города, но усталость взяла свое, Калл бросил на солому одеяло и лег. Но заснуть не мог. Он жалел, что не приложил достаточно усилий, чтобы спасти Гаса. Ему следовало сразу разоружить его и дать врачу возможность ампутировать вторую ногу. Разумеется, Гас мог его пристрелить, но теперь ему казалось, что он должен был рискнуть.

Вроде он закрыл глаза всего на минуту, но, когда открыл их, конюшню заливало солнце. Калл не ждал ничего от нового дня. Все, о чем он ни вспоминал, было серией ошибок, ошибок и смертей. Все его старые друзья-рейнджеры умерли, один Пи Ай остался. Джейк лежал в могиле в Канзасе, Дитц — на берегу Паудер, и теперь Гас — здесь, в Монтане.

Конюшня принадлежала старику, которого звали Джилл. У него был ревматизм, рыжая борода и бельмо на одном глазу, он с трудом передвигался, прихрамывая. Он вошел в конюшню вскоре после того, как Калл проснулся.

— Догадываюсь, что вам потребуется гроб, — проговорил старик. — Обратитесь к Джо Вейтенхеймеру, он сделает вам гроб что надо.

— Мне нужен крепкий, — предупредил Калл.

— Я в курсе, — заверил старик. — В городе сегодня утром ни о чем другом и не говорят, все о мужике, который захотел, чтобы его тащили в Техас и только там засунули в землю.

— Он считал Техас своим домом, — пояснил Калл, считая ненужным вдаваться в подробности насчет пикников.

— Я так считаю, а почему бы и нет, если есть кто-то, кто за это возьмется, — сказал Джилл. — Дай мне волю, я бы хотел, чтобы меня похоронили в Джорджии, только никто меня туда не повезет. Так что лежать мне здесь, в этой холодине, — добавил он. — Не люблю я весь этот холод. Конечно, как говорится, уж коль скоро помер, плевать тебе на температуру, но кто точно знает, что это правда?

— Я не знаю, — произнес Калл.

— Люди просто имеют свою точку зрения, вот и все, — проворчал старик. — Вот если бы кто-нибудь побывал там, а потом вернулся, к его бы мнению я прислушался.

Старик подсыпал Чертовой Суке сена. Пока он стоял и смотрел, как она ест, кобыла по-змеиному вытянула голову и попыталась укусить его, так что старику пришлось спешно ретироваться, и он едва не споткнулся о свои же собственные вилы.

— Черт, уж благодарной ее не назовешь, — возмутился он. — Как змея выпад сделала, а ведь я ее только что накормил. Типичная баба. Моя жена так же поступала сотни раз. Похоронил ее в Миссури, там гораздо теплее.

Калл нашел плотника и заказал гроб. Затем он одолжил фургон с упряжкой и большую совковую лопату у пьяного продавца хозяйственного магазина. Ему уже стало казаться, что жители Милс-Сити пьют с утра до поздней ночи. К заходу солнца половина города была пьяна в стельку.

— Соль найдете милях в шести к северу, — пояснил пьяный из хозяйственного магазина. — Отыщете по следам зверья.

И верно, у соляного языка Калл увидел двух антилоп, а также приметил следы бизонов и лосей. Он здорово вспотел, нагребая соль в фургон.

Когда он вернулся в город, похоронных дел мастер уже закончил с Гасом. Это был длинный мужчина, больной трясучкой: все его тело тряслось, даже когда он стоял спокойно.

— Это нервное заболевание, — объяснил он. — Я его еще молодым заработал, так с той поры и мучаюсь. Я влил в вашего приятеля побольше жидкости, поскольку узнал, что ему еще предстоит побыть некоторое время на земле.

— Да, до следующего лета, — подтвердил Калл. Когда гроб был готов, Калл купил красивый платок, чтобы закрыть Гасу лицо. Доктор Мобли принес ногу, завернутую в брезент и пропитанную формалином, чтобы отбить запах. Бармен и кузнец помогли наполнить гроб древесным углем. Калл чувствовал себя ужасно, хотя все вокруг были довольно жизнерадостны. Когда Гаса хорошенько прикрыли, весь гроб до отказа наполнили солью и плотно забили крышку. Оставшуюся соль Калл подарил пьянице в хозяйственном магазине в компенсацию за пользование фургоном. Они отнесли гроб в сарай доктора и пристроили его на двух пустых бочках.

— Так сойдет, — сказал доктор Мобли. — Он полежит здесь, а если вы передумаете насчет поездки, мы его тут и похороним. У него здесь будет большая компания. У нас скоро на кладбище будет больше покойников, чем жителей в городе.

Каллу не понравился подтекст. Он сердито взглянул на доктора.

— С чего это я передумаю? — поинтересовался он. Доктор время от времени прикладывался в фляжке с виски, пока они возились с Гасом, и был основательно пьян.

— Умирающие глупеют, — объяснил он. — Забывают, что не смогут оценить те вещи, которые по их просьбе люди для них делают. Те же наобещают всякого разного, но, когда сообразят, что обещали-то покойнику, они немного поежатся и обо всем позабудут. Такова человеческая натура.

— Мне много раз говорили, что у меня не человеческая натура, — сообщил Калл. — Сколько я вам должен?

— Ничего, — ответил доктор. — Покойный сам со мной расплатился.

— Я заберу его весной, — пообещал Калл. Вернувшись в платную конюшню, он обнаружил старика Джилла при кувшине виски. Это напомнило ему о Гасе, который в былые времена продевал палец сквозь ручку кувшина, откидывал голову и пил. Старик сидел на тачке, положив поперек коленей вилы, и пялился на Чертову Суку.

— Когда в следующий раз нагрянете, уж лучше приезжайте на медведе-гризли, — предупредил Джилл. — Я скорее поставлю в конюшню гризли, чем эту кобылу.

— Она вас укусила или что?

— Пока нет, но она выжидает, — пожаловался старик. — Забирайте ее, чтобы я мог отдохнуть. Я так рано не напивался в самые суровые годы, и это все из — за нее.

— Мы уезжаем, — успокоил его Калл.

— И зачем вы держите такое животное? — полюбопытствовал старик, пока Калл оседлывал кобылу.

— Потому что когда я на ней, я действительно верхом, — объяснил Калл.

Это не убедило старика.

— Надеюсь, когда вы с ней помрете, вы действительно почувствуете себя мертвым, — сказал он. — По мне, она смертельнее кобры.

— По мне, вы слишком много болтаете, — заявил Калл, все больше убеждаясь, что ему совершенно не нравится этот Милс-Сити.

Он нашел старого охотника Хью Олда перед продовольственной лавкой. День выдался пасмурный, дул холодный ветер. В нем уже ощущалась зима, хотя было довольно тепло, но прохладнее, чем накануне. Калл понимал, что до зимы осталось всего ничего, а его люди плохо одеты.

— Вы фургоном править можете? — спросил он Старого Хью.

— Да, я смогу стегануть мула не хуже любого, — заверил Хью.

Калл купил припасы — не только теплые пальто, ботинки и рукавицы, но и строительные материалы. Ему удалось нанять фургон, в котором он возил соль, пообещав вернуть его при первой возможности.

— Вы не находите себе места, — заметил Хью. — Поезжайте вперед. Я потащусь потихоньку в фургоне и встречусь с вами севернее Масселшелла.

Калл поехал к стаду, но спешить не стал. Днем он остановился и несколько часов сидел у небольшого ручья. В другое время он чувствовал бы себя виноватым, что не поспешил вернуться к ребятам, но смерть Гаса все изменила. Он никогда не рассчитывал пережить Гаса, скорее наоборот. Гасу всегда везло, все так говорили, и он сам тоже. Но удача изменила Гасу. Изменила она и Джейку, и Дитцу. Обе смерти были неожиданными и печальными, безумно печальными, но Калл убедился в них. Он видел, как они умерли, собственными глазами и, поверив в их смерть, смог смириться с ней.